Роман Апрелев - Спасти Мейерхольда Страница 7

И тут ему в голову пришла мысль. Пока рано называть ее замечательной.

– Ярмольник!

Роман решил, что ему поможет Леонид Ярмольник. Если, конечно, удастся его уговорить.

Следующим утром Апрелев, как обычно, пришел на остановку. Автобус уже стоял. А внутри сидел Ярмольник с портфелем на коленях. Всё как всегда. Как этого мужчину зовут на самом деле, Роман не знал. Да и не было повода спросить. Но он был очень похож на артиста Леонида Ярмольника, поэтому выделить его из числа остальных постоянных пассажиров труда не составляло.

– Доброе утро, – поздоровался журналист, присаживаясь рядом.

– Здравствуйте.

– Я вижу, вы каждое утро ездите.

– Ну да, на работу.

– Знаете, у меня к вам деловое предложение. А вас, простите, как зовут?

– Меня? А зачем вам?

– Ну не Леонидом же вас называть!

– Меня зовут Харитоний.

– Харитоний? – сразу вспомнился улыбчивый рабочий, вытачивающий штуцер.

– А что вас смущает?

– Нет, отличное имя. Просто очень редкое. А я второй день подряд встречаю Харитониев. Так вот, мы проводим расследование…

– «Мы» – это кто?

– Работники телевидения, совместно с органами внутренних дел. Очень важное задание. Меня зовут Роман Апрелев. Я журналист.

– Ну и что же вам, Роман Апрелев, нужно от меня?

– Чтобы вы сыграли роль Леонида Ярмольника.

– Зачем?

– Чтобы спасти бесценные сокровища культуры, которые пропали в Волгограде, – на этой фразе Роман понизил голос и обернулся. – Не волнуйтесь, опасности никакой. Просто нам нужен авторитетный человек, которого любят в народе. Ярмольника любят.

– Но я-то не Ярмольник!

– Неужели вам никогда не говорили, что вы на него очень похожи?

– Ну… Ну, говорили. И что? А если настоящий Ярмольник узнает?

– Мы все берем на себя. С вашей стороны риска никакого. Единственное, что потребуется, – это на полчаса заехать на Мамаев курган.

Видимо, в каждом мужчине живет еще мальчишка, готовый на приключения. Если этот мальчишка собирает свои игрушки и уходит из души человека навсегда, то и сам человек уже перестает быть мужчиной. Он превращается в старика, сколько бы лет ему ни было.

Теперь оставалось договориться на работе, чтоб предоставили оператора. Но все получилось еще проще. Съемки Апрелева заканчивались довольно рано. Поэтому он просто договорился с Пашей Рожковым, что тот – после своего выезда с другим корреспондентом – подъедет с камерой к кургану.

– Ром, но с тебя бутылка!

– Без вопросов, Паша. Чего тебе? Пива, водки, молока?

– Конечно, молока! Ты меня поражаешь! Нет, давай-ка коньячка.

– Будет, Паша, будет!

Операторы – народ пьющий. Примерно в такой же мере, как и не операторы. Но Паша это дело любил. Правда, на работе это пока не сказывалось. Но каждый вечер, в час назначенный, он шел в рюмочную. Вообще-то Паша был уже не совсем Паша, а, скорее, Павел Эдуардович. Ему уже скоро исполнится пятьдесят. Но так уже повелось, что все, в том числе и годящийся ему в сыновья Апрелев, называли его просто по имени.

Разумеется, Роман связался с руководством Мамаева кургана и договорился с директором, что народный артист России посетит мемориал и ему покажут, как выглядит главный монумент страны изнутри. Оказалось, что начальство комплекса любит актера Ярмольника и готово на все ради него. Впрочем, может быть, местный руководитель и не знал такого лицедея, но услышал, что к ним едет кто-то из Москвы. Упоминание столицы в провинциальных городах нередко оказывает стимулирующий эффект.

Итак, управившись с делами на работе, Роман постарался улизнуть вовремя, чтобы Спиридонис не придумал ему еще каких-нибудь заданий.

– Мариночка, я сейчас позвоню по телефону и расскажу тебе одну вещь, – громко сказал журналист секретарше.

– Какую?

– Ужасно важную.

Наверно, и шеф слышал эти слова. Значит, он уверен, что Роман еще вернется в студию. Пока Никанор Олегович не позвал его в кабинет для беседы, Апрелев быстро выскочил в дверь. Да и Мариночка была нейтрализована. Если бы он вышел просто так, эта милая барышня, всегда готовая пожаловаться или донести, с удовольствием выполнила бы свою главную миссию в телекомпании.

Рожков тоже освободился вовремя. А вот Харитоний чуть-чуть задержался. Но не настолько, чтобы все испортить.

– Итак, вы Леонид Исаакович, и вы хотите посмотреть на Родину-мать изнутри, чтобы, так сказать, лучше вжиться в образ…

– Ах, так я еще и Исаакович! Очень приятно!

