Наталия Костина - Все будет хорошо Страница 9

К такому повороту событий Лика готова не была. О театре или о кино она даже и не думала. Но по вытянувшимся лицам Витки и Ленки поняла, что мать попала в точку. Обе племянницы Вероники Валерьевны красотой не отличались — были обычными, живыми девчушками с довольно заурядной внешностью, неопределенного цвета волосами и веснушками на носу. Непонятно было, что из них еще вырастет — прекрасные лебеди или гадкие утята. Лика же с самого детства была прекрасным лебедем — в этом можно было даже не сомневаться. И чувствуя, что в этот раз мать сказала что-то очень важное, двенадцатилетняя Лика согласилась;

— Да, я буду актрисой.

Витка и Ленка тут же притихли — никакой политехнический институт, никакое музучилище, о которых в их семье так много говорили, не могли и рядом стоять с театральным! Эту красивую Лику, конечно же, возьмут в театральный. И потом она будет сниматься в кино. А они, скорее всего, станут простыми инженерами — как папа и мама. Леонид Петрович с этого дня все меньше хвастал, потому что, как только он заводил свое, Вероника Валерьевна тут же доставала пухлый альбом с фотографиями Лики во всех ракурсах и заявляла:

— Вы только посмотрите, какая наша Ликуся фотогеничная! — И пела о театральном институте.

К окончанию школы она так заморочила всем голову, что, собственно, у Лики не оставалось выбора. И она поехала поступать в театральный. Вероника Валерьевна ходила гордая и рассказывала об этом всем и каждому. Когда же дочка вернулась ни с чем, материнскому разочарованию не было предела. Вероника Валерьевна переживала поражение гораздо сильнее, чем дочь. Лика же, пожив абитуриенткой в общежитии, очень быстро поняла, что стирать свое белье в облупленной душевой и готовить на общей кухне — это не для нее. Дома все это делала мать, не подпуская Лику ни к плите, ни к стиральному порошку — будущей актрисе не пристало портить руки! Конечно, Лика хотела поступить, и приемная комиссия обратила внимание на красивую девушку. Но в Лике не было искры, куража, которые так нужны для актерской профессии. И она не прошла даже во второй тур. Вернувшись домой, к убитой этим известием матери, Лика не выглядела особо огорченной.

— Ну почему, почему они тебя не приняли? — недоумевала Вероника Валерьевна, горестно глядя на Лику и не находя в своей дочери ни одного изъяна.

— Откуда я знаю, мама, — отвечала оголодавшая в столице красавица дочь, уписывая за обе щеки борщ. — Знаешь, в одной комнате со мной жила такая толстая, рыжая. — Лика сделала рукой в воздухе неопределенный жест, описывая, должно быть, расплывчатые формы рыжей. — Так она прошла во второй тур.

— И поступила?! — негодовала Вероника Валерьевна.

— Откуда я знаю, мама, — отвечала Лика, принимаясь за второе. — Я же уехала.

— Наверное, на лапу дали.

Мать все не могла оправиться от полученного удара и искала причины — ну не могли ее Ликусю, такую красавицу, такую умницу, не принять, когда какую-то толстую, рыжую — чью-то дочь или племянницу — наверняка приняли.

— Ничего, на следующий год снова поедешь. — Она уже наливала Лике чай и пододвигала пироги.

— Никуда я не поеду, мама. — Лика решительно надкусила пирог с вишней.

Вероника Валерьевна остолбенела. Как это не поедет? Позанимается как следует и поедет. Возьмут репетитора, сколько бы это ни стоило. Завтра же она начнет наводить справки. Но Лика уперлась:

— Я все уже решила, мама. Я поступаю на курсы секретарей.

— Каких еще секретарей? — У Вероники Валерьевны подкосились ноги.

— Секретарей-делопроизводителей.

— Но почему, — недоумевала мать, — почему именно секретарей?! Можно ведь попытаться поступить и в наш институт. Он хоть и не столичный… — Она все еще хотела видеть дочь человеком искусства. — В наш Институт культуры, к примеру.

— Ну, и кем я буду? — Лика была неумолима. — Массовиком-затейником? Библиотекарем? Знаешь, как называют твой институт культуры? Институтом старых дев.

Вероника Валерьевна была сражена. Ее дочь, ее красавица, ее сокровище будет какой-то там секретаршей! А эта серебряная медалистка, эта мартышка Витка, старшая Ленькина дочь, поступает в университет, на кибернетику. И наверняка поступит! Горю Вероники Валерьевны не было предела. Вернувшийся вечером с дачи с ведром клубники Станислав Петрович не был особо удивлен. Он с самого начала не верил в театральную затею, но благоразумно молчал. Но решением Лики пойти на курсы секретарей был возмущен не меньше жены.

— Может быть, врачом… — неуверенно предложил он.

— Слава, ты в своем уме? — Вероника Валерьевна трезво смотрела на жизнь. — Каким врачом? Ты знаешь, сколько нужно дать, чтобы поступить в медицинский? Даже если мы квартиру продадим, все равно не хватит. Вот только если в медучилище…

— А что? — Отец явно обрадовался. — В медучилище! Хорошая профессия.

— Да, бабкам всю жизнь клизмы ставить, — скривилась Лика.

Свою дочь, с внешностью кинозвезды, с клизмой в руках — этого Вероника Валерьевна просто не могла представить.

— Может, еще подумаем, Ликочка, — неуверенно предложила она.

— Вы думайте, а я уже решила, — отрезала она.

Мать с отцом еще неделю ломали головы, придумывая достойное занятие. Робкое предложение матери о карьере модели Лика отмела сразу. И ростом не вышла — всего 160 сантиметров, да и без богатого спонсора такая карьера была немыслима. Так она матери и сказала. Вероника Валерьевна, безнадежно отставшая от жизни, недоумевающе посмотрела на дочь.

— А может, без спонсора попробовать?

— Тогда уж лучше сразу на панель, мама.

Мать запричитала, что в их время красивая и умная девушка легко могла найти себе достойную работу и без спонсоров, и без унижения…

— Ну, а я о чем говорю, мама. Секретарь и есть достойная работа. Что в ней недостойного?

Постепенно родители пришли к тому же выводу: секретарь — достойная работа. И мать даже сходила в отдел кадров, справилась, не будет ли у них вакансии секретаря. Потом вышла на секретаршу директора, Ирину Викторовну, которая как раз через год собиралась на пенсию. Та пообещала похлопотать. Радостная Вероника Валерьевна пришла домой и выложила эту новость мужу и дочери. У Лики вытянулось лицо — ей совсем не улыбалось работать с матерью на заводе какого-то там станкостроения. Кроме всего прочего, в перерыв мать будет таскать ее в заводскую столовку есть паровые котлеты и винегрет… У нее были совсем иные планы. Но она дипломатично промолчала, сделав вид, что даже довольна таким поворотом дел. Как здраво рассуждала Лика, через год все может случиться: Ирина Викторовна может передумать уходить на пенсию, или у директора найдется какая-нибудь безработная родственница… Или даже завод может закрыться — мало, что ли, закрывалось всяких заводов в последнее время?