Виктория Лейто - Соленая кожа Страница 9

Привыкший с раннего детства выживать в непростых условиях, стараясь зарабатывать на еду любыми способами, он научился не провоцировать людей, а ловко обводить их вокруг пальца, мысленно представляя себя каким-либо политиком, ведущим свою собственную игру. Он не гнушался воровства, а мелкий обман или мошенничество не будили в нем никаких мучений совести. Это честолюбивое создание пыталось выбраться из нищеты любой ценой, поэтому мастерство обмана и лжи, оттачиваемое им много лет на диковатых, бедных улицах Замбии, вывело его на тот самый уровень, когда человек его знания и дела с легкостью мог продать, что говорится, и снег эскимосу.

К сожалению, каким бы великим даром убеждения и витиеватым магическим красноречием ты бы ни обладал, это не пригодится тебе там, где под дулом пистолета или острием ножа все вопросы привыкли разрешаться в разы быстрее и намного проще. А ведь бандиты — это деловые люди. Они, как никто другой, знают, что время — самый дорогой ресурс в мире.

Однако мелкие дела, обтачиваемые им, были слишком ничтожны в океане мечтательных грез и великих планов на жизнь Криси. Он хотел чего-то много большего, чем двадцать баксов в придорожной заправке на выезде. Молодой человек хотел подняться, заработать состояние, ему нужно было с чего-то начать, поэтому он начал потихоньку задумываться о различных вариантах, способных обеспечить ему безоблачное будущее.

Однако природа вещей такова, что там, где с другими ты можешь оставаться холодным и недоступным, близкие тебе люди способны разбередить любые, самые личные раны, которые чрез призму времени обросли привычками и реакциями на твоем изначально детском и кристально чистом характере. После очередного скандала и череды унижений со стороны брата Мартин, собрав последнюю волю в кулак, темной одинокой ночью вышел из дома и в чем был, не взяв с собой ничего, без цента в кармане, пешком из Ндолы отправился в столицу Замбии — Лусака, что пролегает в двухстах пятидесяти километрах на север.

В столице жила и работала вторая жена отца Мартина, на которой вдовец женился через пару лет после кончины первой супруги. Молодой человек шел день и ночь, затем еще один день и еще одну ночь, ехал автостопом, потом снова шел и снова ехал, под палящим африканским солнцем, в кровь стирая ноги старыми и без того потрепанными ботинками. Ему ужасно хотелось есть и еще больше пить. Он воровал, подъедал остатки чьей-то еды и снова продолжал свой путь. Пару раз он растерянно останавливался среди пустынных дорог, оглядываясь на то, что оставил за спиной, но мысль вернуться домой ни разу не пришла к нему в голову: он знал, что назад дороги нет.

Дойдя до Лусаки, грязный и мрачный, он нашел свою мачеху, работающую в посольстве тогда еще одним из клерков. Видя его потрепанный вид, Роза Криси всплеснула руками от неожиданности и лишь растерянно открыла рот, на глазах сердобольной женщины выступили слезы, она взяла подкашивающегося от усталости Мартина за руку и увела домой.

Спустя какое-то время, несколько нужных знакомств, пару правильных подписей в паре нужных векселей Мартина Криси посадили в самолет до Лондона, взяв с него честное слово хорошо и прилежно учиться, чтобы вернуться на родину образованным и просвещенным человеком.

Уже сидя в самолете, молодой мужчина наконец-то понял, что оторвался. Легкий бриз свободы ласкал своими тонкими пальчиками его истощенную полуупущенную жизнь, напевая на ушко сладенькую песенку о прекрасном будущем; о благосостоянии и том, что он уже никогда не будет жить так, как прежде. На языке появилось трепетное и приятное волнение, он наконец почувствовал привкус свободы. Под звуки турбин самолета и голоса упоенного подсознания, нашептывающего предстоящие подарки судьбы, парень погрузился в самый безмятежный и глубокий сон в своей жизни. Ему снилось, как он отлично учится, становится талантливым архитектором, как не приходится больше никого обманывать, как на него со всех сторон сыплются деловые предложения и выгодные сделки, как он покупает свой собственный дом, черный БМВ последней модели, как женится на красивой женщине и они, страстно обнимая друг друга, идут в эту сказочную жизнь вместе.

Глава 6

Поначалу все было действительно так, как он себе представлял. Из Лондона его отправили в местный колледж, расположенный на окраине нашего городка, имевший на своем содержании множество иностранных студентов. Мартин отлично учился, преподаватели его любили. Этот улыбчивый темнокожий парень с добрыми горящими глазами и ласковым смехом никого не оставлял равнодушным.

Одни утверждают, что люди не меняются, другие же, наоборот, оспаривают эту версию. Я же склонен, месье Шварц, к тому, чтобы называть вещи своими именами. Да, человек может изменить свой внешний облик, бросить или начать курить, поменять определенные привычки, гардероб, но суть, заключенная в нем еще задолго до его рождения, навсегда останется той, какой ее определили свыше. То, чем наделила его природа внутри, будет жить в нем всегда, пока живо то, чем она наделила его снаружи. Так, например, я убежден, что человек, предавший один раз, предаст непременно еще раз. Тот, кто однажды намеренно убил, вернется к этому снова. А тот, кто, к примеру, спас кого-то, непременно будет продолжать спасать жизни. Такова природа человеческая и суть вещей в мире. И толчок к повторению действия, отражающего твою суть, будет заключаться во встрече с ровно такими же обстоятельствами. Вы не согласны, месье Шварц? — Совершенно верно, Пьегрр. Говогррят, волк, отставший от своей стаи, встгрьетив ее снова, захочет непременно примкнуть к ней обратно.

— Именно так и случилось с нашим героем.

— Полно философии, Пьегрр, я хочью знать, что там было дальше!

— Терпение, месье Шварц, мы уже близко к роковому обстоятельству для всех появлявшихся до этого момента в рассказе имен.

Итак, соседи Мартина по студенческому общежитию отличались от него лишь тем, что не самостоятельно выбрали путь приехать учиться в Англию, а по настоянию родителей. У них не было цели выбиться в люди, избавиться от нищеты, переступить порог отчаяния, всего этого вместе у них не было, потому как каждый в отдельности ни в чем не нуждался. Это были беспечные взрослые дети, расценивающие свое местопребывание здесь не как возможность, а как пьянящую и окрыляющую свободу от дома, родителей и каких-либо ограничителей.

Видя то, как беспечно они расположены к жизни, честолюбивые планы Криси, основанные на первых порывах честности и чести, начали понемногу растворяться во всепоглощающей лени при отсутствии рядом примера подобающего поведения. Он заскучал по тем временам, когда мог с легкостью обманывать, не скупясь на обещания и получая желаемое. Для него это было самой любимой игрой, чем-то напоминавшей рыбалку. Вот ты видишь жертву, долго ее обрабатываешь, втираешься в доверие, и — хоп! вуаля! — она заглатывает крючок! Сколько трепета несут в себе эти дурманящие начальные стадии, сколько волнения и адреналина кончиками своих острых нервишек щекочут низ живота, пока ты с нетерпением затаившегося охотника ждешь пробегающую мимо лань. О, он был мастер своего дела! Он любил это, и, самое интересное, казалось, что это дело тоже его любило! Ни разу он не был пойман! А обманутые вкладчики или попавшиеся в капкан покупатели еще на родине Мартина даже и подумать не могли о дьявольски продуманной лжи с такой честностью и добродушием смотревших на них двух горящих глаз молодого человека, чьи речи при этом изящно и художественно вырисовывали капающие маслом завитки китайской лапши на ушах потерпевших.