Любовь на уме - Али Хейзелвуд Страница 13

Его там больше нет. Я несколько раз осматриваю коробку, но там осталась только корица. Затем я поднимаю глаза и вижу это: голубая глазурь исчезает за зубами Леви, когда он откусывает кусочек. Откусывает от моего чертового пончика. Есть десятки альтернатив, но вот: Уорд выбрал тот, который я могу съесть. Что за беспечная, невнимательная сиська крадет единственный доступный вариант у голодного, нуждающегося вегана?

— Я доктор Борис Ковингтон, — начинает рыжий. Он выглядит как измученное, взъерошенное рыжее яйцо вкрутую. Как будто он прибежал сюда на эту встречу, а на столе его ждут пять стопок бумаг. — Я отвечаю за контроль над всеми исследовательскими проектами в Институте Дискавери, что делает меня вашим боссом. — Все смеются, но есть и несколько добродушных возгласов. Команда инженеров кажется шумной компанией. — Вы, ребята, уже знаете это, за исключением доктора Кенигсвассер и мисс Кортореаль, которые здесь, чтобы убедиться, что мы не провалим один из наших самых амбициозных проектов. Леви будет их контактным лицом, но все, пожалуйста, сделайте так, чтобы они чувствовали себя желанными гостями. — Все хлопают — кроме Леви, который занят доеданием своего (моего) пончика. Какой абсолютный тупица. — Теперь давайте притворимся, что я произнес впечатляющую речь, и перейдем к любимому занятию всех: ледоколам. — Почти все стонут, но мне кажется, что я фанатка Бориса. Он кажется намного лучше, чем мой босс из NIH. Например, он говорит уже целую минуту и не сказал ничего откровенно оскорбительного. — Мне нужно ваше имя, работа и… давайте снимем любимый фильм. — Опять стоны. — Тише, дети. Леви, ты начинаешь.

Все в комнате поворачиваются к нему, но он не торопится проглотить мой пончик. Я смотрю на его горло, и меня охватывает странная смесь призрачных ощущений. Его бедро протискивается между моими. Я вжата в стену. Лесной запах у основания его…

Подождите. Что?

— Леви Уорд, главный инженер. И… — Он слизывает немного сахара со своей нижней губы. — Империя наносит ответный удар.

Ты что, шутишь? Сначала он украл мой пончик, а теперь мой любимый фильм?

— Кейли Джексон, — подхватывает блондинка. — Я менеджер проекта BLINK и «Легальная блондинка». Она говорит так, будто могла бы быть одной из сестер Эль Вудс, что инстинктивно мне нравится. Но Росио напрягается рядом со мной. Когда я смотрю на нее, ее брови нахмурены.

Странно.

В комнате не менее тридцати человек, и «ледоколы» очень быстро надоедают. Я стараюсь быть внимательной, но Ламар Эванс и Марк Костелло начинают спорить о том, что «Убить Билла: Vol. 2» лучше, чем «Vol. 1», и я чувствую странную колючку в центре лба.

Когда я поворачиваюсь, Леви пристально смотрит на меня, его глаза полны того, что я, кажется, пробуждаю в нем. Я немного обижаюсь из-за пончика, не говоря уже о том, что он до сих пор не ответил на мое письмо, но напоминаю себе о том, что только что сказал Борис: он мой главный сотрудник. Поэтому я веду себя хорошо и дарю ему осторожную, медленно расплывающуюся улыбку, которая, как я надеюсь, выражает сожаление по поводу укола в угловую извилину, и я надеюсь, что мы будем хорошо работать вместе, и «Эй, спасибо, что спас мне жизнь»!

Он разрывает зрительный контакт, не улыбаясь в ответ, и делает глоток своего кофе. Боже, как я его ненавижу…

— Би. — Росио пихает меня локтем. — Теперь твоя очередь.

— О, эм, точно. Извините. Би Кенигсвассер, руководитель отдела неврологии. И… — Я колеблюсь. — Империя наносит ответный удар. — Краем глаза я вижу, как кулак Леви сжимается на столе. Черт. Надо было просто сказать «Аватар».

Как только собрание закончилось, Кейли подошла поговорить с Росио. — Мисс Кортореаль. Могу я называть вас Росио? Мне нужна ваша подпись на этом документе. — Она мило улыбается и протягивает ручку, которую Росио не берет. Вместо этого она замирает и несколько секунд смотрит на Кейли с открытым ртом. Мне приходится ударить ее локтем по ребрам, чтобы она разморозилась. Интересно.

— Ты левша, — говорит Кейли, пока Росио расписывается. — Я тоже. Левши — сила, верно?

Росио не поднимает глаз. — Леворукие люди более склонны к мигреням, аллергии, недосыпанию, алкоголизму и в среднем живут на три года меньше, чем правши.

— О. — Глаза Кейли расширились. — Я, эм, не…

Я бы с радостью осталась и стала свидетелем более яркого взаимодействия между девочкой из долины и готом, но Леви выходит из комнаты. Как бы мне ни была противна эта идея, нам нужно будет поговорить в какой-то момент, поэтому я бегу за ним. Когда добегаю до него, я жалко запыхалась. — Леви, подожди!

Возможно, я слишком много читаю в том, как напрягается его позвоночник, но что-то в том, как он останавливается, напоминает мне заключенного, пойманного охранниками всего в шаге от побега из тюрьмы. Он медленно поворачивается, громоздкий, но удивительно изящный, весь в черном и зеленом, со странным, напряженным лицом.

На самом деле, это было нечто, еще в аспирантуре. Что-то, о чем можно спорить в ожидании появления участников и анализов: Действительно ли Леви красив? Или он просто шесть четыре и сложен как Колосс Родосский? Мнений было много. Энни, например, была в лагере «10 из 10, у меня с ним был бы бурный роман». А я говорила ей «Фу, фу, фу», смеялась и называла ее предательницей. Что… да. Оказалось точным, но по совершенно другим причинам.

Оглядываясь назад, я не понимаю, почему меня так шокировал его фан-клуб. Не так уж и необычно, что серьезный, неразговорчивый мужчина, имеющий несколько публикаций в Nature Neuroscience и выглядящий так, будто он может выжимать скамью для жима всей кафедры любой рукой, может считаться привлекательным.

Не то чтобы я когда-либо была такой. Или когда-нибудь буду.

На самом деле, я совершенно не думаю о его бедре, протискивающемся между моих ног.

— Привет. — Я неуверенно улыбаюсь. Он не отвечает, поэтому я продолжаю: — Спасибо за тот день. — По-прежнему никакого ответа. Тогда я продолжаю. — Я, знаешь ли…