Чужая. На пороге соблазна - Анастасия Тьюдор Страница 68

— Слишком щедро, — ядовито улыбнулась Амели. — И, я бы сказала, слишком подозрительно.

— Извини, Резкая, я не привык экономить на своих интересах. А на счёт подозрений… Считай, что у меня пунктик, баранье упрямство и идиотизм. — Я посмотрел на часы и перевел взгляд на хмыкнувшую девушку:

— Пунктик или принцип жизни?

— Думай, Амели. Я ни на что не намекаю, но, на твоём месте, рискнул бы.

Я не собирался уговаривать или давить на Амели. Разрушать сомнения или заверять в том, что ее «риск» не больше, чем предубеждение в мою сторону. Поэтому я со спокойной совестью доел свой бургер, собрал и выкинул мусор, а затем направился к Доджу покурить. Что Резкая расценила как намек не затягивать с едой и принятием решения.

Буквально впихнув в себя бургер, Амели убрала в пакет остатки картошки и десерт, к которому не притронулась. Бросила взгляд на меня, на автовокзал, на своего Кошака и с какой-то обреченностью спросила:

— Что именно ты собрался делать, Лукашин?

— Я уже сказал. Попробую доказать, что я тебе не противен.

— Хорошо, — протянула она и, вздохнув, ладонью показала продолжать говорить, но не услышала от меня ни слова. — Лукашин, может, расскажешь, как именно ты собрался это доказывать?

— Зачем? Чтобы ты придумала очередную уловку и съехала? — усмехнулся я. — Нет, Резкая, я не настолько глуп. У меня будет пять минут. У тебя — возможность взвесить свои слова и решить, кто из нас двоих прав. Если я не смогу тебя убедить — Кошак, автовокзал и «прощай, Никита». Предельно просто и честно.

— Ты забыл про один момент.

— М?

— Никаких прикосновений.

— Резкая, сколько раз мне повторить, чтобы до тебя дошло? Если бы я собрался тебя лапать и прочая, что ты там себе напридумывала, сказал бы об этом прямым текстом, — улыбнулся я. — Мне хватает смелости озвучивать свои желания и, кажется, я уже говорил о взаимности в плане твоих экспериментов. Захочешь прикосновений, скажешь.

— Не в этой жизни и не с тобой, — фыркнула Резкая. Однако, потоптавшись, она шагнула к машине, но не села в нее, а обошла, чтобы встать в двух шагах от меня. — Пообещай, что не будешь меня трогать.

— Я поклялся богом. Мало?

— Лукашин…

— Хорошо, — кивнул и поднял правую ладонь. — Я, Лукашин Никита Семенович, клянусь богом, что не притронусь к Резкой Амели… как тебя по батюшке?

— Не важно, — огрызнулась девушка, удивив меня вспышкой злости на пустом месте.

— Договор составлять будем? К нотариусу поедем или к адвокату? — уточнил я.

— Еще варианты будут?

— С удовольствием послушаю твои, если они есть.

— Ты поклялся, — напомнила мне Амели. Поставила пакет с остатками фастфуда на капот и скрестила руки на груди. — Твои пять минут пошли. Начинай.

— С места в карьер? Уже неплохо, но вынужден попросить тебя сесть в машину.

— Зачем?

— Резкая, ты собралась пререкаться и тратить время? Не вопрос. Я подожду эти пять минут, а потом никуда не исчезну. Поверь, я не стесняюсь говорить на интимные темы при свидетелях. А ты?

Я обвел рукой стоящие поблизости машины и болтающих о своем людей. Глянул на часы и мысленно поаплодировал себе. Резкая огляделась, сжала губы в линию и процедила коронное:

— Лукашин…

— Я начинаю? Итак, я хотел сказать…

— В машине, — оборвала меня Амели. Печатая каждый шаг, обошла Чарджер и опустилась на пассажирское сиденье.

— Можно было и не выпендриваться, — произнес я, устроившись на водительском. — Я музыку включу?

— Зачем? — занервничала Резкая, косясь на мою руку.

— Просто так. Для фона. Хочу создать интимную обстановку, — перечислил варианты и рассмеялся: — Выбери любое удобное для тебя. Резкая, почему ты требуешь объяснение каждого моего действия?

— А ты догадайся. Я в телепаты не записывалась.

— А ты не думала, что мужчина может делать что-то, не объясняя причин? Как ты себе это представляешь? Алло, Амели, — произнес, поднеся ладонь к уху, — я хочу купить букет роз, чтобы порадовать свою любимую девушку. Ты же не против?

— Против, — огрызнулась Резкая. — Ненавижу розы.

— Удиви.

— Зачем?

— Боже, ты можешь просто ответить? — спросил я. — Не думая о том, что настойчивый Никита решил покопаться в твоих любимых цветах, чтобы и тут подгадить. Самой не смешно?

Глянув на Резкую, я выгнул бровь и удивленно присвистнул, услышав:

— Пусть будут подсолнухи.

— Прикольно, — кивнул и вновь поднес ладонь к уху: — Алло, Амели, можно я куплю букет подсолнухов, чтобы порадовать свою любимую девушку? — глянул на опешившую девушку и продолжил: — Еще я хотел пригласить тебя на набережную, чтобы вместе посмотреть на закат и пообниматься. Понимаешь, я очень люблю обнимать тебя. И целовать. Ты же не будешь против того, чтобы поцеловаться со мной?

Опустив руку, я развернулся к Амели, а затем притянул к себе и впился грубым поцелуем в ее рот.

Вспышка страха.

Шок.

Растерянность.

Я чувствовал, как застыли губы Резкой, но не собирался греть их своими и требовал ответить мне. Не давал отстраниться и оборвать поцелуй. Наоборот, запустил пальцы в волосы растерявшейся девушки и хрипло зарычал, пресекая любые попытки оттолкнуть меня.

Мгновение на сдвоенный и шумный вдох, чтобы после еще раз спалить к чертям весь кислород в легких и сломать ебучие границы.

Мгновение на взгляд в испуганные, но затуманенные глаза, и снова целовать, уже лаская и прихватывая оттаивающие губы. Кусая их за ненужную со мной робость и разжигая то, что прятала от всех, но почувствовал я.

Вдох.

Поцелуй.

И пьяный угар от того, что с губ Резкой сорвался еле слышный стон, а уперевшаяся в мое бедро ладонь дрогнула.

Я не хотел останавливаться, но, проведя костяшками пальцев по полыхающим щекам Амели, убрал руки.

Я не хотел, чтобы останавливалась она, но чуть отстранился и поплыл, когда Резкая качнулась за мной.

«Вот и все», — подумал и через мгновение зашипел, получив злую и звонкую пощечину.

— Лукашин! — прокричала Амели. Хватанула воздух и ударила меня кулаком в плечо. — Ты обещал! Ты поклялся!

— Богом? Я атеист.

— Ты… Ты!

— Все еще считаешь, что я не тот, кого ты можешь захотеть?

— Никогда!

— Тогда, получается, я проиграл?

— Да!

— Оно того стоило, Амели.

— Убирайся из машины!

— Мы договаривались, что я довезу тебя до автовокзала.

— Плевать!

— А мне нет, Резкая! — рявкнул я. — Хватит истерить. Да, я обманул тебя. Но при этом, заметь, я не сделал ничего из того, чего бы ты не хотела.

Глава 41. Амели

Не сделал