Порочные удовольствия - Меган Марч Страница 12

Его взгляд стал еще более пристальным, если такое вообще возможно. Но что меня удивляет больше всего, так это его слова.

– Ты и вправду хочешь знать?

– Выкладывай мне все, муженек. Сегодня вечером я живу опасной жизнью, – протягиваю я, намеренно усиливая свой акцент.

Крейтон подходит к столу и опирается на него, стоя лицом ко мне, и его бедро находится всего в нескольких дюймах от моей руки. Что означает, что его член, вероятно, всего в футе от моих губ, и я не могу не думать о десерте.

Я отвожу взгляд от его члена, особенно явно подчеркнутого его узкими джинсами, и смотрю в его темно-карие глаза. Глаза, которые с прищуром смотрят на меня. Он оценивает меня, пытаясь понять, правда ли я интересуюсь тем, что у него происходит.

Что-то мелькает в выражении его лица, но прежде чем я могу понять, что именно, оно снова становится бесстрастным.

– Это был Кэннон.

– Хорошо, – говорю я, приглашая его продолжать.

– Один из наших активных акционеров мутит воду. Он поливает дерьмом бизнес-стратегию компании и требует перемен, а также назначения независимых директоров в совет, чтобы они могли влиять на все решения.

Я внимательно слушаю его, но по большей части ничего не понимаю.

– А что такое активный акционер?

– Это тот, у которого достаточно акций компании, чтобы мы воспринимали его всерьез, когда он начинает чинить неприятности. Это разрушительный способ пытаться поменять методы ведения бизнеса в нашей компании.

– Хорошо. – Я несколько мгновений обдумываю его объяснения. – А разве в твоем бизнесе это не в порядке вещей?

Он кивает:

– Да, но в этом случае все ухудшается тем, что этот активный акционер – мой дядя.

Мои брови ползут вверх.

– Твой дядя?

Он невесело улыбается:

– Да. Тот дядя, который отвечал за мое воспитание с десяти до восемнадцати лет.

Я люблю слова, по большей части потому, что мне нравится укладывать их в рифмы, которые передают какие-то чувства. Крейтон, как я уже замечала, осторожно подбирает слова. И он сказал не просто «дядя, который вырастил меня».

– Полагаю, вы с ним не слишком близки.

– Ты полагаешь правильно. Он сколотил состояние на международном валютном рынке, а потом стал раздуваться от важности, когда я сделал то же самое – невзирая на тот факт, что сам он меня ничему не учил. И когда я сделал свою компанию открытым акционерным обществом, он решил, что хочет иметь достаточно большой кусок, чтобы доставать меня.

– Похоже, ваши отношения… довольно сложные.

У Крейтона на подбородке дернулся мускул.

– Можно сказать и так.

– Так все это просто раздражает тебя? Или все серьезнее?

Крейтон складывает руки на груди.

– Честно говоря, я еще и сам не знаю. До сих пор он просто доводил меня, требуя, чтобы я продал часть бизнеса, которым владеет компания, что я отказывался делать только из тех соображений, чтобы он заткнулся. Но сейчас… достаточно сказать, что он пытается прибегнуть к другой тактике.

И снова я тщательно обдумываю его слова. То, что он не говорит, я понимаю так же хорошо, как если бы он сказал это.

– А эта другая тактика имеет какое-то отношение ко мне и к тому, как мы поженились?

Крейтон делает глубокий вдох.

– Он находит в этом некоторое подкрепление своих позиций, это правда.

Если честно, я удивлена этим откровенным признанием. Я ожидала, что он уклонится от ответа.

– Я могу чем-то помочь?

В отличие от того, что было несколькими минутами ранее, я ни в малейшей степени не дразню его. Если я могу сделать что-либо, что ему поможет, я сделаю это. И не только потому, что если имя Крейтона смешают с грязью, теперь это будет означать, что с грязью смешают и мое.

– Я подумаю. – Он смотрит на меня. – Но все равно спасибо.

Я пытаюсь пожать плечами, но вместо этого зеваю.

– Просто скажи мне, если тебе будет что-нибудь нужно.

Взгляд Крейтона становится изучающим.

– Ты устала.

Это не вопрос, но я все равно отвечаю:

– Да, это первый концерт после перерыва. Легко забываешь, каким утомительным он бывает. Не говоря уже о репетициях, проверках звука, встречах и приветствиях и всем прочем.

– Тогда, полагаю, тебе пора отдохнуть.

– Мне нужно быть в Далласе к полудню для интервью на радио. Надеюсь, это не проблема?

Он медленно кивает.

– Не проблема. Это короткий перелет. Мы будем на месте заблаговременно.

– Хорошо. – Я отодвигаю стул от стола и встаю, сильнее затягивая пояс халата и уставившись на покрытые серебряным лаком ногти на ногах. Потом поднимаю глаза и смотрю на Крейтона. – Полагаю, мне лучше пойти спать.

Я нерешительно делаю шаг в сторону спальни, ожидая, что он схватит меня за пояс, притянет к себе и пробормочет что-то по поводу его десерта.

Но он не делает ничего подобного. Вместо этого он лишь рассеянно кивает.

– Я постараюсь не беспокоить тебя. Мне нужно еще несколько часов поработать.

Правда, Крейтон? Правда? После того, как ты некоторое время назад приказал мне раздеться? Я даю ему некоторое время на случай, если он передумает. Но он этого не делает. Ну хорошо.

– Не проблема. Я сплю как убитая. Ничто не может разбудить меня, благодаря тому что я уже три месяца сплю в автобусе с целой оравой храпящих мужиков.

Лицо Крейтона застывает, сменяя прежнее расслабленное выражение.

– С завтрашнего дня это тоже изменится. После концерта тебя будет ждать твой новый автобус.

Я начинаю говорить прежде, чем мой мозг дает мне команду заткнуться.

– Это отлично. Мне не придется больше беспокоиться о том, чтобы мои оргазмы были не очень шумными.

Уголки рта Крейтона изгибаются, придавая его лицу лукавое выражение. Он отодвигает стол и делает шаг ко мне.

– Нет, Холли, это ни в коем случае больше не должно тебя волновать. На самом деле у меня будет большая проблема, если ты не станешь стонать завтрашней ночью в моих объятиях в этом автобусе.

Я не могу поспевать за сменой настроений этого мужчины, но эта улыбка окончательно добивает меня. От его слов у меня по телу пробегают мурашки. Моя рука, которая явно подчиняется своим собственным желаниям, тянется к пуговице на его джинсах.

И в этот момент… звонит его чертов телефон.

Я опускаю руку.

– Полагаю, это означает, что я иду в постель одна.

Он достает свой телефон и смотрит на экран.

– Если бы мне не было нужно ответить на этот звонок…

Я пожимаю плечами.

– Мне в любом случае не повредит поспать подольше. На радиостанции захотят сделать мои фотографии, так