Ирина Мельникова - Небо на двоих Страница 9

– Забирайте. – Я постаралась вложить в это слово все презрение, которое испытывала. – Но предупреди свою жену, чтобы ничего в экстазе не разбрасывала. На мою постель тоже прошу не ложиться и, тем более, сам понимаешь… Еще заразу оставите!

– Сама зараза! Нужна нам твоя постель! – показалась в дверях Лизонька.

Мерзавка, видно, пряталась за косяком.

– На кресле вон посидела, все джинсы в собачьей шерсти. – Девица брезгливо сморщилась. – Еле отчистила. Развела тут собак!

– И, правда, Оля, – смутился муж, – смотри, вон обои ободраны возле плинтуса. Твоя псина постаралась? И угол в гостиной чем-то испачкан.

– Это не собачка, а я угол описала и обои погрызла, чтобы тебе досадить, – рассмеялась я и, подхватив сумки, уже от порога махнула рукой. – Ладно, прощайте оба! Но долго не задерживайтесь. Мне это неприятно! – И захлопнула за собой дверь.

Но за дверью силы оставили меня окончательно. Чтобы унять слабость в ногах, я присела на сумку и прижала пальцы к вискам. Но раздавшийся рядом старческий голос мгновенно привел меня в чувство:

– Олечка, что с вами? Ключи потеряли?

Надо мной склонилась соседка, бывшая актриса, женщина во всех смыслах воспитанная и доброжелательная.

– Нет, нет, что вы. – Я торопливо поднялась на ноги.

– Но на вас лица нет! Какие-то неприятности?

– Какие у меня могут быть неприятности, Нателла Андреевна? Вот в отпуск уезжаю, – кивнула я на сумки у своих ног. – Надолго!

– Удачи вам, – улыбнулась соседка. И не сдержалась, спросила: – Не помирились с Юрием Валентиновичем?

– Не помирились, – нахмурилась я. – Он успел жениться на молоденькой.

– Ой, беда какая! – горестно всплеснула руками бывшая актриса. – Вы же такая красавица и умница! И чего этим мужчинам нужно? Гоняются за миражами, а потом все равно к старому берегу возвращаются… – Женщина махнула рукой. – Знаю, пережила. Вернее, трех мужей пережила. – И захихикала, отчего седая голова в кудряшках мелко затряслась.

Насмеявшись, Нателла Андреевна вытерла заслезившиеся глаза кружевным платочком.

– А я увидела во дворе машину Юрия Валентиновича, и подумала… Ну, да бог ему судья! Вещи-то забрал?

– Забирает. – Я улыбнулась соседке: – Ну, я побежала… Посматривайте тут иногда на всякий случай, а то, говорят, преступники пустые квартиры по темным окнам вычисляют.

О безопасности квартиры я не беспокоилась, но знала, что теперь Нателла Андреевна будет ходить к моим дверям, как на работу. И это наверняка скрасит серые будни никому не нужной пенсионерки.

– Не сомневайтесь, Оленька! – Актриса с торжественным видом приложила руку к груди. – Присмотрю, как за своей.

Вот на такой бодрой ноте мы и расстались.

Глава 6

Я выскочила из лифта и чуть не столкнулась лоб в лоб с инженером Горшковым, соседом, живущим двумя этажами выше меня. Мужчина вовремя отпрянул в сторону и схватился за сердце. Чем же я так его напугала?

Мы познакомились дней десять назад в сквере, когда выгуливали своих собак. Он – спаниеля Риччи, я – Дарьку. Говорили исключительно о собаках и погоде, а то, что сосед служил где-то инженером, я узнала случайно, из разговора по телефону – новый знакомый, когда у него зазвонил сотовый, откликнулся несколько старомодно: «Инженер Горшков…» Вот и все, что я знала о нем. Да и не интересовал он меня особо. Мужичонка так себе: лысый, тщедушный, глазки прячутся за нелепыми круглыми очочками. И по возрасту годится мне в отцы… Словом, скучный тип, и разговоры мы вели скучные…

Горшков быстро пришел в себя и успел крикнуть испуганно вслед:

– Ольга Михайловна, что с вами?

А Риччи пару раз гавкнул. Видно спросил, куда я подевала Дарьку.

– Простите, простите! – Я оглянулась и выдавила из себя виноватую улыбку. – На самолет опаздываю!

– Счастливого пути! – Голос инженера долетел из-за хлопнувшей по пяткам двери подъезда.

Сумка покатилась с разбега вперед, я – за ней, и мы на пару чуть не слетели со ступенек высокого крыльца. И тут я наконец пришла в себя.

Куда я мчусь сломя голову? Что такого особенного случилось? И на кой ляд мне сдалась Абхазия? Ехать за тридевять земель к незнакомому человеку, который определенно не будет рад моему приезду? Нет уж, увольте! Я сама буду решать, что мне делать и как жить дальше! Но самое сложное сейчас – определить, чего мне хочется на самом деле. А что наоборот мешает.

Есть несложная процедура: сесть на поезд «Москва – Владивосток» и проехать туда и обратно, как советовал мне один коллега по журналистскому цеху. Помнится, говорил еще, что именно так выявляются все «хвосты общественного бытия». Сам-то он попробовал однажды, а вот многие, кому советовал, так и не нашли время. Хотя уже лет десять-двадцать стонали от внутреннего кризиса. Большинство людей боятся жить и для себя тоже. Так и тащат на плечах кучу мешков с грузом: «друзья», «нелюбимая работа», «важные звонки», «что люди подумают»…

А годы идут неотвратимо, как караван верблюдов.

Не знаю, почему, но я хорошо запомнила тот разговор, состоявшийся в самом начале моей карьеры – коллега был этак лет на тридцать старше. И свой поступок он совершил еще во времена Советской власти. Причём познакомился с кем-то в поезде и проторчал во Владивостоке полгода. Даже на рыболовном сейнере в море выходил и вместе с пограничниками гонялся за браконьерами-корейцами, ловившими крабов в наших водах. Вернулся возмужавшим, с чемоданом интереснейших материалов. Вернулся и крайне удивился: никто из друзей даже не заметил его отсутствия. А ведь он считал себя «важной составляющей своего социума»!

Та-а-ак… Я присела на скамейку, которая в этот час пустовала. Предподъездные бабушки смотрели то ли утренний сериал, то ли ток-шоу известного целителя.

Приобрести билет – первый шаг в борьбе против навалившихся проблем. Только не стоить медлить – пока запал не прошел, пока я полна решимости полностью покончить с прошлым. А затем нужно запихать себя в купе. Не виртуально, а реально. Выбросить мобильник. Никаких органайзеров и «поработать в пути»! Тупо ехать, уткнувшись носом в окошко. Или спать сутками напролет, или разгадывать сканворды, или читать бульварные романчики в ярких обложках… И главное! Никаких разговоров о работе с попутчиками. Дня через три начнёт трескаться и отлетать шелуха «обязанностей перед обществом и близкими»…

Но обществу на меня давно наплевать. А из близких у меня остались только Любава и Дарька. Они меня поймут и простят.

Я поднялась со скамейки и покатила сумку по узкой дорожке, что вела мимо клумб и деревьев к стоянке автомобилей. А по пути размышляла. Ну что мне стоило рискнуть? Я теперь сама себе хозяйка. И терять мне нечего, кроме собственных цепей. Любаве я позвоню с дороги. Она, конечно, рассердится, начнет ругаться, но будет уже поздно.