Через год в это же время - Софи Касенс Страница 14

– Надеюсь, вам, девочки, повезет здесь больше, чем нам, – уныло сказала миссис Мохан, помогая им освободить все ящики и буфеты. – Но уж лучше вы, чем еще один KFC или «Цыпленок пири-пири».

Четыре года спустя на стальной дверце холодильника по-прежнему висела фотография семьи Мохан. Девушки нашли ее уже после того, как перебрались сюда, и у них не хватило духу выбросить последнее свидетельство тяжелого семейного труда.

По пути на работу Минни купила кофе на всю команду. Вообще-то, она не могла себе этого позволить, но подумала, что все нуждаются в моральной поддержке. Она проснулась в два часа ночи, чувствуя себя пьяноватой и неуверенной, потом отпраздновала оставшуюся часть дня своего рождения, приготовив огромный испанский омлет с весьма подозрительным набором ингредиентов, найденных в холодильнике. Рано утром она слушала музыку и прибиралась, а Лаки с подозрением наблюдал за ней со своего теплого местечка на холодильнике.

Теперь было уже второе января – любимый день года для Минни, день, от которого оставалось максимальное время до ее следующего дня рождения. И потому, несмотря на все, что случилось накануне, она весьма бодро отправилась на работу. Утром Грег уже пытался позвонить ей. Она не ответила; она ехала в автобусе и просто не хотела портить себе настроение спорами. Грег мог быть весьма необщительным, когда его это устраивало. Если он писал большую статью, то мог несколько дней не подавать о себе никаких вестей. Возможно, ему пошло бы на пользу, если бы и Минни вдруг оказалась не слишком доступной.

– Я принесла кофе! – крикнула она, врываясь в дверь, и старомодный колокольчик над ней звякнул.

– О, ты просто чудо! – заявил Алан, беря один стакан.

– Алан, спасибо, что приняли нас в канун Нового года, мы оба прекрасно провели время!

– Всегда к вашим услугам, – поклонился Алан.

Алан, их водитель, развозивший заказы, был высоким худым мужчиной за пятьдесят, с постоянно кривящимися губами. Он обладал бледной нездоровой кожей и широко расставленными кошачьими глазами с тяжелыми веками. При взгляде на него Минни часто думала о каком-нибудь поэте XVIII века с измученной душой. Раньше Алан был капитаном речных судов, но какой-то несчастный случай с якорем превратил его в «сухопутного увальня». Никто не знал, что это было за несчастье или как именно пострадал Алан. Он не любил об этом говорить.

– А ты принесла что-нибудь без молока? – спросила Флер, быстро оглядываясь.

– Нет, увы, только капучино, причем с коровьим молоком, – выразила сожаление Минни.

Флер вздохнула, но тем не менее протянула руку к одному из стаканов. Флер сидела у них на телефоне. Ей было двадцать два, и она увлекалась разными диетами. Сегодня шел второй день веганства. С изящной длинной шеей и почти белыми волосами Флер напоминала прекрасного высокомерного лебедя, и казалось, что она зашипит, если вы подойдете слишком близко.

Флер пришла к ним два года назад. Тогда здесь работали только Лейла и Минни, но бизнес начал разворачиваться, и им понадобилась помощь с приемом заказов. Флер явилась на собеседование с собственным предложением. Она объяснила, что учится на курсах программистов, но не может заниматься этим дома, так как ее мать уверена, что от Интернета у людей начинается астма, а потому ни за что не позволит установить у них дома Wi-Fi-роутер. Флер сказала, что готова работать четыре дня в неделю, но они могут платить ей только за три, если позволят в свободное время выполнять учебные задания.

Они дали девушке работу, потому что звучало это неплохо. Но позже Минни гадала, имелось ли хоть слово правды во всей этой истории о матери Флер и учебе. Флер никогда не упоминала о своих родителях, никогда не спешила домой и два года спустя все еще училась на шестимесячных курсах программистов. Лейла предполагала, что на самом деле Флер – одна из гламурных лондонских побродяжек, которой просто хотелось сидеть где-нибудь в тепле и рыться в социальных сетях.

– Лейла уже пришла? – спросила Минни.

– Нет, – ответила Флер, снимая крышку со своего стакана и заглядывая в него с таким видом, словно надеялась обнаружить все-таки не коровье, а соевое молоко. – Ох, а у нас тут случилась каа-та-строо-фа.

– Что? – Минни обернулась к ней. – Какая катастрофа?

– Беверли сожгла пироги. – Флер медленно, изящно пожала плечами.

– Не может быть!

Минни бросилась мимо стойки администратора в кухню в глубине помещения.

Беверли, красная как рак, в белом поварском халате, склонялась над рабочим столом, заваленным пирогами. Они играли темными красками, от серо-коричневого цвета до угольно-черного. Минни разинула рот, грохнула поднос с кофе на стол и окинула взглядом картину разорения.

– Что случилось? – тихо спросила она.

– Я думаю, вот эти еще можно спасти, – пробормотала Беверли, показывая на левую сторону прилавка.

Беверли было пятьдесят девять, но выглядела она старше из-за красноватой кожи и мягкого лица с дряблым подбородком.

– Как… как ты сумела сжечь сразу так много? – спросила Минни, недоверчиво качая головой.

По крайней мере тридцать из сорока пирогов, лежавших перед ней, продать было нельзя.

– Я пришла рано, и тут сразу началось… – Глаза Беверли расширились от раскаяния, курчавые черные волосы выбились из-под сеточки, придавая ей вид безумного профессора. – Мы с плитой не могли договориться…

– Это те самые пироги, на которые Лейла потратила весь день перед Новым годом? – Минни пододвинула железный барный табурет к большому стальному прилавку, взяла сгоревший пирог, и черное тесто рассыпалось у нее в руках. – Что случилось с таймером, который мы тебе купили? Пироги должны стоять в духовке ровно сорок две минуты.

– Мы с таймером друг с другом не ладим… – Беверли вздохнула, убирая с глаз непокорную прядь волос.

Минни села, обхватив голову руками. Нет, второе января не должно было начаться вот так.

– Прости, Минни, – с несчастным видом произнесла Беверли. – Я не понимаю, что со мной происходит в последнее время. То я здесь, работаю, а то вдруг мои мысли улетают куда-то, и двадцать минут проносятся как секунды.

– У нее жизненный кризис, – заявил Алан, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, вопросы вроде: зачем я здесь? Зачем вообще все это? Неужели пироги – смысл существования? И – упс! – кухня уже горит!

Беверли хлопнула Алана чайным полотенцем.

– Минни, тебе кто-то звонил, – сообщила Флер, вытягивая длинную шею из-за стойки администратора. – Что-то насчет уменьшения…

– Есть изменения в сегодняшних заказах? – спросила Минни.