Блеск дождя - Аня Ома Страница 13

– Окей, сначала я хочу знать все об этом красавчике на экране, – произнесла она нараспев, направляясь к холодильнику. Достав бутылку с водой, она села напротив меня и наполнила стакан. – Слушаю. – Она не спускала с меня своих зеленых глаз.

Зная, что сейчас подвергнусь допросу, я тихонько застонала.

– Да нечего слушать. Симон…

– Офигенно сложен, – прервала меня подруга, поиграв бровями.

– Просто клиент.

– С которым у тебя что? Или почему у тебя вдруг лицо покраснело? – Лео с вызовом посмотрела на меня.

– Ты прекрасно знаешь, что после Марвина я поклялась никогда больше не мутить с клиентами.

Лео пожала плечами.

– Правила существуют для того, чтобы их нарушать.

– Но не в этом случае, – настаиваю я энергичнее, чем хотелось бы.

– Окей… а чего тогда ведешь себя так, словно я застала тебя за просмотром порно? – Она с усмешкой кивнула на мой ноут, который я снова открыла, чтобы доказать свою невиновность.

– Никакого криминала. – Я демонстративно повернула к ней экран, хотя, возможно, нарушила тем самым нормы конфиденциальности. Показывать фото с изображением лиц клиентов нельзя. Но Лео есть Лео, и пока речь не идет о тату на интимном месте… – Вот. Видишь?

– Хм… – Лео с мечтательной улыбкой стала рассматривать фото Симона. – И правда красивый парень… но… – Она насупила брови и приблизила свою милую мордашку к экрану. – Что это за фигня такая у него на груди?

Я захихикала.

– И я спросила у себя то же самое, когда он стоял передо мной с голым торсом.

– Нет, правда, Лиса. Что. Это. Такое? Похоже на горбатого единорога, но зачем, скажи на милость, он наколол себе эту дрянь?

У Лео был такой раздраженный вид, что я расхохоталась.

– Ты прикалываешься? – Ее губы дрогнули. – Не мог же он… набить татуху с единорогом, да еще с женским именем? А это там наверху сердце, что ли?

Я кивнула:

– Видимо, Кики – его бывшая.

– Господи! – выдавила из себя Лео. – Бедная. Что она ему сделала, если он увековечил ее в виде убогого единорога, – продолжала моя подруга, а я тем временем от смеха уже икала.

– Не думаю, что это был его выбор. Он ужасно стесняется. Потому и хочет себе перекрытие, – объяснила я, как только худо-бедно справилась с приступом хохота.

– Ну ясно. На всякий случай не вздумай с ним крутить. А то еще наколет тебя в виде альпаки где-нибудь на заднице.

– Господи, Лео! – Я снова покатилась со смеху.

– Что? – пожала она плечами без тени веселья.

– Он так не сделает. И потом, альпаки – такие лапочки.

– Единороги тоже, и смотри, что он там приписал к этому сказочному существу. – И, качая головой, она опять отодвинула комп на мой край стола.

– Не суди книгу по обложке, – сказала я. – С тату то же самое. Он действительно очень милый. – По какой-то причине я ощутила необходимость вступиться за честь Симона. И я рассказала подруге о его рингтоне и о том, какую заботу проявил этот парень, когда у меня случилась паническая атака из-за воспоминаний о маме.

Лео через стол взяла меня за руку.

– Да, правда очень мило с его стороны.

– И еще он пригласил нас в субботу в Pocket Bar, – добавила я. – Он там работает барменом и рассказал, что у них новая владелица.

– О… то есть…

– Нам больше не обязательно бойкотировать эту контору, и мне туда опять можно.

– Ну тогда дадим Pocket Bar второй шанс, да?

– Если Калла с нами, то конечно. Я ей сейчас напишу. – Моя радость по поводу предстоящего похода в бар точно не была связана с Симоном. Сомнения насчет того, принимать ли его приглашение, внезапно показались мне смешными и улетучились как дым. В конце концов, заглянуть туда в его смену не означает броситься ему на шею. К тому же он все равно будет занят приготовлением напитков.

Подготовка к преподаванию искусства в моем списке дел значилась сегодня на первом месте, поэтому прямо с утра я окопалась у себя в комнате. В пижаме сижу на постели, обложившись карточками, маркерами и книжками. Поскольку у Лео тоже экзамен, мы в качестве взаимной профилактики прокрастинации обменялись мобильниками. Потому что вообще-то мне хотелось загрузить в Instagram новые рисунки или подумать насчет кавер-апа для Симона. Растительный мотив поверх единорога в сочетании с трайблом, который станет идеальным продолжением уже имеющейся татуировки. Вместо этого я пытаюсь запомнить элементы арт-терапии в теории образа. Тема, во всяком случае, интересная. Да и по своему опыту я знаю, насколько целительным может быть искусство. Как оно помогает выразить эмоции, которые невозможно облечь в слова. Именно по этой причине живопись, скульптура и дизайн для меня много больше, чем просто хобби. Способность жить на полную катушку и выражать себя в творчестве означает для меня дышать в те моменты, когда от переживаний кажется, что уже нечем.

Стук в дверь оторвал меня от книги.

– Телефон! – сообщила Лео через дверь. – Это Бекки.

Я разом окаменела. Сестра почти никогда не звонит мне. Последний раз мы созванивались четыре месяца назад на ее девятнадцатилетие, я тогда поздравила ее в полночь.

– Зайди! – крикнула я и встала навстречу Лео, чтобы взять у нее телефон.

Я кивнула ей в знак благодарности, она в свою очередь натянуто улыбнулась и снова вышла.

– Привет, Бекки. – Я постаралась не выказать удивления.

– Когда ты собиралась мне рассказать, что у тебя первая персональная выставка с участием маминых картин?

Блин. Должно быть, она узнала от папы и теперь, видимо, начнет упрекать в том, что я не сказала ей лично. Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, готовясь таким образом получить выволочку от сестры. Но вместо этого…

– Поздравляю! Я очень рада за тебя, Лисси. Прежде всего я жду маминых картин. Ты их уже видела?

Я заморгала и, не веря своим глазам, еще раз посмотрела на экран телефона. Да, там было имя сестры. То есть мы в самом деле говорим по телефону. Словно и не было той ссоры, из-за которой я в последний приезд домой была вынуждена уехать раньше времени.

– Ну, мы с Гердой хотели встретиться на следующей неделе.

– Можно и мне прийти?

– Э-э-э… конечно, – протянула я недоверчиво, по-прежнему удивляясь. Я все еще осторожничала, помня, с какой страстностью сестра высмеивала и критиковала мои работы. Во время нашей последней стычки она упрекнула меня в том, что я обязательно хочу пойти по маминым стопам и выставить себя дурой. С тех пор я поклялась окончательно вычеркнуть ее из этой части моей жизни. Потому что меня каждый раз ранит, насколько уничижительно она отзывается о моем творчестве. И все же… она позвонила первой и проявила заинтересованность. Я не могу пройти мимо этого факта, не могу не порадоваться, пусть и