Наталья Медведская - Жизнь длиною в лето. Часть 1 Страница 8

– Показывала бабушкин дом покупателям.

– Понятно. Ну и как продала?

– Нет. А вы, ребята, значит вместе? – Кармель смотрела то на Толика, то на Марину. – Никогда бы не подумала, что вы поженитесь, в детстве вроде терпеть друг друга не могли.

– А я и сейчас его под мухой терпеть не могу.

– Марин, только не начинай, когда ты меня последний раз видела пьяным? – пробурчал Толик.

– Так ладно, надо идти, дети без присмотра остались. А ты, Толя, не рассиживайся, бегом в магазин за хлебом и молоком. – Марина тяжело поднялась славки.

– Я провожу тебя, – вскочила Кармель.

– А ты, значит, поддалась на провокацию Чучи, а ему лишь бы нализаться, тогда и день не зря прошёл. Он и Толика вечно с панталыку сбивает.

– Марин, а что случилось с ним? Почему видный, весёлый парень превратился в алкаша?

Марина вздохнула:

– Если бы мне десять лет назад сказали, что Сергей Панов, красавчик и балагур, будет пить по-чёрному, я выйду замуж за Толика, Сашка-Крыжовник, отличник и умница, останется жить в селе и будет латать машины, а Олька-Доходяга станет моделью в Москве – ни за что не поверила бы. Вот как жизнь повернулась. – Она искоса посмотрела на Кармель и добавила: – Пожалуй, только про тебя я всё верно предполагала: будешь, как сыр в масле кататься и жить без проблем.

Кармель возмутилась:

– Проблемы есть у всех.

Марина приостановилась, оглядела её и с ехидцей произнесла:

– Не можешь выбрать какое платье одеть? Или чем сегодня развлечься? Ты в Захарьино не приезжала много лет, не волновалась, как поживает родная бабушка. Сомневаюсь, что тебе на самом деле интересно, что произошло с нами за эти годы.

Кармель почувствовала себя неуютно под её насмешливым взглядом.

– А мне всё-таки интересно.

– Скорее любопытно, как мы докатились до такой жизни, – уточнила Марина.

Кармель вспомнила: Марина и в детстве говорила, что думает, а свою точку зрения часто доказывала кулаками. Она мечтала поступить в Академию милиции и стать следователем.

– Чуча, демобилизовавшись, уехал в Армавир, через полгода привёз в Захарьино невесту, познакомить с родителями. Он и с нами её познакомил. У меня так и осталась в памяти: необыкновенно красивая влюблённая пара. В общем, его Оксана погибла за месяц до свадьбы, сбил лихач на пешеходном переходе. Сергей вернулся в деревню и запил, за два года я его ни разу не видела трезвым.

– Всего за два года он превратился в это чучело?! – поразилась Кармель.

– Много ли надо умеючи, – усмехнулась Марина.

– А Крыжовник, почему он не учится в институте?

– Работать надо. Все деньги уходят на лечение матери. Ей чуть ли не каждый месяц делают диализ. У тёть Кати беда с почками. Ну что тебе ещё рассказать. Гвоздик живёт в городе, работает инженером на заводе, сейчас в отпуске, приехал к родителям.

Они подошли к небольшому аккуратному дому. Марина открыла калитку, откуда-то из кустарника вылетели два мальчугана лет пяти и бросились к ней. Заметив чужого человека, мальчишки притормозили и бочком двинулись к матери. Марина взяла их за руки.

– Признавайтесь, что натворили?

Пока дети в два голоса рассказывали о построенном замке на песке, об утерянных лопатках, о петухе, забравшемся в огород, Кармель во все глаза рассматривала крепких загорелых мальчишек, ужасно похожих на мать.

– Марин, это твои? – не сумела скрыть удивления Кармель. «Во сколько же она их родила?»

Марина догадалась, о чём она подумала и с улыбкой ответила:

– Так хорошо проводила Толика в армию, что через год родила этих обормотов. Одиннадцатый класс с большим животом закончила. Натерпелась… Сама понимаешь, мечты о высшем образовании пришлось отложить. Хорошо, что Толик в армии получил профессию связиста.

– Значит, мамой ты стала в семнадцать лет? – прикинула Кармель, с любопытством посматривая на обаятельные мордашки мальчишек, которые в свою очередь разглядывали её.

– Да. А Толик в девятнадцать папой. Ты, извини, у меня нет больше времени на болтовню, куча дел по хозяйству. – Марина недвусмысленно выпроваживала гостью.

– Приятно было встретиться снова. У тебя замечательные пацаны. Пока. – Кармель вышла на улицу

«А они неплохо всё устроили для детей. – Ей понравился двор. Несколько фруктовых деревьев давали желанную прохладу. В их тени располагались песочница, качели и деревянный домик. Вдоль забора цвели шарообразные кусты «невесты», по обеим сторонам дорожки, ведущей к крыльцу, алела пышная герань. – С ума сойти, у Маринки и Толика двое детей и скоро появится третий. Бедный Чуча, оказывается потерял невесту, а Крыжовник ради матери отказался от своей мечты конструировать новые машины и возиться теперь со старьём». Кармель споткнулась и чуть не растянулась на пыльной дороге. В животе заурчало. Она с сожалением вспомнила о не съеденном завтраке. Выпитая утром чашечка кофе осталась лёгким воспоминанием, коньяк же только возбудил аппетит. Не раздумывая, Кармель повернула к магазину. Он находился на том же месте, что и во времена её юности и, кажется, не слишком-то изменился. За прилавком стояла молодая женщина, из-под белой кружевной шапочки выглядывали красивые тёмные волосы.

