Наталья Андреева - Любовь.ru Страница 7

Она понимала, что боится того человека, который влез в ее жизнь, словно слон в посудную лав­ку, передавил и переломал все, что мог, и замер  в ожидании самого лакомого блюда. Зачем он это сделал? Непонятно. Но из-за него Люба боялась теперь даже выйти в магазин. Что ему мешает снова угнать машину и завершить начатое? Ведь не только Олега он хотел убить, но и ее тоже. Ви­дел, что она сидит в машине, и не остановился. Значит, хотел. Смерти она боялась инстинктивно. Ей казалось, что эта болезнь, самая тяжелая из всех существующих на земле, и страдания, кото­рые она приносит, невыносимы.

—  Хочу жить, — твердила она. — Продукты приносили из магазина, по заказу, сделанному через Интернет, но постоянно что-то путали, портили и опаздывали. Она не ругалась, платила деньги, потом вынимала на кухне яйца из пакета, два из которых неизменно оказыва­лись треснутыми, почти целиком растаявшее мо­роженое и недозрелые помидоры. В начале вто­рого месяца затворничества в квартиру влетела Люська, волосы выкрашены в оранжевый цвет, плюхнула на стол в кухне огромную хозяйствен­ную сумку, в которой что-то звякнуло,

—  Еле дотащила.

—  Что это?

—  Еда.

Люська по-хозяйски распахнула дверцу холо­дильника:

—  Фу! Чем это так отвратительно пахнет? Плесенью, что ли? Нет, это не еда. Где взяла? Не­ужели в. магазине? И сама выбирала?

—  Заказала. Принесли. Я не могу выходить из Дома. Боюсь.

—  Дура! — энергично тряхнула оранжевыми волосами подруга. — А деньги кончатся, что бу­дешь делать?

—  Пойду и сниму со счета. Вместе с тобой. Не откажешь?

—  Кого ты боишься?

—  Вы мне никто не верите.

—  Кто  это   «мы»?  — прищурилась  Люсь­ка. — Лично я — да, и на самом деле всерьез твои бредни не воспринимаю. Мужика твоего за день­ги укокошили. Он мне с самого начала...

—  Замолчи!

—  Подумаешь!   —   Люська   фыркнула,   но долго дуться она не умела. Спросила сочувствен­но: — Не надоело тебе?

—  Что?

—  Такая жизнь, вот что. Ты на поганку блед­ную уже похожа. Как ни позвоню — все время занято. Телефон, что ли, отключаешь?

—  В Интернете сижу.

—  Где?!

—  Ты что, телевизор не смотришь?

—  Смотрю. В свободное от работы и от Петьки время.

—  А спрашиваешь, что такое Интернет. Это же наше будущее. По всем каналам постоянно рек­ламируют услуги провайдеров. И вообще сейчас каждая крупная компания указывает свой адрес в Интернете: дабл ю, дабл ю, дабл ю, точка...

—  Ну, зачирикала! Ты мне просто скажи, по­чему я до тебя дозвониться не могу?

Люба только вздохнула. Подруга вынула из сумки красную в белый горошек эмалированную кастрюлю, с грохотом поставила ее на плиту:

—  Мясо тушеное. С овощами. Морковка обжа­ренная, лучок, картошечка. На чистом сливочном масле.

—  Спасибо. Я не хочу есть.

—  А пить?

Подруга .выставила на стол бутылку мартини. Подмигнула заговорщицки ярким голубым гла­зом:

—  Презент.

—  У тебя новый мужчина, Апельсинчик?

—  Новый. Из старых. Так, перекантоваться какое-то время. Ни рыба ни мясо, просто какой-то фрукт недозрелый. Все цветет и пахнет, а с ветки не падает. В ЗАГС, говорю, не идет, сволочь.

—  Тебе что, муж нужен?

—  Мне нужна его зарплата. Петька без зимних ботинок, папаше зубы надо вставлять. Вставишь ему зубы — продукты с рынка таскать замучаешь­ся. Пока кашку манную успешно кушает, а там, глядишь, колбаски захочет копченой. Короче, куда ни кинь, везде алтын. А как там наш капитан?

