Лови момент - Тара Девитт Страница 14

– Господи, нет! Пожалуйста, перестаньте! Не нужны мне такие лекции, честное слово! – Она возмущенно всплескивает руками.

Не в силах дольше терпеть, хохочу в полный голос.

– Инди, я же пошутила!

«Просто не могла не подразнить тебя, девочка, – думаю я. – Лучше займи руки делом, а голову, наоборот, разгрузи, прежде чем мы с тобой выйдем на откровенный разговор».

Именно так мы и поступили. Надо признать, Инди отлично работает и на удивление мало жалуется. Мы почти не разговариваем – так, обыденные замечания о погоде и планах на выходные. Она помогает мне устроить небольшой пруд для гусей. Выкапываем яму подходящего размера, укрепляем стенки выветрившимся гранитом, устанавливаем емкость для воды, обкладываем бортики галькой.

Гэри на удивление привязался к Инди; бродит за ней по пятам и возмущенно гогочет, когда та уходит. Если Грымза неосторожно приближается к девочке, у гуся случается невиданный припадок агрессии. Он клюет и щиплет Грымзу, преграждает путь, вытягивает шею, шипит.

– Ого! – Кажется я поняла, в чем дело.

– Что? – спрашивает Инди, вытирая пот со лба.

– Сделай одолжение, полежи вон там в траве. Хочу кое-что проверить.

Она неожиданно соглашается, лишь слегка закатывает глаза и тихонько фыркает. Как я и предполагала, Гэри хватает ближайшую веточку, ковыляет к Инди со всей скоростью, на какую способны его короткие лапы, и опускает находку на землю рядом с головой девочки. Затем приносит перышки, палочки, кусок веревки, несколько пучков мха и с любовью раскладывает вокруг нее.

– Что он делает?

– Строит для тебя гнездо. – Жаль, она вряд ли оценит, если я драматически воскликну: «ТЫ ЗАПЕЧАТЛЕЛАСЬ НА МОЕГО СЫНА!» [10] – Он решил, что ты его жена.

Инди садится, возмущенно смотрит на Гэри.

– Гусь-извращенец.

– Ну все мы не идеальны. – Честно говоря, ситуация не самая простая. Гуси живут парами. Гэри и Грымза не были парой, но вполне мирно сосуществовали. А теперь Гэри ради Инди готов заклевать Грымзу насмерть.

Ладно, как-нибудь разберемся. Тем временем мне в голову приходит важная мысль.

– Мы здесь уже три часа. Думаешь, Фишер еще в магазине?

– В прошлый раз он провел там часа четыре.

– В нашем магазине? Зачем?

Девочка пожимает плечами, привычно скрещивает руки на груди.

– Как правило, Фишер закупается в больших универсамах, но сейчас разрабатывает меню для ресторана, поэтому, наверное, решил изучить местный ассортимент. Возможно, он пока и сам не знает, чего хочет. Не спрашивайте меня, я не в курсе.

– Хм. – Невыразимо печальное зрелище – шеф-повар, бродящий по универсаму и не знающий, какие продукты выбрать.

– Только не это! – презрительно усмехается Инди. – Не надо его жалеть. Фишеру не нужна ваша жалость, да он ее и не заслуживает.

С улыбкой качаю головой.

– Ты считаешь себя вправе судить, что достойно жалости, а что нет?

– Да. Например, смерть матери. – Она с вызовом тычет пальцем в грудь. Обожаю подростковую откровенность: в отличие от взрослых, ведущих неспешные разговоры и постепенно выходящих на деликатные темы, дети раскрываются с минимальными усилиями, ибо жаждут, чтобы их заметили и поняли.

Еще я ценю характерный для их поколения черный юмор.

– Осиротела в двенадцать. – Отбиваю подачу.

– Мой отец вообще не хотел ребенка. – Инди сконфуженно морщит нос. – Так что формально я тоже осиротела в двенадцать, к тому же меня бросили при рождении. Двойной удар.

– А меня растили братья-подростки. Поскольку пришлось повзрослеть раньше срока, я пропустила важные этапы эмоционального развития, в результате мне постоянно требуется чувствовать свою нужность. – О-о, не так уж приятно в этом признаваться. – Я часто соглашаюсь с людьми, стараюсь быть полезной и удобной, потому что боюсь, как бы меня не бросили, – прибавляю я, ошарашенная этим прозрением. – Наверное, я пытаюсь сохранить свой мир маленьким, чтобы не чувствовать себя в нем слишком незначительной.

Инди странно смотрит на меня и произносит:

– А я – наоборот, пытаюсь сделать свой мир большим, чтобы не чувствовать себя запертой или загнанной в угол. Мне нужно пространство, я хочу совершить что-нибудь значимое или хотя бы иметь такую возможность.

Согласно киваю.

– Если верить святой троице, также известной, как группа «Чикс» [11], большие пространства – поле для больших ошибок.

Инди невольно хмыкает.

– И все-таки было бы неплохо попробовать.

Час спустя, когда Фишер возвращается домой, Инди угрюмо сидит на корточках рядом со стремянкой, а я, стоя наверху, снимаю с окна решетку. Он выскакивает из грузовика и поспешно направляется к нам, что-то резко выговаривая.

– Готова? – спрашиваю Инди.

– Ага.

Передаю ей решетку. Фишер бросает сумки.

– Думаете, соседи обрадуются, что вы являетесь сюда со стремянкой и разбираете их дом? – кричит он мне.

Одаряю его лучезарной улыбкой.

– Я каждый год вешаю им рождественские гирлянды.

Возмущенно бормоча, Фишер забирает у Инди решетку и ставит на место.

– Кажется, мы на пороге судебного разбирательства, – заявляет он.

– Можно я пойду? – осведомляется девочка.

– Кстати, о судебных разбирательствах, – ловко меняю тему. – Хочу показать правильную дорогу на пляж. Во избежание травм. – Не давая возможности возразить, отставляю стремянку в сторону, веду их на тропу и демонстрирую опознавательные метки, указывающие безопасный спуск к воде.

Повернувшись, вижу, что оба стоят, одинаково нахмурившись и скрестив руки на груди. Наконец Инди, воспользовавшись установившейся тишиной, выпаливает: «Ладно, спасибо», – и поспешно укрывается в доме. Фишер тоже собирается уйти, однако я останавливаю его фразой:

– Ваша племянница очень помогла мне сегодня.

Он разворачивается и подозрительно смотрит на меня.

– Правда?

– Да. Если вы не против, я была бы рада, если бы она согласилась немного помогать на ферме и в саду. – И поспешно добавляю: – Разумеется, не бесплатно.

– Вы предлагаете Инди работу? А вдруг она малолетняя преступница?

– Так, с этого места поподробнее, – смеюсь я. – Что, правда преступница?

Фишер молчит, будто размышляет, говорить или нет.

– Официально ни разу не привлекалась. – Вздыхает. – Спасибо, это было бы замечательно. Здорово, если у нее появится какое-то занятие. – Отводит взгляд, словно не уверен, стоило ли соглашаться.

Последние тучки испарились в лучах солнца. Фишер – единственное темное пятно на фоне золотистого луга. Мимо пролетает пчела, а он даже не вздрагивает, погруженный в свои мысли. Вспоминаю слова Инди: он и сам не знает, чего хочет. Интересно почему?

– Всегда пожалуйста. Во всех смыслах. – Боже, что я несу? – Я хочу сказать, рада помочь.

Фишер хмыкает. У него такой славный вид,