– Не будьте антисемитом, Харитоний. К тому же вы народный артист нашей страны, а не Израиля.

– Если бы лично я был народным Израиля, черта с два бы вы меня тут увидели!

Роман взял штатив у Паши, чтоб ускорить восхождение к вершине.

– Здравствуйте, а мы вас ждем уже! – приветствовал группу из трех человек директор мемориального комплекса. – Здравствуйте, Леонид, очень рады, что вы приехали в наш город. Как вам у нас?

– Ничего, очень красивый город.

– Вы, кстати, выглядите намного моложе, чем по телевизору. Я вот на днях КВН смотрел, вы там в жюри сидели. Так, выглядели там старше.

– Это специально для телевидения гримируют, – вмешался Роман. – У нас тоже так делают. Чтоб человек старше смотрелся, то есть солиднее.

– Что, и бороду сединой подкрашивают специально?

– Не всем, конечно. Вот, Вайкуле, например, не заставишь седину подрисовать. А Леонид Исаакович не возражает.

– Леонид, – не унимался директор, – а о чем ваш новый фильм будет?

– Он будет… о любви, о войне немножко. У вас же здесь немцев разбили? Разбили. Вот, про Родину-мать тоже будет.

– Так ее же после войны поставили.

– Само собой. Но это большой фильм. Там действие от середины века почти до наших дней проходит, – разговорился Ярмольник. – Очень дорогой проект, совместный с рядом европейских стран и со Штатами.

– И здесь, у нас снимать будут?

– А где же еще? У нас тут, то есть у вас, самое замечательное место для съемок. Вы только посмотрите, какой вид отсюда!

– Да, вид замечательный. А еще известные актеры будут?

– Конечно, и наши, и зарубежные. Я в главной роли. Ну а на втором плане Аль Пачино, Джонни Депп. Джеки Чан очень хочет сниматься. Специально для него написали роль якутского снайпера.

– Так, Зиночка, открой пока дверь внутрь, а я тут гостю… Вот, пожалуйста, книга почетных гостей. Напишите что-нибудь. Здесь и Путин, и Степашин, и многие другие люди свои автографы оставили.

Харитоний покосился на Апрелева и шепнул ему:

– А вдруг Ярмольник узнает?

– Ну вы гадостей не пишите, чтоб ему стыдно за вас не было.

Харитоний взял ручку и вывел на бумаге:

«Я счастлив побывать на этой святой земле. Волгоград – это лучший город на земле».

Подумал немного и поставил свою личную подпись.

– Вот и прекрасно. А теперь прошу внутрь.

Оператор, привстав на колено, снимал, как Ярмольник входит в основание памятника. Следом за ним остальные. Оказалось, что статуя внутри полая. Ее железобетонные стенки меньше полуметра. Вверх вела винтовая лестница. Роман принялся оглядываться по сторонам.

«Вот оно!» – радостно прошептал он.

Его догадка подтвердилась. На полу лежала коробка, в которой раньше были кассеты. Или очень похожая. Сейчас она была пуста. Злоумышленники переложили груз в более удобную тару. Может, просто свалили в мешок. Роман дал знак Паше, чтоб он запечатлел улику. Затем, выждав момент, когда в эту сторону никто не смотрел, Апрелев нагнулся и поднял коробку.

Воспользовавшись случаем, Роман задал несколько вопросов относительно похищения директору. Тот хотел было просто отмолчаться, но в присутствии Ярмольника хотелось быть более открытым для прессы.

– Я не занимаюсь поиском этой пропажи. Но мы всячески содействуем милиции. Их сотрудники приходили, все осмотрели. О результатах лучше спросить у них.

– А сюда они заходили?

– Зачем? Ведь вся церемония проходила снаружи.

– Просто я слышал, что милиция рассматривает и такой вариант, что воры могли притаиться внутри монумента. У кого вообще ключи от двери?

– Ключи есть у меня. Есть еще у одного человека. Но эти варианты абсолютно исключены. У нас работают проверенные люди.

Роман поблагодарил собеседника и стал прощаться, незаметно подталкивая Харитония. Тому понравилось быть артистом, уходил он неохотно.

Спиридонис был доволен Апрелевым. Это напоминало настоящее журналистское расследование. Корреспонденту даже простили случай с мебелью, хотя премию не вернули. Коробку передали в милицию, там с нее сняли отпечатки пальцев, которых, впрочем, не обнаружили в базе. Потом проверили – там оказались следы только тех, кто непосредственно участвовал в передаче реликвий, и Романа Апрелева, нашедшего коробку. Воры работали в перчатках. Однако новостной материал получился острым, динамичным. Для немногочисленных телезрителей ЦТВ (мало кто из журналистов обольщался насчет значимости своего труда) создали иллюзию приближения к разгадке.