Кости сердца - Колин Гувер Страница 13

– Такие, как ты, не могут дружить с такими, как я.

Он слегка наклоняет голову набок.

– А ты высокого о себе мнения!

– Говорит парень, который принял меня за бездомную.

– Ты ела хлеб с пола.

– Я очень проголодалась. Богачу не понять.

Самсон слегка сощуривает глаза, потом вновь переводит взгляд на океан. Так на него смотрит, словно надеется найти в нем ответы на все волнующие его вопросы.

В конце концов он отворачивается и от воды, и от меня.

– Я в машину.

Провожаю его взглядом.

Не знаю, почему я такая ершистая рядом с ним, зачем все время пытаюсь держать оборону. Допустим, он действительно принял меня за бездомную и попытался помочь. Даже денег предложил. Значит, у человека есть душа.

А бездушная в этой ситуации как раз я.

6

Сказать, что мне стало легче, когда по приезде в «Уолмарт» Самсон и Маркус от нас отделились, – ничего не сказать. Я в Техасе считаные часы, а от Самсона меня уже просто воротит.

– Тебе кроме одежды что-то нужно? – спрашивает Сара, когда мы заходим в отдел косметики.

– Да почти все, – отвечаю. – Шампунь, кондиционер, дезодорант, зубную щетку, пасту – короче, все, что я по субботам воровала с тележек горничных.

Сара замирает и изумленно смотрит на меня.

– Это шутка? Я пока не знаю, как у тебя с чувством юмора…

Качаю головой.

– Все это нам было не по карману. Даже самое необходимое. – Не знаю, с какой стати я так разоткровенничалась. – Если ты нищий, приходится иногда включать смекалку.

Я сворачиваю в следующий проход. Сара догоняет меня не сразу.

– Разве Брайан не платил твоей маме алименты?

– Моя мать была наркоманкой. Я тех денег и не видела.

Сара теперь шагает рядом. Пытаюсь не смотреть на нее – больно видеть, как от моих откровений с нее слетают розовые очки. Хотя, пожалуй, доза реальности ей не повредит.

– А отцу ты про это говорила?

– Нет. Он последний раз видел мать, когда мне было четыре. Она еще не наркоманила.

– Значит, надо было ему рассказать. Он помог бы.

Я бросаю в тележку дезодорант.

– Никогда не считала своим долгом рассказывать ему об условиях, в которых мне приходится жить. Отец должен и сам знать, что творится в жизни его ребенка.

Сразу видно, что мои слова заставляют Сару задуматься. У нее в голове, очевидно, сложился совсем иной образ моего отца. Как знать, возможно, одного-единственного семени сомнения окажется достаточно, чтобы открыть ей глаза на мир за пределами ее уютного защитного пузыря, в котором у всех людей есть летние домики на пляже.

– Пойдем искать мне одежду, – меняю тему я.

Пока мы бродим вдоль полок с тряпками, она молчит. Я беру несколько вещей на примерку, но, если честно, понятия не имею, что мне подойдет. Наконец идем в примерочную.

– Обязательно возьми купальник, – советует Сара. – А лучше два. Мы почти все время проводим на пляже.

Стойка с купальниками находится рядом с примерочной. Взяв парочку, я ухожу в кабинку – примерять все, что набрала.

– Как переоденешься, покажись, ладно? Хочу посмотреть, хорошо ли сидит, – говорит Сара.

Наверное, так делают все подруги, когда вместе ходят по магазинам? Показывают друг дружке наряды?

Сначала примеряю бикини. Топ великоват в груди, но я слышала, что первым делом, когда набираешь вес, увеличивается грудь, а я этим летом точно поправлюсь. Выхожу из кабинки и встаю перед зеркалом. Сара сидит на скамеечке и что-то читает в телефоне. Подняв голову, она изумленно распахивает глаза.

– Вау! Можно даже на размер меньше взять.

– Нет, я планирую набрать вес.

– Зачем? Убить готова за такое тело, как у тебя!

Ее слова задевают меня за живое.

У Сары какой-то загнанный взгляд. Наверное, она сейчас мысленно сравнивает наши тела и подмечает в своем то, что считает недостатками.

– У тебя даже ляжки не соединяются! – чуть ли не с завистью шепчет она. – Всегда мечтала о таком просвете между бедрами!

Я качаю головой и возвращаюсь в кабинку. Надеваю второй купальник и сверху джинсовые шорты – убедиться, что они мне по размеру. Когда выхожу, Сара издает громкий стон.

– Господи, да тебе все к лицу, надевай что хочешь!

Она встает рядом и разглядывает наши отражения в зеркале. На самом деле Сара тоже не коротышка, всего на пару дюймов ниже меня. Она поворачивается боком и кладет ладонь себе на живот.

– Сколько ты весишь?

– Не знаю.

Вообще-то знаю, но не хочу задавать ей планку, к которой совершенно незачем стремиться.

Сара вздыхает. Явно расстроена.

– Мне до поставленной на лето цели еще двадцать фунтов надо скинуть. Пора браться за дело. Расскажи, в чем твой секрет?

Мой секрет?

Смеюсь, глядя на себя в зеркало и проводя рукой по впалому животу.

– Я всю жизнь голодала. Не у всех людей дома есть еда.

Смотрю прямо на Сару. Она поднимает на меня взгляд, который я затрудняюсь прочесть. Наконец, поморгав, она переводит глаза на телефон. Откашливается.

– Это правда?

– Ага.

Сара задумчиво прикусывает щеку.

– Тогда почему ты сегодня ничего не ела за ужином?

– Потому что это были худшие двадцать четыре часа в моей жизни, я оказалась за одним столом с пятью совершенно чужими мне людьми, на другом конце страны и в чужом доме. Иногда и у голодных аппетит пропадает.

Сара не поднимает головы. Не знаю, смутила ли ее моя неожиданная откровенность или она просто пытается осознать факт, что у нас настолько разная жизнь. Подмывает спросить о ее странном поведении за ужином: глядя на меня, она тоже почти не ела. Тем не менее я молчу. На сегодня с нее хватит потрясений. В конце концов, мы только познакомились.

– Есть хочешь? – спрашиваю. – Лично я готова съесть слона.

Сара робко улыбается, и я впервые ощущаю, как между нами зарождается какая-то связь, намек на что-то общее.

– Ага. Жрать хочется – просто мрак!

Я так и покатываюсь.

– Значит, нас двое!

Ухожу в кабинку и снова надеваю сарафан. Переодевшись, хватаю Сару за руку и тащу к продуктовым рядам.

– Куда мы?

– К еде!

Первым делом подходим к полкам с хлебом. Я останавливаю тележку возле коробок и пакетов со сладкой выпечкой.

– Что ты любишь больше всего?

Сара показывает пальцем на белый пакет с шоколадными мини-пончиками.

Я беру их с полки и вскрываю пакет. Достаю один пончик, засовываю в рот, а остальное отдаю Саре.

– Теперь бы молока, – говорю с набитым ртом.

Сара смотрит на меня, как на сумасшедшую, но все