– Мне полкило сервелата, булку хлеба, пачку сливочного масла, десяток яиц, чай, баночку кофе, грамм пятьсот твёрдого сыра, макароны, – вдохновенно перечисляла, глотая слюну Кармель.

– С вас семьсот пятьдесят, – сообщила продавец, укладывая продукты в пакет.

–Ой! – смутилась Кармель, краснея. Как помидор – У меня только пятьсот рублей.

– Что будем выкладывать? – губы продавщицы дрогнули в насмешливой улыбке.

– Кофе,– вздохнула Кармель.

К бабушкиному дому она шагала, ускоряя шаг. Перед глазами маячила яичница с колбасой и дымящаяся кружка с чаем. Возле калитки она переложила пакет из руки в руку, целлофан предательски лопнул, продукты вывалились на траву. Из десятка яиц целыми остались три штуки. Кармель уцепила пакеты пальцами, пачку чая и булку хлеба прижала к груди.

– Эй, ты кто такая? – послышался из-за соседского забора дребезжащий старушечий голос. И тут же в щель между досками просунула узкую морду такса, и зарычала на Кармель.

От неожиданности та подпрыгнула и выпустила пакеты. Оставшиеся яйца превратились в кашу. Кармель с огорчением поняла: яичницу ей сегодня отменяется.

– Чего ты, как тать шаришь в чужом двору? – повторил тот же голос, над забором показалась макушка в белом платочке.

– Я внучка Марии Николаевны, – Кармель поднялась на цыпочки, но разглядеть за дощатым забором собеседницу не удалось.

– Кармен? – переспросила макушка.

– Кармель.

– Щас управлюсь с хозяйством, приду гляну, что за Карамель такая, – пообещала невидимая старушка. Белый платочек исчез, такса рыкнула ещё пару раз и убралась.

Кармель отомкнула дом, занесла покупки на кухню. Пакет я разбитыми яйцами выкинула в мусорное ведро. В шкафу нашла полотенца, одним вытерла пыль на столе и подоконнике, с другим отправилась во двор к крану. Умылась, набрала ведро воды и вернулась на кухню. Безуспешно поискала чайник, достала из шкафа кастрюльку, налила в неё воды. Газ не зажигался. Она чертыхнулась: «В Захарьино же нет сетевого газа, нужно открыть вентиль на газовом баллоне». Кармель вспомнила, баллон находился в деревянном ящике на улице. Странно, раньше ей приходилось пропускать и завтрак, и обед, но такого желания съесть хоть что-нибудь раньше не возникало. Живот не просто урчал, он издавал немыслимые звуки. В ящике под окном никакого баллона не обнаружилось. Она вернулась в дом, сделала бутерброды. Кармель ела хлеб с колбасой и сыром, всё запивая водой. Насытившись, решила позаботиться о ночлеге. В комнатах на мебели, полу, подоконниках лежал слой пыли, пауки развесили паутину в дверных проёмах, углах, переплели люстры. В стареньком фанерном шифоньере нашлось постельное бельё. Кармель решила переодеться и немного прибрать в доме, не хотелось дышать затхлостью и пылью. Она перебрала платья бабушки, висящие на плечиках, одно висело отдельно в чехле. Кармель вытащила его из чехла и восхитилась: «Прелесть, какое винтажное». На васильковом фоне букетики белых ромашек. Она пропустила между пальцев лёгкий воздушный шифон, от платья еле уловимо пахло приятными духами. У неё запершило в горле, слёзы подступили к глазам, Кармель вспомнила этот запах, бабушка иногда, по большим праздникам капала на запястье капельку духов «Тет-а-тет. Такие духи когда-то ей подарил муж, она долго берегла флакончик и только один раз сумела купить точно такие же. Кармель повесила платье обратно в шкаф, достала простое льняное платье, переоделась и принялась за уборку. В доме, кроме кухни и коридорчика, было всего две небольших комнаты: спальня и зал. Она распахнула створки окон, все пыльные вещи: домотканые дорожки с пола, покрывало с дивана, шторы и тюль с окон вытащила в сарай и сложила в древний сундук. Кармель не прикоснулась только к кровати, на которой раньше спала бабушка. Она только накрыла её чистым покрывалом. Потом смахнула паутину, вытерла пыль и вымыла пол. Закончив уборку, уселась на вымытые порожки крыльца и поняла, что снова проголодалась, но больше всего ей хотелось чая или кофе, крепкого, ароматного. Послышались шаркающие шаги. Кармель насторожилась. Из-за угла дома по дорожке из необожжённого кирпича, отодвигая нависающие кусты лебеды и амброзии, к ней приближалось странное существо. Старушка лет семидесяти-восьмидесяти, крохотного роста, в платке, повязанном, как бандана, вылинявших джинсах и белой футболке. В правой руке она держала мундштук с тонкой сигаретой. При виде сидящей Кармель она затянулась и картинно выпустила несколько колечек дыма. Шаркала она огромными мужскими сандалиями, которые комично смотрелись на маленьких ногах.