Вечно дикая - Кэти А. Такер Страница 16

Мне не терпится добраться до кухни, чтобы насладиться своим первым за год латте, приготовленным Саймоном. Я ждала этого момента несколько месяцев.

Джона рядом со мной вздрагивает от резкого звука, но тут же успокаивается. Сейчас почти девять утра. К этому времени он обычно уже встает, разжигает камин и проверяет прогноз погоды на день. Но, видимо, последняя неделя недосыпа в преддверии приезда гостей все-таки подкосила его.

Часы на тумбочке отбрасывают достаточно света, чтобы я могла разглядеть красивое лицо Джоны, умиротворенного и мальчишеского во сне. Я изучаю его и теперь, хотя уже давно запомнила каждую деталь – мужественный изгиб челюсти, излом шрама на лбу, еще один – над бровью, длинные ресницы на тон темнее его пепельно-русых волос, морщинки в уголках глаз, которые сейчас кажутся более заметными, чем при нашей первой встрече. Но они лишь добавляют ему привлекательности.

Интересно, как будет выглядеть Джона через пять лет? А через десять? Через двадцать?

Уверена, он будет так же красив. Возможно, даже более, чем сейчас, несмотря на все морщины и шрамы, которые он заработает, гоняясь за детьми по земле и наматывая километры в небе.

– Я чувствую, как ты на меня пялишься, – внезапно произносит Джона за секунду до того, как его веки распахиваются. – Зачем ты на меня смотришь?

– Потому что ты такой красивый.

Он с глубоким стоном переваливается на меня, устраивая свое тело между моими бедрами.

Одна его рука тянется вниз, чтобы стянуть с меня пижаму.

– Саймон прямо под нами! – резко шепчу я.

Наверное, все мучаются от смены часовых поясов.

– Тогда не кричи, как ты обычно это делаешь.

Джона стягивает с себя трусы-боксеры. Его кожа на моей ощущается горячей, и он проникает в меня безо всякой прелюдии. Впрочем, сегодня утром она, похоже, никому из нас не нужна.

Кровать шумно скрипит, когда он начинает двигать бедрами.

– Тише, – сердито умоляю я, но не могу сдержать хихиканья, которое вырывается наружу.

В ответ Джона начинает двигаться сильнее, и я прижимаюсь ртом к его плечу, чтобы заглушить свой стон.

Кофемолка под нами начинет снова жужжать. И на этот раз она не затихает.

* * *

Солнце уже перевалило за горизонт и заливает наш дом теплым утренним светом, когда я выхожу на лестничную площадку на час с лишним позже, чем предполагала, когда только проснулась.

– …Я всегда рекомендую ранункулюсы и пионы – они вне времени.

– Хм, да, ты права. Они чудесны.

Мама и Астрид сидят бок о бок за кухонным столом, окруженные множеством разбросанных свадебных журналов. Обе одеты по-праздничному: Астрид – в белой кофточке на пуговицах и джинсах, мама – в стильном свитере клюквенного цвета с вязаными узорами и черные леггинсы. Хотя я бы не назвала их противоположностями, просто у Астрид гораздо более простой стиль.

– О, доброе утро, дорогая! Надеюсь, ты хорошо спала, – приветствует меня мама, обмениваясь с Астрид веселым секретным взглядом из-под своих очков для чтения – она обновляет оправу каждую весну – и вновь сосредоточиваясь на своем журнале.

Мои щеки вспыхивают. По крайней мере, они, кажется, ладят друг с другом.

– Похоже, сегодня будет хороший день.

– Обязательно! – вторит Саймон, на мгновение прерывая свое занятие у плиты, чтобы улыбнуться мне. – Дай мне секунду – и я приготовлю тебе латте.

Я хмурюсь.

– Тебе нужна помощь?

Не помню, когда в последний раз видела, чтобы Саймон готовил что-нибудь сложнее картофельного пюре быстрого приготовления. Тем не менее на каждой конфорке стоит сковорода или кастрюля, а в воздухе витает запах бекона. Он даже надел один из моих рождественских фартуков поверх своего стандартного свитера, жилета и брюк.

– Конечно! Медленный огонь – вот в чем секрет успеха.

Саймон помешивает деревянной ложкой хашбрауны, а затем стряхивает с себя прихватку.

– С тех пор как ты съехала, Саймон вновь открыл в себе страсть к кулинарии, – сообщает мне мама, делая глоток своего пенистого напитка, и сухо добавляет: – А еще он пьет уже третью чашку кофе сегодня утром.

– Третью, – повторяю я, вскидывая брови. Его предел всегда был одна чашка, а Саймон – человек привычки. – Это многое объясняет.

– Я буду еще одну, Астрид, – окликает Бьерн со своего места в кресле.

Его внимание приковано к роману, который он держит в своей мясистой руке. Бьерн щурится от слепящего солнца и протягивает свою керамическую кружку, словно ожидая, что она подойдет и возьмет ее.

И Астрид действительно, не колеблясь, поднимается с табурета.

Но раз уж я еще не уселась, иду за чашкой сама.

– Я налью.

Наклоняюсь к праздно сидящему в моей гостиной мужчине, и Бьерн отрывает глаза от книги. Кажется, он выглядит удивленным, увидев меня.

– О, ладно. Черный, пожалуйста.

Я хмыкаю, направляясь к кофейнику.

– Что такое, Бьерн, у тебя ноги отказали? – небрежно бросает Джона, спускаясь по лестнице. Он только вернулся из душа.

В его тоне нет язвительности, но я все равно бросаю на него предупреждающий взгляд.

– Да, да, – бурчит он, ласково проводя рукой по моей спине, когда проходит мимо к Астрид. Он наклоняется, чтобы поцеловать ее в лоб. – Здесь лучше спалось, мам?

Та улыбается, глядя на него снизу вверх.

– Несомненно. Две односпальные кровати – это прекрасно. Мне не пришлось терпеть его ворочания.

– А как вы спали? – Джона переводит взгляд с Саймона на мою мать и вопросительно поднимает брови.

– Как ребенок под снотворным, – мурлычет мама, протягивая мне журнал, чтобы показать элегантный сарай, украшенный белыми гирляндами и цветочными композициями. – Что думаешь об этом месте, Калла? Виноградник в сельской местности. Это развивающийся винодельческий регион в Онтарио, – добавляет она для Джоны и Астрид, и ее зеленые глаза порхают между ними. – Они разрешают всего несколько свадеб в год, но я знаю их владельцев. Могу поспорить, что, если я свяжусь с ними, они с радостью согласятся организовать вашу свадьбу.

– Мы еще не решили, где поженимся, – напоминаю я ей как можно спокойнее. Я надеялась, что хотя бы успею выпить кофе, прежде чем она заведет речь о свадьбе. – И графство находится в двух часах езды от Торонто. Так что добираться туда придется всем.

– Ну да, я в курсе, но это гораздо ближе, чем полет на Аляску, милая. – Она говорит этим уговаривающим тоном, который использует всегда, когда пытается убедить меня в своей правоте.

Саймон громко кашляет.

– Разумеется, надо подумать и о