Маргот Бленд - Мадам Марракеш Страница 8

– Очаровательно грациозен, как, впрочем, и всегда, – сухо заметил он. – Надеюсь, он знает, куда идет, иначе ночная прогулка по арабским кварталам может обернуться перерезанным горлом, особенно, если ты похож на богатого американца. Но, признаюсь вам, не буду чрезмерно скорбеть, если один из сынов Аллаха слегка его препарирует.

Он посмотрел на Малагу своими ярко-голубыми глазами, и на его лице, обычно бесстрастном, обозначился определенный интерес.

– А теперь, девочка, расскажи, пожалуйста, нам, что у тебя общего с этим фруктом?

Малага беззаботно всхохотнула, показав маленькие ровные белые зубки.

– Ну, тут все получилось чисто случайно. Просто Грегу надо было уезжать из города. У него начались неприятности с полицией. Я его давным-давно предупреждала – будь осмотрительнее. Но популярность, купленная, конечно, настолько вскружила ему голову, что он начал выставлять напоказ весь свой гарем, всех своих мальчиков. Причем, он их вырядил: одних – как мальчиков из церковного хора, других нарядил бойскаутами. Он говорил, что это у него такая художественная фантазия. В конце концов кто-то донес священнику, а тот пришел в бешенство и побежал в полицию, Я думаю, это он из-за мальчиков из церковного хора. А испанцы, скажу я вам, почему-то очень не любят гомиков. Как-то даже странно. Они конфискуют все их имущество, отбирают все ценное и выдворяют из страны навсегда. Поэтому Грег решил уехать.

Чендлер понимающе кивнул.

– Ну, с этим все ясно. Но причем здесь ты?

Малага опять засмеялась.

– Это была его идея. Он решил, что если с ним буду я, то полиция не признает его «голубым», и он сможет вернуться назад, когда скандал рассосется. Отличная идея, даже гениальная, не правда ли? А с другой стороны, и это самое важное, я оказалась совсем на мели, ну буквально без гроша. Он предложил мне содержание, ну и…

Она развела руками, как бы подтверждая сказанное.

Чендлер тихо заметил:

– Надеюсь, он не переоценил значение твоей репутации. – И, покачав головой, добавил: – Никогда не думал, что доживу до такого дня, когда ты, милая Малага, будешь служить прикрытием, как образец респектабельности. Но шутки в сторону, этот парень просто опасен. Мне бы не хотелось, чтобы он был с нами.

Малага быстро взглянула на него, потом перевела взгляд на Джереми.

– Слушай, скажи ему, чтобы он перестал разыгрывать из себя этакого старого ханжу. Знаешь, что я тебе скажу, – это она уже Чендлеру, – мне доводилось быть в зависимости от таких подонков и за гораздо меньшую цену, чем путешествие в Марракеш, что легкое общение с тихим шизиком для меня сущий пустяк.

Джереми начал задумчиво.

– Я только что с ним познакомился, но кое-что меня в нем все же настораживает. Его пустые глаза, его неадекватная реакция в разговоре, да и… Ну, в общем, не знаю…

Внезапно он умолк, и брови его поползли вверх.

– Боже мой, что это за чучело вон там, у двери?

Чендлер посмотрел в ту же сторону и картинно передернулся.

– Это чудище только что выползло из своего фамильного склепа. Приглядитесь внимательно – это ведь мамаша Дракулы явилась отведать свежатинки. Сейчас она еще слабая и бледная, а напьется кровушки, сразу похорошеет.

– Нужно взглянуть и мне, – Малага обернулась.

В дверях неподвижно стояла маленькая худая женщина с руками, скрещенными на груди. Плечи вывернуты слегка вперед. На одной руке у нее висела большая сумка, кисть другой безжизненно болталась, как пустая перчатка. Волосы, крашенные в апельсиновый цвет, были тщательно собраны в холмистую конструкцию вокруг мучнисто-белого лица. Невидящим взглядом она взирала на публику в зале. Слегка приоткрытый рот подчеркивал припухлость нижней губы. Вид у нее был какой-то жалкий, заброшенный, беспомощный.

Она начала медленно передвигаться вперед к бару, шаркая ногами. Ее тело, руки, голова, плечи были при этом неподвижны. Казалось, что двигается манекен.

Малага быстро повернулась к собеседникам, красная от гнева.

– Ты скотина, Чен! Разве можно быть таким жестоким по отношению к этой несчастной старой женщине!

Чендлер продолжал улыбаться.

– Прости, дорогая. Я не знал, что ты привезла с собой сюда и свою бабушку.

Малага зажала ему рот ладонью, не дав договорить.

– Я летела вместе с ними. Они…

Чендлер в испуге вытаращил глаза.

– Ради Бога, только не говори, что есть еще один подобный экземпляр.

Малага нетерпеливо замахала головой.

– Да, нет же, вторая моложе, много моложе. У них такой ужас, такая трагедия.

Джереми и Чендлер еще раз внимательно посмотрели через зал на то место у бара, где стояла женщина, и повернулись к Малаге. Джереми даже слегка подался вперед.

– Что там стряслось, Малага?

Малага не спеша раскурила сигарету.

– Они американцы. Две пары путешествовали на автомобилях. Познакомились на пароходе и, несмотря на разницу в возрасте, сблизились. Решили вместе отправиться в Сан-Мигель. Когда пароход прибыл в Альхесирас, они почему-то решили разделиться: обе женщины поехали в одном автомобиле, мужчины – в другом. Женщины выехали раньше, естественно они прибыли в Сан-Мигель тоже раньше. Остановились в отеле и стали дожидаться мужей. В начале, я думаю, они шутили па тему, не загуляли ли мужики, а потом заволновались. Ну, а потом приехала полиция. Им сообщили, что на дороге случилась авария, столкновение с грузовиком. Оба мужчины погибли, умерли мгновенно. Это случилось всего неделю назад, – Малага сделала глубокую затяжку. – Несчастные, они думали отдохнуть, развлечься, а вместо этого – похороны, отпевание в маленькой захудалой англиканской церквушке. Вся наша компания пришла на похороны, все их так жалели. Американский консул рассказал кому-то, что молодая хотела вернуться домой, в Штаты, но старая настояла, чтобы продолжать путешествие, то есть сделать так, как хотели их мужья. И вообще, у нее мозги варят, у этой старухи. На похоронах она даже не всплакнула. Держалась как солдат. Даже улыбалась людям, благодарила за участие, за то, что пришли, как будто это была вечеринка. Я думая, она была тогда еще в шоке, да скорее всего и сейчас еще не отошла. Посмотрите на ее лицо. Она вся до сих пор в каком-то оцепенении.

Та, что моложе, на похоронах вела себя иначе. Плакала не переставая, даже рыдала. Ни с кем не говорила, все время смотрела куда-то вниз. Но я готова поспорить, что по-настоящему страдает именно старуха. Просто ей удалось взять себя в руки. Вот видите, добралась до бара, хотя я не уверена, сможет ли она заказать себе что-нибудь. Это всегда делал ее муж.

Маленькая женщина стояла у стойки бара, понурив голову, ссутулив узкие печи. Все трое молча взирали на нее.