Алена Винтер - Богиня любви, или Она не прощает измен Страница 9

– Что произошло? – спросила она, заглянув в салон.

– Среди лаборантов, которых ты устранила, был сын генерала Махова.

– И что?

– Как «что»? – возмутился он. – Ты знала?!

– Да. Я знала об этом.

– Совсем рехнулась?! – вскричал Авилов, но тут же понизил голос. – Что ты натворила?! Ты их обозлила. Теперь Махов устроит грандиозную облаву.

– Генерал ничего не сделает, – улыбнулась Ирма. – Причина смерти сына опорочит его репутацию, а он человек чести. Во всяком случае, так себя позиционирует. Неужели ты думаешь, что он объявит во всеуслышание, что его сын занимался изготовлением наркотиков? Перестань, это глупо. Как человек, который борется с преступностью, признается в том, что его сын преступник? СМИ молчат о взрыве в НИИ. Спишут все на техническую ошибку в результате какого-нибудь опыта. И Наумову прикажи, чтобы воду не мутил. Это ведь он тебя накрутил?

– Я не думаю…

– Правильно, не думай, – перебила Авилова Ирма и усмехнулась, заметив, как от гнева потемнели его глаза. – Не твоя забота. Я знала, на что шла. Поверь мне, Сережа, – смягчилась она, – нам не о чем беспокоиться. Генерал не даст делу хода, зато остальная шелупонь уже прекрасно осведомлена, что лезть на рожон не следует. Теперь дилеры-одиночки и другие шустрые ребята сто раз подумают, прежде чем вступать в контакт с талантливыми химиками. Да, кстати, не желаешь продегустировать фенциклидин, который изготовил генеральский сынок? Отменного качества.

Она рассмеялась, и Авилов расслабленно улыбнулся.

– Всегда хотел спросить, где ты так хорошо научилась говорить по-русски? Ты же из этнических литовцев, а у вас в семьях, насколько я знаю, не принято говорить на языке Советов. И в Питере ты совсем недавно…

Ирма наклонилась и застегнула ремешки на босоножках.

– Бабка русская была, – проговорила она. – Наполовину, правда. Так вот одна ее часть, та, в которой текла литовская кровь, ненавидела русских. Она даже за уши меня оттаскала за то, что я с русской девочкой дружить хотела. Но вторая ее половина, русская, всегда хотела вернуться туда, где она родилась.

– В Россию?

– Представь себе, – кивнула Ирма. – Бабка слушала русские песни, читала произведения русских писателей и меня заставляла.

Авилов был приятно удивлен тем, что Ирма ответила на его вопрос. Хотя он все же не был уверен в том, что она была честна. От Ирмы можно было ожидать всего, что угодно, только не открытости. Она никогда не обнажала душу, и о ней мало что было известно. Лишь Войтович знал детали ее биографии, как и тот человек, который ее проверял по приказу самого Войтовича.

– Что замолчал? – спросила Ирма. – Думаешь, верить мне или нет? Верь. Я никогда не стала бы врать о своей бабке. Та еще ведьма была, – добавила она и вышла из машины. – О, прости! – снова заглянула внутрь. – Ты только для этого просил меня спуститься? Сказать, что от страха обмочил сиденье своего красавца?

Ирма выпрямилась, похлопала рукой по крыше машины и рассмеялась.

– Ты сама ведьма, – сказал Авилов. – Под стать своей бабке.

– Яблоко от яблони.

– А где вы жили в Литве?

– В Шилуте. Симпатичный городок, но, к счастью, я уже давно о нем забыла.

Ирма направилась к подъезду. Отвернувшись, она уже не скрывала эмоций. Внутри все закипело от ярости. Как же она ненавидела трусливых мужиков, в особенности Авилова, который вечно скулил. Глубоко вдохнув прохладный воздух, она быстро перестроилась на мирный лад. Впереди предстояла встреча с Владом, и Ирма решила, что лучше уделить внимание приятным ощущениям, чем злиться. Однако мысли снова вернулись к Авилову. Если он продолжит в том же духе, нужно будет отправить его на пенсию. Уж слишком часто стал паниковать без повода. Либо хватку утратил, либо пресытился и почувствовал, что пришел момент остановиться.

Глава 4

Рита не была на похоронах Костика. Не смогла заставить себя в последний раз увидеть его лицо. Впрочем, говорили, что хоронили Костю в закрытом гробу, так как показывать публике было нечего. Тело было настолько изуродовано после взрыва, который случился в лаборатории, что опознание проводили по фрагментам останков. Генерал Махов, отец Костика, не понимал, что происходит, грубил окружающим, а после и вовсе исчез. Его жене пришлось везти сына на кладбище одной. Об этом рассказала Маша Теребина, которая находилась рядом с Ритой последние несколько дней, помогая прийти в себя. Рита же все это время не выходила из квартиры подруги и пила.

– Войтович, – Маша ласково погладила ее по спине, – прекращай. Костю этим не вернуть… и посмотри, в кого ты превратилась. Тобой детей пугать можно. – И так крепко сжала в объятиях, что Рите стало трудно дышать.

– Теребина, ты меня задушить желаешь?

– Если тебя нужно убить для того, чтобы ты очнулась, я сделаю это, – серьезным голосом ответила Маша, но хватку ослабила.

Пожалуй, она с легкостью выполнила бы свое обещание, потому что противостоять ей было очень сложно. Рост метр восемьдесят, широкие бедра и плечи, большие руки – Маше бы в борьбу идти или бодибилдинг. Там ей не было бы равных. Но самым смешным было то, что эта женщина-Килиманджаро, которую при первом знакомстве принимали за борца сумо, была добрейшим в мире человеком, обожала детей и работала учителем начальных классов в школе.

– Машка, мне так плохо…

– Понимаю. Потеря друга, похмелье и жуткая депрессия. Хотя ты всегда была соплей. Нынешняя ситуация не исключение.

– Неправда.

– Жалко мне тебя, Войтович, – сказала Маша и схватила Риту за плечи, потому что та дернулась, намереваясь выйти из комнаты.

– Мне отец подобные нотации каждый день читает. Не думаю, что сейчас услышу от тебя что-либо новое.

– Я не собираюсь устраивать выговор и тем более давать советы. В этом нет смысла, потому что ты глуха к увещеваниям. Ты – эгоистичная пустышка, которая придумала себе несчастья и обозлилась на всех. Стоять! – громко скомандовала Маша, так как Рита начала вырываться. – Хочешь пить – пей! Твое дело. Никто не собирается жить за тебя твою жизнь. Мы можем лишь сочувствовать, просить одуматься, но самые главные решения принимаешь ты. Знаешь, мне кажется, что Костика не зря убрали из твоей жизни! По крайней мере, хотя бы один останется жив, если возьмется за ум. Опомнись, наконец! Вспомни, что вы творили, находясь под кайфом.

– Мы не употребляли.

Маша хмыкнула и так сильно тряхнула Риту за плечи, что у той откинулась назад голова.

– Возможно, твой отец верит этому, но мне сказки не рассказывай. Сколько раз я видела тебя под феном. Не пересчитать! Костик снабжал тебя этой дурью?

Рита попыталась разжать пальцы подруги.