Дьюи Вард - Замок в лунном свете Страница 9

Вернулся отец, и мы вместе пошли к конюшням. Запах сена напомнил детство. Здесь, в дровяном сарае я часто пряталась, ощущая тепло и уют, которых мне так не хватало дома.

Пока отец показывал лошадей и расписывал их достоинства, я вспоминала маленькую лошадку-пони, подаренную мне когда-то матерью. Ее назвали Дикаркой, и свою кличку она вполне оправдывала. Целое лето я была счастлива, но только лето. У отца не было денег, чтобы держать пони, а бабушка отказывалась помочь. Я вспомнила, как пахло сено, орошаемое слезами отчаяния и разлуки.

— Доброе утро, мисс Томас. — В дверях стоял Дэвид Эндрюс.

— Доброе утро, мистер Эндрюс.

Отец молча кивнул и поинтересовался, есть ли у меня костюм для верховой езды: Из затруднения меня вывел Эндрюс: костюм лежал в чемодане, привезенном из Нью-Йорка. К сожалению, мне совсем не хотелось переодеваться, даже для верховой прогулки.

— Значит, в другой раз, если ты, конечно, не против, — нерешительно произнес отец. — Пусть Дэйв покажет тебе ферму.

Он двинулся к дому — сломленный пожилой человек, горбившийся больше, чем я себе представляла.

Теперь бразды правления принял Дэвид Эндрюс: мы обошли тропинки, проложенные по огородам; осмотрели коровник, загон для свиней. К концу экскурсии я знала обо всех переменах, происшедших на ферме в мое отсутствие.

Дэвид Эндрюс был, по-видимому, в ударе. Белые брюки и темный свитер подчеркивали его атлетическую фигуру. Я отметила, что он почти на голову выше меня, а ведь я в Свое время была самой высокой в классе. Непринужденно болтая, мы подходили к дому, когда неожиданно для себя самой я остановилась и посмотрела ему в глаза:

— Вы не сказали, что я была замужем. Почему?

— Распоряжение миссис Томас. Она против того, чтобы ворошить прошлое. К тому же вы давно вернули свою девичью фамилию.

Я усмехнулась.

— Какая трогательная забота! И вы всерьез полаг гаете, что раны затянутся сами собой, стоит лишь пореже вспоминать о них? Похоже, вам еще не приходилось разводиться, мистер Эндрюс.

— Я даже не был женат, — он усмехнулся.

— Вот как?

— Свобода превыше всего. Как и Германия…

Я хотела еще что-то сказать, но мы уже были перед крыльцом дома. Невзрачный молодой человек подметал дорожку. У меня пересохло в горле, учащенно забилось сердце, когда я взглянула на него.

— Гас… Дэниелс?

Эндрюс проследил за моим взглядом.

— Да, помогает по хозяйству. По правде говоря, проку от него немного, но… — он осекся и посмотрел на меня. — Что-то не так?

Я сжала голову руками.

— Если бы я знала! Идемте скорее, — я подхватила его за локоть, — мне неприятно смотреть на него и думать о нем.

Дэйв недоумевающе наморщил лоб:

— И вы не знаете, в чем причина?

— Нет, — прошептала я, тяжело дыша. — Не имею понятия.

Глава седьмая

Когда я вошла в библиотеку, бабушка сидела в своем излюбленном кресле возле камина. Отец стоял у окна.

— Как тебе понравилась ферма? — спросил он.

— Замечательно. Мистер Эндрюс — прирожденный экскурсовод, — при этих словах я почему-то смутилась и повернулась к бабушке. — Кстати, после обеда он собирается в город; если можно, я. хотела бы поехать с ним. Нужно купить кое-какие мелочи, и потом — я очень хочу посмотреть Ньюбери. Вчера было совсем темно.

Бабушка вздохнула:

— Я поняла, Морин. Тебе нужны деньги.

— Совсем немного. Ты ведь знаешь, что у меня нет ни цента.

— Надеюсь, — в ее голосе появились нотки озабоченности, — с тобой не приключится неприятностей по дороге? Не забывай, ты только вчера выписалась из больницы. До выздоровления еще ой как далеко!

Я попыталась возразить, но бабушка взмахнула своей сухой рукой:

— Не перечь! Ночью я заходила в твою комнату, и там горел свет. Мне пришлось выключить его, а ты даже не проснулась.

— Это не следствие болезни — всего лишь привычка. В клинике все спали при свете.

— Бегать голышом по лестнице — еще одна из твоих привычек?

У меня перехватило дыхание. Каким образом она могла узнать? Руки в карманах куртки сжались в кулаки.

— Ты не должна говорить так, мама, — пришел на помощь отец. — У Морин была трудная дорога, потом впечатления…

Его голос дрожал. Словно испугавшись своей собственной смелости, он отвернулся и открыл дверцу бара.

— Не слишком ли рано, Реджи?

— Не раньше, чем обычно, — вполголоса возразил отец и наполнил бокал.

Бабушка поджала губы и уничтожающе посмотрела на меня.

— Видишь, мне указывают, как следует говорить. Ладно. Однако твое состояние таково, что о поездках не может быть и речи. Составь список необходимых вещей и передай его Дэвиду Эндрюсу, он все купит. Так будет лучше.

Я закусила губу.

— Ты не хочешь, чтобы я появлялась в Ньюбери?

Рука, бабушки дрогнула, потом вновь потянулась к серебряному кресту.

— Не говори глупостей! Прежде чем отправляться в город, пожалуйста, наберись здоровья. Я совсем не хочу, чтобы о тебе пошли сплетни. Все эти месяцы нам тоже было тяжело. Кто мог подумать, что девушка из рода Томасов угодит в сумасшедший дом! Кто знал твою мать…

Не дослушав, я повернулась спиной к ней и направилась к двери.

— Морин! — послышался голос отца, но я даже не оглянулась, с силой захлопнув дверь.

Впрочем, голоса были слышны; и в прихожей.

— Мама, ну зачем? Ее не выписали бы, если бы что-нибудь было не в порядке.

Унылое бормотание отца прервал резкий ответ бабушки:

— Что ты несешь, Реджи? Стоит один раз попасть… И вообще, кто переписывался с врачом, ты или я?

Я поднялась в спальню, плотно прикрыла дверь и задумалась. Что толку спорить, если исход спора предрешен заранее. И нечего пенять на свою горькую участь. Самое лучшее, что еще можно сделать, — сесть на стул и составить список, о котором просила бабушка.

Признаться, такое решение если не утешило, то уж, во всяком случае, успокоило меня.

Машина стояла возле ворот, и Дэйв Эндрюс дожидался меня, сидя на водительском месте.

— Сожалею, но мне не разрешили, — коротко сообщила я.

Если Дэйв и был разочарован моим заявлением, выражение его лица ничуть не изменилось.

— Бабушка опасается, как бы по городу не поползли сплетни. В конце концов, меня считают сумасшедшей… — Я запнулась, заметив, что он смотрит куда-то в сторону. Черт с ним. Обязана я, что ли, отчитываться в чужих поступках! Наплевать, пусть смотрит, куда хочет, и думает, что думает. Я протянула список:

— Вот вещи, которые мне нужны. Счет передайте бабушке, она заплатит. Пожалуй, все… Мне пора. Прощайте.