Энн Максвелл - Алмазный тигр Страница 9

— У тебя, надеюсь, есть экземпляр «Заморочки»? — спросил ван Луйк.

— Сара раздобыла его приблизительно за неделю до смерти Эйба. С тех пор как я в последний раз посылал тебе копию, в тексте ничего не изменилось.

— Лучше бы она скопировала завещание, — произнес ван Луйк спокойным тоном, в котором, правда, слышались легкие обвинительные нотки. Стрит ничего не ответил. Тогда голландец добавил: — Скажи, ей хоть краем глаза удалось когда-нибудь взглянуть на завещание?

Стрит поглубже вздохнул, намереваясь рассказать ван Луйку то, что тот уже знал.

— Эйб оставлял «Заморочку» на своем ночном столике. А завещание старик прятал, и никому не довелось видеть эту бумагу. Камни свои он так не охранял, как это завещание.

Ван Луйк недовольно хмыкнул. Он придвинул к себе папку, открыл ее и принялся рассматривать находившиеся там фотографии. Это были не очень четкие снимки, переснятые и увеличенные с негативов крошечного «Минокса». На всех были запечатлены аккуратным почерком заполненные листы разлинованной бумаги, почерк всюду был старомодный. Может, это были упражнения праздного графомана. А может, покойник ловко зарифмовал секрет о том, где искать таинственный алмазный рудник. Загадку этих стихов еще предстояло выяснить.

— У тебя тоже есть копия? — спросил ван Луйк. Впрочем, его вопрос был скорее утверждением.

Стрит хотел огрызнуться, но вовремя сдержал свой длинный язык и произнес вслух лишь одно слово:

— Да.

— Начинай.

— Довольно, ван Луйк, мы с тобой уже столько раз все это обсуждали.

— Я говорю, начинай, — холодно повторил ван Луйк.

На другом конце молчание порой прерывалось шуршанием бумаги. Стрит листал страницы с удивительно красивым почерком Сумасшедшего Эйба.

— Какое место привлекло твое внимание? — спросил Стрит с раздражением. Ему было хорошо известно, что текст «Заморочки» бесил ван Луйка даже больше, чем невозможность разгадать зашифрованную в ней тайну.

— На этот раз попробуем разгадать четвертый стих.

— Отлично. — Стрит принялся читать вслух, стараясь произносить слова совершенно бесстрастным тоном:

Попробуй отыскать, коль сможешь

И коль отважишься пойти туда.

Куда? Туда, где мудрый черный лебедь

Плывет по моря мертвого костям,

Где все мужчины силою гордятся,

Где что ни леди Джейн — то драгоценность.

Стрит кончил читать и счел за лучшее помолчать.

Молчал и ван Луйк.

Тихо выругавшись, Стрит принялся объяснять голландцу прочитанные строки. Он столько раз уже разжевывал ему всю эту абракадабру, что сейчас ему даже не надо было смотреть на стих — до такой степени он въелся в память.

— Ну, первая строка…

— Говорит сама за себя, — прервал его ван Луйк. — Равно как и вторая. Давай сразу третью.

— Ладно. Собственно, черных лебедей тут повсюду полным-полно, также, как на восточном побережье медведей-коала. Это такие сумчатые медведи, их тут раньше много было. В общем, не исключено, что Эйб имел в виду выход на поверхность жилы или алмазоносного водоема, образовавшегося на месте пересохшего речного русла.

— Поясни.

— Видишь ли, в сухой сезон некоторые реки пересыхают и на месте русла остается цепочка водоемов. — Стрит говорил почти что механически, как хорошо выученный урок.

— Продолжай.

Стрит покрепче ухватил телефонную трубку. Из всех отвратительных привычек ваш Луйка самой омерзительной была склонность заставлять людей по сто раз повторять одно и то же. Это воспринималось Стритом как прямое оскорбление. Но поскольку подобная тактика оказывалась весьма эффективной для обнаружения скрытой лжи, Стрит отдавал должное этой методике и сам нередко пользовался ею в отношениях со своими подчиненными.

— Может, Эйб как раз и нашел жилу у какой-то речной заводи, но дело в том, что на участках, где он вел поиски, да и у него на ферме нет больших водоемов, — монотонно объяснял Стрит. — Единственное место, где он мог брать воду круглый год, — это колодец неподалеку от его собственного дома.

Ван Луйк что-то промычал. Впрочем, Стрит понимал: это означало, продолжай, мол, объяснять.

— Но тут еще какие-то чертовы «моря мертвого кости», — продолжил Стрит. — Поскольку у нас нет реки, где могли бы плавать лебеди, неудивительно, что у нас нет и водоемов, на дне которых встречались бы окаменелости, указывавшие на расположенный рядом с ними алмазный рудник.

— Дальше.

Стрит холодно улыбнулся. Он очень сильно подозревал, что ван Луйк считает секс отвратительным. Эйб, однако, придерживался противоположного мнения. Только когда он напивался до чертиков, только тогда засыпал без бабы, потому как вскарабкаться на нее оказывался не в состоянии.

— Словом, Эйб как бы говорит: идите и найдите шахту, если у вас, мол, духа хватит. «Где все мужчины силою гордятся, //Где что ни леди Джейн — то драгоценность», — процитировал на память Стрит. — А теперь попытайся отгадать, что такое эта «леди Джейн»?

Ван Луйк крякнул. Ему незачем было догадываться. Он слышал уже не раз эту идиому.

— Получается, Эйб приглашает нас туда, где мужчины всегда готовы заняться сексом, а женщины млеют от желания, — лапидарно пояснил Стрит. — Иначе говоря, добро пожаловать на девственные просторы Австралии. Район поисков таким образом сужается до нескольких тысяч квадратных километров неизведанных земель.

— Перейдем к следующему стиху, — перебил его ван Луйк.

— Пожалуйста.

В постели я лежу, а петушок стоит,

Будь ты Диана, Бриджет иль Ингрид,

Садись-ка на него, не бойся в самом деле

И дай почувствовать моей дрянной постели,

Что ты сильна не только врать,

Но, криком исходя, мужчин ласкать.

Стрит перевел дух и насмешливо продолжил свои объяснения:

— Там есть и другие словечки, которые не худо бы знать. Целый перечень имен — это названия не городов или городков, поселков или дорожных пересечений, не имена троп, тропинок или ферм. Ничего подобного. Их австралийцы используют для обозначения интимного дамского места — вульвы. Не исключено, что старый хрен отождествлял поиск алмазов и бурение шурфов с сексом. Хотя вполне возможно, что ничего подобного он не имел в виду. В любом случае этот стих лишь морочит голову, но не раскрывает секрета, где следует искать его камешки.

— Давай девятый стих, — распорядился ван Луйк.

— Теперь ты читай, его вирши мне и так мозги задурили.

— Начни с четвертой строки.

От такой наглости Стрит невольно сжал трубку так сильно, что даже костяшки пальцев побелели. Но он тотчас же осадил себя, вспомнив, что сейчас далеко не лучшее время для выяснения отношений. Хотя не было никакой его вины в том, что тайна местонахождения рудника «Спящая собака» никак не давалась в руки, слова просачивались сквозь пальцы как вода. Так что если Стриту в наказание за тупость придется еще раз перечитать «Заморочку», это еще не самое страшное наказание.