Ширли Конран - Тигриные глаза Страница 8

— Мне известно это — Конечно, Плам знала, что дилеры, аукционисты и специалисты в области истории живописи, сталкиваясь с сомнительной картиной, стараются выражаться как можно туманнее, чтобы обезопасить себя и не оказаться бестактными и бессердечными, ведь коллекционеры так гордятся своими картинами Дилер даже не скажет другому дилеру о своих опасениях, что его провели на фальшивке Это вызовет только презрительное негодование и оскорбит эстетические и нравственные чувства И хотя многие обманывались на фальшивках, они никогда не признаются в этом, чтобы не повредить своей репутации Они не станут обсуждать даже вероятность существования подделок на рынке картин, хотя это ни для кого не секрет — Ты мог хотя бы подтвердить, что я могу отличить подделку от оригинала, — обиженно добавила Плам — Хоть в этом мог бы поддержать меня.

Способность обнаружить подделку, известная еще как острота зрения, чрезвычайно редкое качество Дилеры, знатоки живописи, художники и искусствоведы всю свою жизнь вырабатывают в себе это необъяснимое и загадочное умение — Мне странно, если ты ничего не заметил, — озадаченно сказала Плам — В том натюрморте не хватает души, он какой-то скучный и лишенный жизни в нем нет того, что старые мастера всегда вкладывали в свои работы, — безмятежности.

Бриз вздохнул.

— Слава богу, что ты не сказала Сюзанне, что ее Балтазару ван дер Асту недостает безмятежности. Ладно, раз уж ты так уверена в себе — какого сорта подделкой ты считаешь эту картину?

— Подпись, несомненно, похожа Картина составная кто-то взял куски других работ ван дер Аста и, скопировав, объединил их в новую картину — Ты хочешь сказать, что это компиляция? — Бриз на секунду задумался и решительно заявил — Права ты тут или нет, ты просто не можешь позволить себе никакого скандала, Плам А я не могу допустить, чтобы тебя заставляли тратить на это время Итак, Австралия у тебя отнимает почти неделю Я никогда бы на нее не согласился, если бы знал о Венецианском бьеннале Ты должна немедленно сосредоточиться на новых работах, которых ждет от тебя Британский совет И для твоей выставки в Нью-Йорке нужны новые вещи, более подходящего момента, чтобы сделать тебе имя, мы не найдем Если ты, конечно, победишь в Венеции — Хватит мечтать о несбыточном! — не выдержала Плам — Тебе известно лучше других, с кем мне там предстоит тягаться Ты ведь даже не предполагал, что меня выдвинут, и никто не предполагал — Она умоляюще глядела на мужа — Не выставляй меня на посмешище. Достаточно того, что меня выдвинули Зачем говорить всем о моей победе, когда мы оба знаем, что это невозможно?

— Ты слишком болезненно восприняла ту статью в «Пост»!

— Конечно, болезненно, а как же иначе, когда тебя обливают такими помоями? Золушка в мире живописи. Черт, «молнию» заело Помоги мне — Она подняла руки.

— Ты же знаешь, я ненавижу эту болтовню не меньше твоего — Наклонившись, Бриз возился с «молнией» на платье — Но если игнорировать этих распространителей сплетен, они сами выдумают что-нибудь. Гораздо разумнее держаться с ними по-дружески или хотя бы делать дружеский вид. Не забудь про завтрашнее интервью для «Нью-Йорк телеграф"

— Ты говоришь, что я не должна терять ни минуты, а через секунду заявляешь, что должна заниматься болтовней с прессой!

— Да что за бес в тебя вселился сегодня? Откуда такая агрессия? — Он резко дернул замок «молнии».

— Ай! Ты прищемил мне кожу! — Плам пыталась сдержать злые слезы.

— Перестань крутиться…

— Ты придаешь столько значения светской жизни! — прокричала Плам. — Я иногда просто теряюсь, я не понимаю, кто я такая вообще! Или кем я должна быть! Или что я думаю на самом деле! Мне начинает казаться, что я живу фальшивой жизнью в мире фальшивых ценностей! И сама себе начинаю казаться фальшивкой!

— Это на тебя действует Нью-Йорк, — устало проговорил Бриз. — Давай оставим этот разговор и ляжем. Утром мы можем обсудить все более спокойно. — Он вновь склонился над «молнией». — Мне придется дернуть что есть силы, или ты будешь спать во всем этом… Ну, наконец-то!

— Спасибо. — Плам сбросила с плеч узенькие лямки, и платье упало на пол. Переступив через кольцо смятого шифона, она продолжила свои нападки:

— Ты унижаешь меня на людях. Бриз! Заявляешь, что я пьяна, когда этого нет и в помине. Издеваешься над моей необразованностью, ставишь под сомнение мои способности художника и мои суждения. А потом, после всего этого, предлагаешь отправиться с тобой в постель!

— Я хотел сказать, что пора спать! — Но, взглянув на ее хрупкую фигуру, на ее матовую кожу, он ощутил волну нарастающего желания.

— С меня достаточно!

— Достаточно чего? — Бриз придвинулся к ней.

— Достаточно твоих актов Свенгали[2]. Достаточно твоего главенства, или преобладания, или как там ты называешь все то, что дает тебе основание командовать мной. Ты всегда знаешь, что для меня лучше всего, и потому я должна делать все, что ты скажешь!

— Да, я действительно знаю, — уверенно сказал Бриз и потянулся к ее груди. — Вспомни, кем ты была до встречи со мной? Перепачканная красками студенточка художественной школы, каких великое множество. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что без меня ты бы ничего не добилась. А если бы ты не… — Бриз заставил себя замолчать и мягко прижал ее к своей груди.

Плам рассерженно оттолкнула его.

— Плам, нехорошо начинать новый год с…

— Я совершенно не уверена, что нехорошо. Наверное, пришла пора взглянуть правде в глаза. Бриз сделал над собой огромное усилие.

— Плам, я сожалею. Мне не следовало вести себя так у Сюзанны. Но и ты постарайся понять меня, дорогая. Я просто не поверил своим ушам. Ты спокойно подплываешь к этой картине и, прежде чем мы успеваем приложиться к знаменитому пуншу Сюзанны, столь же спокойно заявляешь, что ее новое приобретение, которым она гордится, ничего не стоит и что, если она не понимает этого, тем хуже для нее. И в ту же секунду я увидел, как от меня отворачивается мой лучший клиент. Она никогда больше не позволит Виктору приобрести ни одной твоей картины. Я ясно представил себе, как эта стерва направо и налево поливает тебя грязью по всему Лонг-Айленду. — Он завладел рукой Плам и со смущенным видом приник к ней губами. — В тот момент мне даже показалось, что я перепил.

— Хорошо, что мы так и не приложились к этому бесовскому вареву Сюзанны, сдобренному корицей. — Она поцеловала его пальцы.

— Даже если картина поддельная, как ты сможешь доказать это? — Бриз притянул ее к себе и почувствовал ее упругие бедра. Правой рукой отвел ее мягкие волосы.

— Как-нибудь докажу — именно потому, что она поддельная! Я знаю, она поддельная… О-о, Бриз.