Нэнси Бартоломью - Стриптиз на гонках Страница 8

— Мисс Лаватини, — сказал он наконец, — если не ошибаюсь, этот кабинет вам уже знаком.

Я пожала плечами и посмотрела на детектива, дожидаясь, когда он оторвется от бумаг и наши взгляды встретятся.

— Если вы имеете в виду то обстоятельство, что в прошлом году я нашла пару трупов и, как законопослушная гражданка, сообщила о них в полицию, то да, можно сказать, что я в этом учреждении не впервые.

Уилинг не сразу отвел взгляд, а уставился на меня своими зеленовато-карими глазами. Думаю, когда-то давно, может быть, в детстве, у него были огненно-рыжие волосы, но сейчас они поблекли и стали каштановыми с проседью.

— Расскажите мне, что произошло сегодня ночью. — Он достал небольшой диктофон, положил палец на кнопку и спросил: — Вы ведь не возражаете? Мне так проще, не надо отвлекаться, чтобы все записывать. — Он улыбнулся, что, по-видимому, должно было меня подбодрить. — А потом мы просто распечатаем ваши показания и вы их подпишете.

Я пожала плечами. Какая разница? Поняв это как знак согласия, Уилинг включил запись.

— Первое мая тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Показания Кьяры Лаватини, снятые детективом Джеффом Уилингом. Начинайте, мисс Лаватини.

Я начала говорить. Еще не добралась до того места, когда увидела тело Руби, когда в комнату ворвался Эрни Шварц. Волосы адвоката были растрепаны, но не потому, что его подняли с постели, он всегда так выглядел. Похоже, таков был его стиль. Эрни был невысокий, плотный и носил очки. Их толстые, как от бутылки из-под кока-колы, стекла скрывали пару прекрасных ярко-голубых глаз.

Глядя на Эрни, всякий думал, что перед ним вялый книжный червь, но я-то знала, каков он на самом деле. Я видела иного Эрни Шварца — например, когда он в подпитии играл на гавайской гитаре не хуже профессионального музыканта, причем делал это, стоя на моем кухонном столе. Это было в ночь на четвертое июля, часа в три. Да, забыла добавить, что Эрни был в чем мать родила и орал песни во все горло.

А еще Эрни любит собак, во всяком случае, чихуахуа. Об этом я узнала, когда попросила его составить для меня завещание и он указал себя в качестве опекуна моей маленькой Флафи. Он сделал это бесплатно и, думаю, вовсе не потому, что я обещала никому не рассказывать о том, как он пел песню Оскара Мейера в костюме Адама.

— Ни слова больше, — монотонно бросил он мне. А детективу Уилингу заявил: — Моя подзащитная устала. Не сомневаюсь, она уже рассказала вам все, что могла, а теперь ей пора домой, выспаться. Вечер был очень трудный.

Детектив оценивающе уставился на адвоката, по-видимому, прикидывая, может ли тот помешать допросу, и если да, насколько это серьезно.

— Еще пять минут, мистер Шварц, и мы закончим.

— Нет, детектив Уилинг, моя подзащитная устала. Мы продолжим разговор утром.

Эрни положил руку мне на плечо и сжал его, намекая, что я должна встать. Я вздохнула.

— Эрни, я справлюсь. Готова ответить еще на пару вопросов, если это поможет найти убийцу Руби.

Уилинг только этого и ждал, он сразу перешел к делу.

— Мисс Лаватини, меня тревожат некоторые моменты в показаниях, которые вы дали офицеру на треке. Думаю, перед тем, как продолжать следствие, мы могли бы внести ясность.

— Детектив, я сказала, что сама слышала, как моей подруге сломали шею, что может быть тревожнее?

Уилинг откинулся на спинку стула и провел рукой по слегка вьющимся волосам.

— Меня беспокоит ваше заявление, что вы якобы видели на месте преступления одного из наших офицеров.

— Да, кстати, почему его здесь нет? Почему бы вам не спросить у него самого, что случилось?

— Мисс Лаватини, я уже спрашивал. Я поехал к нему домой, разбудил его и спросил, где он провел вчерашний вечер. И знаете, что он мне ответил? Что сидел у себя дома, пил пиво и смотрел телесериал.

Я и хотела бы что-нибудь сказать, да не могла.

— Он также сказал, что не был на треке, что вообще не любит гонки и не представляет, с какой стати вы приплели его к этой истории. — Уилинг снова наклонился вперед, положил руки на стол, развернув их ладонями вверх, и пожал плечами. Его обручальное кольцо тихо звякнуло об стол. — Ну зачем вам это?

У меня запершило в горле от слез, ком в горле мешал мне говорить. Что происходит, в конце концов?

— Он там был, — сказала я. Детектив вздохнул.

— Мисс Лаватини, насколько я понимаю, вы очень сильно ударились головой об этот контейнер. Возможно, вы видели кого-то похожего на детектива Нейлора. Вы были напуганы, возможно, дезориентированы, было темно. Перед вами на земле лежала ваша подруга, она была мертва. Возможно, вы кого-то увидели и спутали его лицо с другим, более знакомым? Или вам очень хотелось, чтобы там оказался детектив Нейлор. — Уилинг говорил со мной терпеливо, как с несмышленым ребенком. — А может, вы испугались, представив, как отнесется полиция к тому, что вы снова нашли труп.

— Детектив Уилинг, я не была ни напугана, ни дезориентирована, как вы выражаетесь. Может, вам хочется, чтобы я не видела там детектива Нейлора, но я его видела, и точка. Мою подругу убили, и там был детектив Нейлор.

Я посмотрела Уилингу в глаза, думая, хватит ли ему наглости снова возразить, но он не успел ничего ответить — в комнату вошла молодая женщина-полицейский и протянула ему листок бумаги. Уилинг уставился на листок, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Вы узнали голос мужчины? — спросил он, не отрывая взгляда от бумаги. Женщина подошла чуть ближе, как будто для того, чтобы лучше слышать мой ответ.

— Нет.

— Сможете его узнать, если услышите еще раз?

На этот раз он посмотрел мне в глаза, ожидая ответа.

— Не уверена, — сказала я. — Попробую.

— Он не был похож на голос кого-нибудь из ваших знакомых?

— Не знаю, может быть, но вряд ли, не могу сказать точно, пока не услышу.

Я прижала пальцы к вискам и задумалась. Я устала и совсем запуталась. В голове все перемешалось: образы, звуки, голоса.

Эрни встал за спинкой моего стула и решительно положил руки мне на плечи.

— Вот что, господа, давайте на сегодня закончим. Если вы, детектив, захотите снова с нами побеседовать, просто позвоните мне в офис и я с радостью назначу время встречи.

Уилинг кивнул и встал.

— Мы с вами свяжемся, — пообещал он.

— Буду ждать вашего звонка, — ответил адвокат.

Не теряя времени даром, Эрни вывел меня из здания полицейского управления. Обняв за талию и мягко подталкивая к выходу, он провел меня через лабиринт коридоров, которые вели к выходу, на свободу. Пройдя через двойные стеклянные двери, мы оказались на улице. Стояла теплая ночь. Эрни, в крови которого бурлил адреналин профессионала, все еще пребывал в воинственном настроении, чувствуя себя защитником слабых и обездоленных. Он не проронил ни слова до тех пор, пока не усадил меня в свой “мустанг” шестьдесят седьмого года. Этот автомобиль, сохранивший не только первоначальный цвет, но и подлинные, неотреставрированные чехлы сидений и радио, был его красой и гордостью.