Поврежденные товары - Л. Дж. Шэн Страница 111

Я пытаюсь сдерживать свои ожидания. Объясняю себе, что он очень загружен своей работой. Но это ранит. Молчание, которое тянется день за днем, как будто он был счастлив забыть обо мне. Да, между нами произошло несколько ужасных вещей.

Но когда-то мы были лучшими друзьями.

На самом деле, когда-то мы были лучшими во всем.

Ты не отбрасываешь это, когда становится трудно.

Если только ... если только твой лучший друг не заставил тебя чувствовать себя хуже всех.

На шестой день после отправки письма Льву я, наконец, смирилась с тем фактом, что он может никогда не ответить.

Что когда—нибудь — через месяц или два - мы встретимся на совместном приеме наших семей и обменяемся улыбками, любезностями и нерешительными извинениями.

Мы оба притворимся, что мое письмо не пришло, чтобы не смущать другого. Мы будем незнакомцами.

Сердечный. Неплохо. Холодно.

-Тебе еще что-нибудь от меня нужно? - Спрашиваю я Луну, прежде чем выхожу из ее дома с рюкзаком на плече. Я уже надела черное трико, вязаный топ теплого серебристого цвета и белые леггинсы. Я собираюсь провести свой первый в истории волонтерский урок танцев в местном сообществе пенсионеров.

Думаю, если бы об этом стало известно Кате, моей соседке по общежитию в Джульярде, я стала бы еще одним персонажем из анекдотов о Лорен. Грустная история о девушке, у которой ничего не вышло. Только я сделала это — я сделала это живой и со своей собственной мечтой.

Луна отрывает взгляд от стопки страниц, составляющих ее первый черновик, погруженная в свои мысли. “ Что? О, нет! Здесь все хорошо. Большое спасибо, Бейли. Ты моя палочка-выручалочка”.

Я подмигиваю ей с улыбкой.

-Привет. Ее голос останавливает мои шаги к двери, но я не оборачиваюсь к ней лицом.

-Он занят, ясно? Найт говорит, что у него едва хватает времени поговорить с ним по телефону. Только раз в неделю.” Она пытается утешить меня из-за того, что Лев не идет на контакт.

Кивнув, я выдыхаю: “Я знаю”. Я не знаю. Поэтому я справляюсь. Я делаю глубокие вдохи. Я обещаю себе, что позвоню Дарье, когда уйду отсюда.

Садясь в машину, я направляюсь к закрытому комплексу, куда меня пригласили.

Мама нашла мне эти концерты, как только я сказал родителям, что хочу стать волонтером. Когда я добираюсь до спортзала, который также подрабатывает аудиторией, на всей парковке остается всего пара машин. Мама сказала, что будет здесь, чтобы оказать поддержку, так что, думаю, она опаздывает.

Я глушу двигатель, делаю глубокий вдох, напоминаю себе, что все в порядке, и выхожу.

В студии всего несколько пожилых женщин. Они болтают друг с другом.

Я делаю глубокий вдох и представляюсь. “ Привет. Меня зовут Бейли, и сегодня я буду твоим учителем танцев. Я слегка машу им рукой, улыбаясь — и замечаю, что впервые за целую вечность моя улыбка не натянута. Все трое поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Их улыбки тоже искренни.

“О, мы так долго ждали тебя. Мы взволнованы, но также обеспокоены тем, что можем сломать бедро!” - со смехом выпаливает один из них.

Я тоже смеюсь. “Не волнуйся. Я здесь не для того, чтобы готовить тебя к Олимпиаде. Я здесь, чтобы сделать тебя счастливой. Чтобы прославлять свои тела и получать удовольствие”.

“Я не праздновал свое тело с тех пор, как мне исполнилось восемьдесят, а это было три года назад”.

Другой из них смеется. “На данный момент все это череда разочарований”.

Я ухмыляюсь. “Мне нравится хороший вызов”.

“Тогда тебе понравится работать со мной”.

Они представляются как Алма, Руфь и Мариам.

Я подключаю свой телефон к стереосистеме и начинаю с очень легкой разминки.

Я пытаюсь стряхнуть с себя тот факт, что пришли только три человека, и расправляю плечи.

Я вдыхаю позитив. Выдыхаю негатив. И еще — где мама?

Предполагается, что это мой звездный час. Маяк света, который я так долго искал.

Если бы только у меня был мой браслет dove, я бы смогла сжать его и пройти через это. Но здесь это никому даже не нужно. Кроме этих трех дам.

Кто имеет значение, напоминаю я себе. Очень много.

Я сводлю лопатки вместе, и они повторяют мое действие. Тихая музыка наполняет кондиционированную комнату. Я слишком глубоко погружен в свои мысли, чтобы услышать, как открывается дверь, но в какой-то момент рядом с ней появляется чья-то фигура.

Наконец-то пришла мама. Опоздание на десять минут, но лучше, чем ничего.

-Теперь давайте подойдем к станку, и я покажу вам несколько... гм, простых движений. Вам не обязательно вставать на цыпочки, но хорошая осанка может укрепить ваш позвоночник и ... э-э, поддерживающие его мышцы ”.

Маркс, мне нужно взять себя в руки. Проявляется моя неуверенность. Я действительно не силен в этом, и это сокрушительно, потому что это должен был быть мой план Б.

Подходя к каждой из трех дам, я поправляю их позу, обхватывая их пальцы вокруг балетного станка. Мы проходим все пять позиций. Они хихикают, как школьницы, но я все еще напряжена, запинаюсь на словах, сбиваюсь с темпа музыки. Я заранее раздала листовки и рекламировала это везде, где только могла. Предполагалось, что это будет моим искуплением.

Я не хочу, чтобы это обернулось моим провалом.

Им весело. Расслабься.

-С тобой все в порядке, маленькая леди? Спрашивает Мариам.

“Не расстраивайся из-за плохой посещаемости. Люди нашего возраста не любят пробовать что-то новое”, - добавляет Альма.

“Я не хочу! В смысле, я не собираюсь!” щебечу я. “Все в полном порядке. Все замечательно”.

-Есть место для другого студента? Я слышу, как фигура в дверях отталкивается от стены и направляется к нам.

Только это совсем не похоже на маму.

Я поднимаю голову и вижу...Льва.

До боли загорелый и красивый.

Душераздирающе добр.

Совершенно Лев.

Он все еще одет в свою униформу из синих парадных брюк и застегнутой рубашки. Его волосы недавно зачесаны близко к коже головы, и у меня перехватывает дыхание от того, как восхитительно он выглядит.

Его глаза игриво мерцают, и мое сердце замирает в груди, когда он занимает свою позицию у станка, серьезно глядя на меня, несмотря на всю веселость происходящего.

-Ты, кажется, не вписываешься в нашу возрастную группу, молодой человек. Рут заискивает перед ним. Хотя на самом деле все они смотрят на него с открытым, неподдельным обожанием.

Он оглядывается через