Ольга Солнцева - Мышиный Король Страница 9

Дед долго смотрел вслед своему отпрыску. Он уже давно понял, что с парнем бесполезно разговаривать о чем либо. Тяжело вздохнув и прокашлявшись, он стал расследовать причины мышиной бузы. Уж в чем-чем, а разбираться в причинах, толкающих арестантов на мятеж, он умел профессионально.

 Не найдя в клетке поилки, он  помянул отпрыска нехорошим словом.

– Вот ведь гаденыш! Сам чаю напился, а питомцам даже водички не дал!

Кузьмич пошаркал в кухню, нашел там старую банку из-под хрена, открутил с нее крышку и наполнил ее водой. Чуть подумав, он налил воды еще в одну крышку.

– Что б тебя самого разорвало от жажды! – с тоской пробормотал дед Мошкин.

Вчера внук вернулся около полуночи без букета и без клетки. Он, Кузьмич, не стал его ни о чем спрашивать и ушел в свою комнату. Он даже принял таблетку, чтобы скорее заснуть, но не сомкнул глаз всю ночь.  Сухие старческие руки затряслись мелкой дрожью. Неужели ему и дальше придется терпеть этого выродка?

Управившись с обслуживанием пушистых квартирантов, Кузьмич пошел в свою комнату. Там он пошарил рукой на верхней полке шифоньера и извлек оттуда маленькую голубую книжечку. Эту невзрачную брошюрку он пару недель назад приобрел в ближайшей в церкви, когда ходил послушать певчих. На обложке была напечатана фотография мужчины преклонного возраста с крестом на груди. У гражданина была жидкая борода и очки в массивной оправе.  Он писал в своей книжке, что  следует с пониманием относиться к   молодым родственникам и  молиться за них.

«Хорошо тебе антимонию разводить! – подумал полковник Мошкин про благообразного клирика. – Небось, в молодости сам  грешил не хуже меня. Но в вашем ведомстве работа с сиротами хорошо поставлена, это вы молодцы. А мне теперь куда деваться?»

Пролистав несколько страниц, дед Мошкин отложил брошюрку.

Года полтора назад он повел внука в ведомственную поликлинику, к которой был прикреплен пожизненно.

– У вашего родственника редкая форма амнезии, вызванная шоком и травмой черепа, – сказал ему майор медицинской службы. – Вам просто повезло, что у него вообще сохранились способность распознавать речь. Вы, товарищ подполковник, побольше с ним общайтесь. Существует возможность ремиссии, но не исключено,  что он так и останется…

Он хотел уже добавить «идиотом»,  но пожалел сникшего ветерана. Тот был совершенно не готов к главному испытанию в своей жизни.

– Да куда ж мне с ним теперь? – растерянно произнес дед Мошкин. – Он девять классов закончил на год раньше сверстников. Он, между прочим, подавал такие надежды!  У парня были такие выдающиеся  способности к компьютерам…

Но врач – немолодой чисто выбритый мужчина – лишь покачал головой в белой шапочке:

– Забудьте об этом. Я вам выпишу справку во ВТЭК для оформления инвалидности. Если вам трудно его дома держать, устройте его в какое-нибудь ремесленное училище, или колледж по-нынешнему. Там им льготы дают за инвалидов, так сто его возьмут. Да, чуть не забыл!

Он перестал писать и серьезно посмотрел на Мошкина:

– Постарайтесь развивать его память. Пусть побольше заучивает наизусть. Стихи какие-нибудь. Хоть Бродского какого-нибудь, хоть Пушкина.

Золотая ручка снова резво заскользила по разноцветным листочкам.  Мошкин понял, что теперь должен пожизненно  исполнять свой приговор.

Психиатр, наконец,  закончил писать и протянул ему справку:

– Желаю Вам успеха, товарищ подполковник! Не унывайте! У вашего внука могут совершенно неожиданно открыться новые способности.  Ведь  у него такая звучная фамилия, – он улыбнулся уголком рта и похлопал пациента по плечу:   –   Давай, Иннокентий, не подводи деда!

Вспомнив тот разговор, Анатолий Кузьмич снова тяжело вздохнул, а потом достал из секретного конверта  две тысячные бумажки. Затем он неторопливо оделся и вышел из дому, даже не позавтракав.

8

На следующей перемене Тонька подошла к Коршунову и, взяв его под локоток, отвела в сторону.

– А ты крутой, Никитос! – с лукавой улыбкой сообщила она. – Здорово ты вчера того мужика отделал!

Заметив синяк на его скуле, она состроила жалостную мордочку:

– Бедненький! Болит?

– Отстань! – Никита не слишком вежливо дернул плечом.

Тонкая не поняла:

– Ты чего?

– Ничего! Тебе бы только развлекаться! Ты хоть понимаешь, что я под статью могу попасть? Мне же уже восемнадцать!

Тонкая не понимала:

– За что?

Она смотрела на него, по-детски вскинув аккуратно выщипанные брови:

– Ведь ты его не убил!

– Ага, ты все у нас знаешь, продюсер хренов! – в сердцах воскликнул Никита и тут же осекся. –  Ладно, Тонь, проехали. Ты, короче, забудь об этом, оки? А если тебя вдруг кто-то спросит: «А чем это ты занималась после колледжа в понедельник?», то скажи, что поехала домой. Домой, поняла?

– Ну, если ты так хочешь…–  протянула она. – Но кто меня так может спросить? Не Аннушка же!

Никита вдруг снова нахмурился и, оглянувшись по сторонам, потянул ее за лямку рюкзака:

– Дай мне свой планшет!

Тонька возмутилась от такой наглости и резко отдернула полосатый рюкзачок на себя:

– Зачем он тебе? У же тебя свой есть!

Но Никита не сдавался. Убедившись, что их никто не видит, он ухватился за хвост неизвестного животного, пристегнутый к полосатому рюкзаку.

– Отдай на шесть секунд!

– Зачем?

Тонька уворачивалась, как пантера, но в глазах Коршунова больше не было ни капли вчерашнего интереса к девочке с малиновыми волосами.

– Слушай, кончай дурочку валять! – строго сказал он. – Вадик все снимал вчера на твой планшет. Дай мне, я убью этот файл.

Но Тонька лишь оскалила ровные крупные зубы и, точно дикая кошка, выгнула спину дугой. Потом она резко рванула рюкзак и побежала от своего преследователя, грохоча по коридору своими полуармейскими сапогами на толстой подошве.

Никита на секунду растерялся, но тут раздался звонок, и ему навстречу выбежала целая орда первокурсников. Он погнался было за Тонькой, но  ему преградил путь сам директор Скрягин.

– Коршунов, стоять!

Никита инстинктивно повиновался.

– Ты что, совсем рехнулся? Вот, подожди до апреля – на плацу побегаешь! А теперь быстро в класс!

Обескураженному Никитосу ничего не оставалось, как поплестись в  аудиторию, сжимая к кулаке  Тонькин меховой хвост. Вид у него был воинственный: он решил потеснить Брееву и сесть рядом со своей вчерашней симпатией. В классе, однако, Тоньки не оказалось, и ему пришлось занять свое обычное место слева от Костяна.

Урок правоведения шел своим чередом, когда он получил от СМС-ку от Тоньки: «Приходи ко мне сегодня.  Будем снимать клип с танцем живота». Он  тут же поднял руку и  попросился в туалет.