—  Не знаю.

—  Неужели не заходил?

—  Я адреса своего не оставляла.

—  Эх ты! Опять будешь принца своего пол­жизни ждать!

—  Люся, ты можешь думать о чем-нибудь кроме мужчин?

—  А зачем?

—  Затем, что не в этом смысл жизни.

—  Вот как? — Люська удивленно выкатила голубые глаза, потом хлопнула несколько раз густо накрашенными ресницами. — А зачем ты тогда замуж вышла?

—  Не хочу говорить про Олега!

—  Я  хочу!  За  что-то же  его  укокошили? В твоего придуманного Ромео я не верю, хочешь обижайся, подруга, хочешь нет. Нету такой люб­ви. Большой и чистой. Понимаешь? Нету. А в то, что муженек твой кому-то дорогу перешел, — ве­рю. Сволочь он был. И жадный.

—  Он умер, Люся, — беспомощно прошептала она.

—  Его убили. А это вещи разные. Ты вспомни, вспомни. Что он тебе купил? Ну что? Кроме об­ручального кольца?

—  Я и не просила.

—  Настоящий мужик этого и не будет до­жидаться. Просьб. Когда женщина просит, она унижается. И я так думаю, что твой Олег драго­ценный и кредитору денежки зажал.

—  Неправда. Он отдал долги.

—  Ха! С каких барышей?

—  Не знаю.

—  Ничего ты про него не знаешь. А он еще тот молодец. Нашел себе дуреху. Он даже тебя заста­вил деньги зарабатывать.

—  Ты тоже своих кавалеров кормишь и по­ишь, — огрызнулась Люба.

—  До поры до времени. И не стесняюсь поин­тересоваться их биографией. А ты даже не зна­ешь, сколько у твоего мужа было детей.

—  Знаю.

—  Я бы на твоем месте встретилась с его быв­шей женой.

—  Никогда!

— Правильно, дело прошлое. Вот и забудь. Позвони капитану. Телефончик дать?

—  Откуда у тебя?

—  Записала.

—  Нет. Не надо.

—  Ничего, скоро он сам зайдет. Убийцу-то ему искать надо. Выпьем? — Люська энергично начала открывать бутылку мартини.

—  Не хочу.

—  Не хочешь за дружбу, давай за помин ду­ши. Сволочь твой Олег был или не сволочь, это пусть теперь сам Господь разбирает. Что при­судит, тому и быть.

—  Наливай.

Люба всхлипнула. Как несправедливо! Мужа отняли, теперь лучшая подруга пытается отнять и хорошие воспоминания о нем. Олега убили не из-за денег, а из-за нее, Любы. И какая разница, сколько у него было детей?

—  Ну, что сидишь? — подняла свою рюмку Люська. — Пей!

—  Спасибо   тебе,   —   неожиданно   сказала она. — Хотя у тебя и странный способ возвра­щать людей к жизни, вызывая в них обиду и раз­дражение, все равно: спасибо.

—  Чего уж...

Они одновременно выпили до самого дна и вытерли губы. Люськино тушеное мясо, действи­тельно, не сравнить было с яичницей на зеленых помидорах. Всего там было чересчур — и масла, и специй, и лука с морковкой. Но зато все это было натуральное, не суррогат. И очень вкусное.

2

Виртуального открытого пространства она не боялась. В любой момент можно было поставить между ним и собой стену, щелкнув мышкой на крестик. Щелк — и закрылось окошко. Два щелчка — и открылось другое. Это был тот же мир, только в нем можно было просто придумать себя. Такой, какой хотелось. Умной, сильной, красивой. Она не замечала, что просиживает в Интернете по целым дням, полностью погрузившись в путе­шествие по его дебрям. Возможности виртуаль­ного мира были безграничны. Там велась бурная торговля всем, начиная от пачки сигарет и кончая сексуальными услугами и оружием; люди знако­мились друг с другом и вели активную переписку или пустой треп, прячась под псевдонимами, за­рабатывали деньги или просто, убивали время. Перечислив на указанный счет определенную сумму, можно было получить даже благословение Папы Римского, не больше и не меньше.