Стальная принцесса - Рина Кент Страница 11

Я снова кричу, но, как и в первый раз, его рука заглушает мой крик, словно я жертва в фильме ужасов.

Я не жертва.

Я не позволю Эйдену превратить меня в жертву.

Адреналин разливается по моим венам, напрягая мышцы.

Дергая за веревки, я только сильнее затягиваю их вокруг своих запястий. Я издаю приглушенный стон, когда снова пытаюсь встать с кровати.

– Прекрати, – ворчит он. – Или я заставлю тебя.

– Пошел ты! – Я кричу, но это звучит как приглушенный крик сумасшедшей.

Все еще закрывая мне рот, он обхватывает другой рукой мою шею. Его большой палец фиксируется на точке моего пульса, когда все остальные пальцы сжимаются.

Мои легкие горят, и я перестаю двигаться.

О, боже.

Я не могу дышать.

Я, блять, не могу дышать.

– Ты знаешь… – Его горячее дыхание щекочет мою щеку, когда он говорит темным, леденящим тоном. – Если бы это был кто-нибудь другой, я бы прикончил тебя. Это то, чего ты хочешь, Эльза? М?

Я пытаюсь высвободиться из последних сил, которые у меня еще остались.

Он цокает языком и сжимает сильнее, останавливая все мои движения.

– Что я говорил о том, чтобы вести себя умнее? Ты выбираешь быть пешкой?

– Э-э… ах… – Неразборчивые звуки вырываются из моего горла, когда силы иссякают.

– Я все еще могу уничтожить тебя. – Он облизывает мою щеку, оставляя за собой мурашки. – Так что не искушай меня, черт возьми.

Тени заставляют его лицо выглядеть по-настоящему жутко. Он подобен неподвижному камню. Ничто его не остановит.

Никто.

Страх, который я игнорировала все это время, обрушивается на меня. Я подобна той волне, которая ударяется о скалу и умирает медленной, мучительной смертью.

Как я могла игнорировать эту сторону Эйдена?

Он сломает меня. Если он захочет, он раздавит меня и будет смотреть, как я распадаюсь на куски.

Раньше я думала о нем как о скале, а скалы неподвижны.

Скалы – это то место, куда люди идут умирать.

Слезы наполняют мои глаза, когда я смотрю на его затененное лицо, не в силах вдохнуть и выдохнуть. У меня так кружится голова, и я думаю, что сейчас упаду в обморок, но я проглатываю слезы.

Я пообещала себе, что он больше не увидит, как я плачу.

Не сейчас.

Никогда.

Эйден убирает руку с моей шеи, ослабляя давление. Но не отпускает мой рот.

Я жадно втягиваю воздух носом, и он входит в легкие со свистом.

– Ты сегодня принарядилась.

Его слова остры как бритва, они предназначены для того, чтобы резать.

Я знала, что его пещерной натуре это не понравится, и я сделала это нарочно.

Потому что лучший способ победить Эйдена – это играть в его игры. Раньше я думала, что я выше этого, но это делало из меня пешку, которую он может использовать и убить любым способом, который выберет.

Стальная кровь течет в моих жилах. Я была рождена не для того, чтобы меня топтали.

Я хмурю брови. Откуда взялась эта мысль?

Пока я теряюсь в своих размышлениях, Эйден проводит пальцем по моей груди и вниз по животу. Он не дразнит. Нет. Его прикосновение зловещее.

– Что ты пыталась доказать, сладкая?

Очевидно, он не ожидает ответа, так как крепко зажимает мне рот ладонью.

Как если бы он не хотел слышать мой голос.

Мои ногти впиваются в ладони, пока его рука опускается все ниже. Мои легкие горят, и я понимаю, что задержала дыхание.

Без предупреждения Эйден задирает мое платье выше талии и грубо просовывает руку мне между ног.

Я сжимаю бедра вместе, но он раздвигает их, заставляя меня хныкать.

– Ты нарядилась для него, а?

Я встречаю его пристальный взгляд в темноте. Он – тень, и было бы ложью, если бы я сказала, что он меня не пугает, но я ни за что на свете не позволю ему наступать на меня.

Сила никогда бы с ним не сработала, но у меня есть другое оружие.

Я медленно киваю. Несколько раз. Он задал этот вопрос не для того, чтобы получить ответ, но я все равно дам его ему.

Да, я нарядилась для него.

Я никогда не наряжалась для Эйдена, но я нарядилась для Нокса.

Для Эйдена это равносильно «пошел ты».

Он может заставить меня.

Он может показать мне свои худшие стороны, но он не может контролировать мои чувства.

Или, по крайней мере, те чувства, которые я показываю.

Потому что в глубине души та проклятая часть, которая втянула меня во всю эту чертову неразбериху, все еще жаждет его прикосновений.

Его дикого собственничества.

Его неконтролируемого безумия.

Его пальцев на моей промежности.

Я вздрагиваю, изо всех сил стараясь не поддаться этому ощущению.

Не попасться в его темную глубокую нору.

Потому что знаете, в чем фишка Эйдена?

Он притягивает тебя, и не успеешь оглянуться, как выхода уже нет.

Не успеешь оглянуться, как почувствуешь себя посмешищем.

Как пешка, выбывшая из игры.

Он стягивает с меня шорты, и я вскрикиваю, уткнувшись в его руку, дергая ногами в беспомощной попытке оттолкнуть его.

Он засовывает палец внутрь меня, и я закрываю глаза от знакомого ощущения.

– Хм, ты сегодня не мокрая. – Он добавляет еще один палец, словно наказывая. – Почему ты не такая мокрая, как обычно, сладкая? Ты обижена?

Я смотрю на него снизу вверх со всей злобой, которая есть у меня внутри.

– Я же говорил тебе, – шепчет он леденящим душу голосом. – Ты первая сделала мне больно.

Он проводит большим пальцем по моему клитору, и жаждущий звук вырывается из моего горла.

– Может быть, стоит напомнить, кому ты принадлежишь, а? Ты выглядишь так, словно нуждаешься в напоминании.

Он скользит пальцами внутри меня и щелкает по клитору снова и снова.

И конец.

Мои глаза закатываются к затылку. Спина выгибается дугой, прижимаясь к кровати, отчего веревки еще глубже впиваются в мои запястья.

Я хочу убежать, спрятаться и никогда не возвращаться.

Но мое тело не осознает необходимости выживания.

Оно даже не пытается увидеть опасность, которую представляет собой Эйден. Я все еще очарована его прикосновениями, тем, что он знает, на какие кнопки нажимать в моем теле. Тем, как он манипулирует мной, словно я марионетка.

Потому что это все, чем я когда-либо была для него.

Пока я падала и вела себя как идиотка, он играл мной, как марионеткой.

Пешкой на своей доске.

Маленькая незначительная пешка.

Он толкает пальцы внутрь меня сильнее и быстрее. Жестокость движений и мои хаотичные чувства вырывают из моего горла всхлип.

Он