Алиса Клевер - Женщина на одно утро. Танцор Страница 9

– А разве вы не планируете отправить меня домой первым же рейсом? Как только мне дадут нужные справки? – подала голос я. Андре и Марко, не сговариваясь, повернулись ко мне и посмотрели взглядом, каким смотрят водители на бездомную собаку, безрассудно выбежавшую на большое шоссе.

– Даша, мы обо всем позаботимся, – сказал мне Андре. – Я не могу просто посадить тебя в самолет и оставить одну. Мы со всем разберемся, обещаю тебе.

– И пусть она выключит телефон, – добавил Марко, предположив, что по его цифровому следу меня легко вычислить.

– Да, ты прав. Это возможно, как я не подумал! – Андре тут же посмотрел на меня так зло, словно это я была причиной, из-за которой он не подумал, и вообще корнем всех его ошибок. – Даша, дай мне, пожалуйста, телефон.

– Пожалуй, мне нужно выпить еще, – сказала я, протягивая ему свой разнесчастный аппарат, а заодно пытаясь прикинуть, как мне не спиться до того момента, когда я все же смогу добраться домой.

И снова отель. Не могу поверить, что позволила уговорить себя на это – прятаться от всех и бояться собственной тени – до тех пор, пока все не выяснится. Или пока убийца не найдет меня здесь раньше. Я стою у входа в высокое, этажей в двадцать пять, здание из стекла и бетона – ничего и близко не напоминает о том, что я все еще в центре Парижа. Хищные когти поклонников современного дизайна содрали исторический слой с улицы, как кожу, и приклеили на оголенные нервы города доспехи робота. В двух шагах от Pullman Hotel – нежно-бежевая, украшенная колоннами по кругу площадь Каталонии, тесная улочка Шато, но тут, на Командан Рене Мушот, тебя швыряют в современность, как в ледяную воду, а с металлического моста на тебя с насмешкой смотрят уставшие за день клерки, пришедшие сюда, чтобы забрать свои авто с весьма дорогой, даже по парижским меркам, парковки.

– Ты уверен, что хочешь оставить меня здесь? Что может грозить мне у тебя дома? – спросила я спокойным, даже равнодушным тоном, не желая признаваться Андре, как не хочется мне заходить в чрево этого стеклянного монстра. Андре был возмутительно жесток в своем желании меня защитить. Он только сжал мою руку, и на его лице мелькнуло это новое для меня выражение, будто он невольно и не желая того коснулся воспоминаний о чем-то ужасном, как чья-то болезнь или смерть, в которой он был виновен. Я понятия не имела, на какую тревожную кнопку нажала, но Андре явно не собирался делиться со мной своими переживаниями. Он только нервно сглотнул, отчего скулы на лице напряглись, а весь его облик стал жестче. Бросив на меня свой выразительный, коронный взгляд, обозначающий: «не советую тебе перечить мне, дорогая», он втащил меня сквозь крутящиеся стеклянные двери, как упирающуюся корову на веревке, внутрь шумного, заполненного людьми здания.

– Добрый вечер! – встретила нас местная администраторша, источая мед соответственно нашему внешнему виду. Ее улыбка была нам ровно впору, как сшитый на заказ костюм. Женщина была в возрасте и чересчур ярко накрашена для той должности, которую занимала. Ее лицо, словно зазывная неоновая вывеска, сияла ярче электрических букв, горящих прямо за ее спиной: надпись на стене отеля гласила «Welcome».

Андре ослабил свою хватку, улыбнувшись раскрашенной администраторше-матрешке в ответ, и я услышала ставшее уже привычным для моего слуха имя мадам Немуа. Та посмотрела на меня с подозрением и скрытым сомнением. Я ее понимала: моя одежда была пыльной и несвежей. Джинсы и извечная футболка, в которой я мерзла под кондиционерами, безотчетно обнимая себя за плечи, чтобы согреться. Я не тянула даже на одноразовую мадам Немуа, а Андре снимал номер на несколько дней, оплачивал депозит, размахивая своей золотой картой. Матрешка разглядывала меня с интересом, наверняка, пытаясь угадать, какие именно «таланты» помогли мне подцепить этого породистого красавца. В моей крови еще пульсировал страх, подогретый при помощи виски с колой. Я отвернулась и принялась рассматривать картинки на стенах и на корпусах стоек. Вдали, в глубине просторного лобби мелькали черно-белые кадры на огромном, встроенном в стену экране. Это походило на экранизацию мира Брэдбери.

– Завтрак начинается в шесть утра, – услышала я. Фразу произнесли громче, чем все другие до этого. Разговор заканчивался, и мое место жительства на ближайшие дни явно было определено. Отель был похож на муравейник.

– Тут ты найдешь все необходимое, – сказал мне Андре.

– А мне кажется, что все необходимое здесь с легкостью можно потерять.

Андре нахмурился и сжал губы.

– Ты, кажется, все еще пьяна.

– Я недостаточно пьяна, – парировала я, покорно направляясь к лифту мимо большого белоснежного шара, служившим в холле ключевым элементом дизайна – абсурдный футуризм, окончательно уничтожающий связь с городом за стенами отеля. Мрамор, бетон и стекло – современные атрибуты надежности и прочности, но я никак не могла справиться с собой и все думала, что будет, если эти стекла разобьются. Титаник тоже отплывал от берега, излучая уверенность в собственной непотопляемости. А потом, видите ли, не хватило лодок.

Нет, мне не нравился отель, не нравилась его безликая роскошь, вид из огромных, пугающе чистых окон. Когда я смотрела в них, у меня появлялся страх высоты. Я вся была – страх, он стал моим основным инстинктом, путеводной нитью, критерием. Андре видел в окнах мерцающие огни Парижа, я – себя, свое летящее вниз тело. Конечно, я не сказала об этом Андре. Напротив, я приложила все силы, чтобы выглядеть спокойной, даже довольной жизнью, старательно повторяя себе, что Андре заслуживает чего-то лучшего, чем мои пьяные выходки.

– Как тебе? – спросил он, плюхаясь в морковно-красное кресло. Я продолжала стоять около окна, словно издеваясь над собой. Мне хотелось закричать, забиться куда-нибудь в дальний угол, забраться в шкаф и сидеть там, закрыв за собою створку, как это делают наивные, обреченные на смерть герои фильмов ужасов. Никогда не ходите в подвал в три часа ночи. Я смотрела на ошеломительно прекрасный вечерний город. Что, если, превратившись в кровавое пятно на асфальте, я стану призраком, застрявшим здесь навечно?

– Я… тут очень красиво, – выдавила я, и Андре рассмеялся.

– Ты ненавидишь каждую минуту, проведенную в этих стенах, верно? Ты совершенно не умеешь скрывать своих чувств.

– Это очень неудобно, верно? – моя улыбка – жалкая пародия его улыбки.

– Чего ты хочешь на ужин? – спросил Андре, перелистывая страницы красочного меню. Я сглотнула, чувствуя легкую тошноту, подступающую к горлу. Я вовсе не хотела есть. Только прилечь, выпить чего-нибудь сильнодействующего и уснуть, если, конечно, получится.