Юлия Шилова - Любовница на двоих Страница 7

Я прилегла на диван «и закрыла глаза. Не екаю, сколько времени прошло, но я проснулась оттого, что резко хлопнула входная дверь. Открыв глаза, я слегка приподнялась и увидела перед собой ту самую американку-стукачку, которая постоянно сидела на крыльце и читала книгу. Стукачка дружелюбно смотрела на меня и махала рукой в сторону коридора.

— Олга, надо кушать. Иди столовая. Надо кормить будущий малыш. Голодовать не надо.

Она достала носовой платок и вытерла обильный пот со лба.

— Жарко. Очень жарко. Это вредит будущий малыш. Почему молчит кондиционер?

— Откуда я знаю, почему он молчит, — пробубнила я и откровенно зевнула.

— Нельзя, чтобы он молчал, не положена Надо работать.

— Откуда я знаю, как он включается. Они у нас в городке только в окнах новых русских висят и в каких-нибудь дорогих фирмах…

Стукачка покачала головой и со словами: «Ая-яй!» — подошла к окну и включила кондиционер.

Я приподнялась с дивана и стала массировать отекшие руки.

— Вот так хорошо, — пропела стукачка и встала у входной двери. — Так очень хорошо.

— Еще бы. Кондиционер заменяет прогулку на свежем воздухе. Одним словом, тюрьма с удобствами.

По всей вероятности, стукачка не поняла моего юмора и замотала головой:

— Это не тюрьма. Тюрьма очень плохо — Плохо для русской девушки…

Направившись следом за ней по еле освещенному коридору, в котором не было ни одного окна, я попала в небольшую комнатку, которая, по всей вероятности, и была столовой. За круглым столом сидела заметно скучавшая девушка и нервно теребила салфетку. Сев рядом с незнакомкой, я тихо спросила:

— Ты русская?

— Русская.

Посмотрев на сильно выпирающий живот незнакомки, я продолжала расспросы:

— Ты здесь давно?

— Два дня. Я позавчера прилетела.

— Надо же, а я вчера. Тебе тут нравится?

— Не знаю. Мне главное получить деньги — и вернуться домой. Тебя как зовут?

— Ольга, — я улыбнулась и протянула руку. Та крепко ее пожала и улыбнулась в ответ:

— А я Дина. Я из Москвы.

— А я из провинции, объявление в одной из газет встретила.

— Я тоже.

«Стукачка» тем временем принесла обед, поставила стул к стене, села напротив нас и скрестила руки на груди.

— Не надо говорить. Надо кушать. Кушать и молчать, — произнесла она строгим голосом.

Преодолевая проклятую тошноту, я засунула в рот несколько ложек супа, а потом почти шепотом спросила Дину:

— У тебя кто будет?

— Мальчик.

— Это хорошо.

— Чего хорошего? Я же не для себя рожаю.

— Это для фирмы хорошо, — пояснила я с видом настоящего знатока. — Мальчики ценятся больше. Их проще определить в семью. Для них усыновителей хоть пруд пруди. Как правило, мальчик — это продолжатель рода.

— А у тебя кто?

— Девочка.

— Так что, ее никто не усыновит?

— Говорят, что усыновят.

— А за мальчиков больше денег дают?

— Да нет. Говорят, одинаково.

Наша «стукачка» заметно изменилась в лице, побагровела и погрозила нам пальцем.

— Я же сказала, что русская девушка должна есть и молчать. Молчать! Я пожалуюсь ваша фирма.

— Одно слово — тюрьма, — пробубнила я, уткнувшись в тарелку.

Последние месяцы беременности оказались для меня самыми тяжелыми. Порой тошнило с такой чудовищной силой, что у меня даже кружилась голова. И все же мне не хотелось вставать из-за стола и уходить в свою комнату. Подперев голову руками, я украдкой посматривала на внешне невозмутимую Дину и заметила, что она нервничает не меньше моего. Просто умеет это скрывать более искусно, чем я.

Дина была довольно симпатичной девушкой. Наверняка ее материальное положение было не лучше моего, иначе бы она не решилась на такой рискованный шаг — приехать в чужую страну, чтобы продать своего ребенка. Мы ничего не знали друг о друге, сближало только то, что мы жили одной и той же проблемой. Интересно, а сколько денег ей пообещал»? Одинакова ли такса у всех, или расценки бывают разные? Москвичкам платят больше, провинциалкам меньше… Когда я подписывала контракт, то подписала и пункт о неразглашении коммерческой тайны. Наверно, Дина подписала точно такой же, и мы вряд ли сможем поговорить на эту тему…

Как только обед закончился, я посмотрела на Дину взглядом, полным надежды, и показала головой в сторону коридора.

— Дин, пошли в мою комнату. Я уже выспалась. На улицу выходить нельзя. Ума не приложу, чем тут можно заняться. Пойдем хоть поболтаем. Как ни крути, а мы с тобой в какой-то степени близкие люди и беда у нас общая.

Но как всегда помешала стукачка. Сдвинув брови на переносице, она запыхтела, как паровоз, и зашипела:

— Общаться запрещено ваша фирма. Расходиться по комнатам!!!

— Но мы хотим просто поговорить… — поддержала меня Дина.

— Ходить в гости нельзя!!!

Меня затрясло от злости. Не зря говорят, что беременные женщины раздражительны и несдержанны. Я размахнулась и ударила «стукачку» по уху. Она вытаращила глаза и потеряла дар речи.

— Ты что наделала? — произнесла перепуганная Дина и в отчаянии схватилась за голову. — Ты представляешь, что нам за это будет?!

— Ничего не будет! — завопила я, не слыша собственного голоса. — Я когда сюда ехала, меня никто не предупреждал, что я сажусь в самую настоящую тюрьму!!! Такой пунктик в этом гребаном контракте не обговаривался! Эти суки наобещали мне золотые горы и клялись, что я буду классно устроена, нормально доношу беременность! А как я могу нормально выносить беременность, если мне даже на улицу нельзя выходить?! Да я просто одичаю и сдохну в этих четырех стенах! Они говорили, что сделают все возможное, чтобы мое пребывание в этой стране стало сказочным и запомнилось мне на всю жизнь… Вместо рая я увидела ад! Так и головой недолго поехать. Они доведут меня до того, что я рожу какую-нибудь уродину — и прощай мои денежки!

Стукачка пришла в себя, потерла больное ухо и со словами: «Русская сука!» — заехала мне кулаком в грудь.

…Она била профессионально, так профессионально, что ни разу не задела мой огромный живот… Вот тебе и божий одуванчик… Милая, безобидная старушка, читающая книжку на крылечке у входа… Да она владеет такими приемами, что никакой охраны не требуется…

Я не помню, как очутилась в своей комнате. Наверно, я просто отключилась и потеряла сознание. Тело жгло, словно по нему прошлись каленым железом или веником из крапивы. С трудом подняв голову, я увидела, что лежу на диване в своей комнате. Я постаралась подняться. Странно, но на теле не было видно побоев. Только парочка небольших синяков напоминала о том, что произошло.