Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон Страница 12

Она щелкает пальцами, в ее зеленых глазах вспыхивает гнев.

– Вот видишь! В этом и гребаная проблема! Если ты думаешь, что я буду в опасности здесь, то не значит ли это, что ты тоже рискуешь? – я открываю рот, чтобы ответить, но она меня перебивает. – А ты рискуешь! Ты тоже в опасности, Адди. Зачем тебе оставаться здесь?

Я вздыхаю и провожу рукой по лицу, все больше расстраиваясь. Это не вина Дайи. Если бы мы поменялись местами, я бы тоже сходила с ума и сомневалась в ее здравомыслии.

Но я отказываюсь убегать. Я не могу это объяснить, но мне кажется, что так я позволю ему победить. Я вернулась в поместье Парсонс всего неделю назад, а меня уже пытаются прогнать из него.

Я не могу объяснить, почему чувствую такую потребность остаться здесь. Испытать этого загадочного типа, бросить ему вызов и показать, что я его не боюсь.

Хотя это большая, черт побери, ложь. Я пребываю в полнейшем ужасе. Однако я очень упряма. И, как уже выяснилось, в такой же степени глупа. Но прямо сейчас я не могу найти в себе силы переживать об этом.

Спросите меня чуть позже, когда он будет стоять над моей кроватью и смотреть, как я сплю, уверена, я буду ощущать себя иначе.

– Со мной все будет в порядке, Дайя. Обещаю. Я сплю с разделочным ножом под подушкой. И если понадобится, забаррикадируюсь в спальне. Кто знает, вдруг он вообще не вернется?

Аргументы слабоваты, но, думаю, в данный момент я даже не пытаюсь. Черт возьми, я не уйду отсюда.

И почему это, находясь в общественных местах или на публике, мне хочется поджечь себя, но когда кто-то вламывается в мой дом, я чувствую себя достаточно храброй, чтобы оставаться в нем?

На мой взгляд, это тоже нелогично.

– Я не чувствую себя нормально, бросая тебя здесь. Если ты умрешь, вся моя жизнь будет разрушена. Я буду страдать, изводя себя вопросами «а что, если…», – со всей драматичностью, которую она позаимствовала в театральных постановках, Дайя смотрит в потолок и задумчиво кладет палец на подбородок. – Осталась бы она жива, если бы я просто выволокла эту суку из дома за волосы? – спрашивает она капризным голосом, высмеивая свое возможное будущее «я» и меня.

Я хмурюсь. Я бы предпочла, чтобы меня не таскали за волосы. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы отрастить их.

– Если он вернется, я сразу же позвоню в полицию.

Она в отчаянии опускает руку и закатывает глаза. Это слишком нахально. Она злится на меня.

И это понятно.

– Если ты помрешь, я буду очень зла на тебя, Адди.

Слабо улыбаюсь ей.

– Я не собираюсь помирать.

Надеюсь.

Моя подруга рычит, сильно хватает меня за руку и крепко обнимает. Наконец она отпускает меня, и все, что я чувствую, – это огромное облегчение с нотками сожаления.

– Позвони мне, если он вернется.

– Позвоню, – вру я.

И она уходит без лишних слов, захлопнув за собой дверь.

Я выдыхаю, достаю нож из ящика и устало плетусь в ванную. Мне нужен долгий, горячий душ, и если этот гад решит помешать мне, то я с радостью прирежу его за это.

16-е мая, 1944

Позже Джон спросил меня. Он всегда спрашивает, чем я занималась, когда я остаюсь дома одна.

Я сказала, что присматривала за домом и играла в крокет.

Сере четырнадцать, и она может делать уроки сама. Поэтому мне всего лишь нужно позаботиться об ужине к его приходу.

Это мои обычные женские обязанности.

Он меня подозревает.

Он начал замечать изменения в моем поведении.

Не могу отрицать, в последнее время я веду себя иначе. С тех пор, как в мою жизнь вошел тот странный мужчина. Через окно.

Он все еще не заговаривает со мной. Неважно, сколько бы я ни умоляла его. Сколько бы ни спрашивала его имя. Откуда он. Откуда он меня знает. Чего он от меня хочет.

Все безуспешно.

Я так отчаянно хочу услышать его голос, что начала предлагать ему всякие вещи. Плохие вещи.

Поцеловать его. Прикоснуться к нему.

Он улыбается мне, но не уступает.

Шепот его пальцев на моей щеке, и он уходит, оставляя меня ждать его следующего появления.

Глава 5

Манипулятор

Ветерок подталкивает мое тело вперед, словно уговаривая прыгнуть. Сделать прыжок и упасть в объятия смерти.

Ты не пожалеешь.

Эта маленькая навязчивая мысль задерживается во мне. Почему-то мне кажется, что разбиться об острые скалы было бы, мягко говоря, досадно. А что, если я умру не сразу? Что, если при падении я чудом выживу, и мне придется лежать там, переломанной и окровавленной, до тех пор, пока мое тело окончательно не испустит дух?

Или вдруг мое тело откажется сдаваться, и я буду вынуждена провести остаток жизни в качестве овоща?

Все из этого достойно сожаления.

От размышлений меня отвлекает покашливание.

– Мэм?

Я поворачиваю голову и вижу высокого пожилого мужчину с мягкими чертами, которые практически успокаивают меня. Его седые, редеющие волосы слиплись на лбу от пота, а одежда испачкана грязью и слизью.

Его взгляд мечется между мной и краем обрыва, на котором я стою, испуская нервозную энергетику. Он решил, что я собираюсь прыгнуть. И пока я продолжаю просто смотреть на него, я понимаю, что не даю ему повода подумать иначе.

Я не двигаюсь.

– Мы уезжаем на ночь, – сообщает мне мужчина.

Он и его бригада весь день приводили в порядок мое крыльцо, в чем оно так отчаянно нуждалось. При этом они также гарантируют, что моя нога теперь не провалится сквозь прогнившее дерево, что, вероятнее всего, значит, что я не подхвачу сепсис.

Он оглядывает меня с ног до головы, его брови опускаются, а озабоченность, кажется, все растет. Вокруг нас, кружась, гуляет сильный ветер, путая мои волосы. Я откидываю пряди и замечаю, что он все еще не сводит с меня глаз.

Когда я была младше, бабушка не разрешала мне подходить к обрыву. Он всего в пятнадцати метрах от поместья. От вида здесь захватывает дух, особенно на закате. Но ночью без фонарика разобрать, где край, просто невозможно.

Сейчас солнце уже опускается к линии горизонта, отбрасывая на этот одинокий участок скалы мрачные тени. Я стою в метре от опасности, мои жизнь и смерть отделены лишь скалистым краем. Скоро он