Дом на берегу океана, где мы были счастливы - Аньес Мартен-Люган Страница 17

Мы еще немного проехали, и пляж исчез. В середине дороги, немного возвышающейся над берегом, Сюзанна немного притормозила. Морская дымка клубилась в ореолах нескольких фонарей – тех же, что и раньше. Я опустила стекло, чтобы до меня добрался ветер, дыхание океана, напитанное йодом. Я глубоко и легко дышала, не ощущая покалывания в горле. Издалека я услышала рокот волн и догадалась, что сейчас прилив, потому что звук был громким.

– Пошли в хижину, – попросила я.

На западной стороне пляжа

Анита выбежала из дома, как только наша машина припарковалась в саду. Она кинулась к моей дверце.

– Ты приехала!

Я широко, от уха до уха улыбнулась ей. Не ожидала, что мне будет дозволено заново пережить состояние, когда радость взрывается изнутри и отбрасывает все несчастья. Но реальность быстро нагнала меня: сведенные после поездки мышцы заставили опереться на сестру, чтобы сделать первые шаги. Я прижалась усталым лицом к ее плечу и продвигалась очень медленно, а за мной шли Лиза и Сюзанна. Наконец я оказалась в доме. Как мог аромат песка и соли остаться таким стойким? И сохраниться нетронутым в моей памяти?

– Выведи меня, пожалуйста, наружу

– Ты уверена? Холодно.

– Пара минут, и я вернусь в тепло. Ты же сумела разжечь огонь, надеюсь?

Она засмеялась и потащила меня за собой. В комнаты я пока не заглядывала, на это у меня еще будет время. Терраса нависала над раскинувшимся у наших ног океаном. Прилив облизывал нижние ступеньки лестницы, ведущей на пляж. В этом месте легко представить себя единственным человеком на земле, отгородившимся от всех и одновременно от всего защищенным.

Ветер налетал порывами, холод кусал мою кожу, волосы разлетались в разные стороны и ласкали лицо.

Я жила.

Я была живой.

Пока.

– Я здесь, я вернулась.

Эти слова улетели к горизонту…

Только он ждал меня.

Я отпустила руки Аниты и перешла к Лизе. Она поцеловала меня в щеку.

– У тебя такое счастливое лицо, мама. А еще очень печальное.

– Это не печаль, это ностальгия.

Ее переполняло беспокойство и одолевало множество вопросов.

– Мне надо многое тебе рассказать, – объявила я.

Пока они готовили ужин, я сидела, закутавшись в старое вязаное покрывало, которое Анита весь день проветривала. С дивана у камина я рассматривала и заново открывала для себя дом Софи. Сестры почти ничего здесь не меняли, никаких переделок не было. Это жилище было все так же лишено очарования и мало походило на курортную виллу. Софи было наплевать на красоту и гармонию. Ей лишь было важно жить на берегу. И она этого добилась. Бетонное строение семидесятых годов, большие раздвижные окна, не так уж хорошо раздвигающиеся, облупившиеся стенные панели, к которым были приколоты кнопками старые календари, карты региона и уродливые старинные гравюры с морскими сюжетами. Но, несмотря на все это, я и раньше считала этот дом идеальным, и теперь воспринимала его так же. Он вызвал в памяти аромат и сладость моего детства. При мысли о маленькой девочке, полной мечтаний, какой я была когда-то, мое сердце сжалось. Что бы она сказала, увидев меня такой, какой я стала? Эта девочка погрустнела бы, но обрадовалась, что я вернулась.

– К столу! – пропела Анита.

Я присоединилась к ним, но не вмешивалась в беседу сестер, доказывающую мне, насколько я была права, затеяв эту поездку. Почему я сама не подумала о том, чтобы заполнить пробелы в канве моей жизни, известной дочери? Ведь моя история – часть ее истории. Я слушала родных и понимала, как мне повезло, что я присутствую при этом разговоре.

Меня же могло здесь не быть. Я наблюдаю за ними со стороны, но все равно я пока здесь. Позже, когда сестры заговорят обо мне, о нас в этом доме, почувствуют ли они, что я тут, рядом с ними?

Лиза была поражена тем, что ее тетки, всегда идеально одетые и ухоженные, могли проводить каникулы в этой пыли прошлого, спать на шершавых от старости простынях, которые даже сразу после стирки сохраняли легкий душок сырости. Она заметила и неистребимое присутствие песка, поди угадай когда здесь появившегося. Стоило пройтись по плиткам пола босиком, и казалось, будто ты только что вернулась с пляжа. Я не смогла сдержать смех. Я еще не исчезла и могу участвовать в их воспоминаниях. Я даже обязана это делать. Мы обменялись с сестрами понимающими веселыми взглядами. Нам пришла в голову одна и та же мысль.

Раз. Два. Три.

– Ура! Каникулы! – хором завопили мы.

Лиза аж подпрыгнула от удивления, столкнувшись со свидетельством того, что наша память о детстве полностью совпадает. Сестры были на шесть и семь лет старше меня, но, невзирая на разницу в возрасте, на каникулах они охотно перевоплощались в озорных девчонок, и им никогда не приходило в голову исключать меня из своей компании, я участвовала во всем. “Ура! Каникулы!” – было нашим милым боевым кличем, который мы испускали, приезжая в дом на берегу океана, когда нам не терпелось, чтобы Софи побыстрее отпустила нас купаться. Мы всегда добивались своего. Она сдавалась при виде наших умоляющих и одновременно лукавых рожиц. Содержимое чемоданов разлеталось во все стороны, мы торопились добраться до главной драгоценности, наших купальников, и не тратили время на поиски полотенец. Первая подбежавшая к стеклянной двери распахивала ее, а последняя забывала закрыть за собой. Щеколда калитки оставалась открытой все недели каникул, мы босиком скатывались по лестнице, не обращая внимания на уколы камешков и торопясь поскорее попасть в рай – на пляж.

За ужином мы без умолку рассказывали моей дочери о том, как проводили время на пляже и по утрам за кухонным столом усердно делали школьные задания, выданные на лето, о наших пикниках и морских купаниях в любое время суток, часто прямо перед сном – от холодной воды мы синели, – о ночах в общей спальне на чердаке, где мы спали втроем, пока Софи не поставила перегородки, чтобы у каждой была собственная спальня. А еще о зимах. О вечерах с блинами и настольными играми у камина, о прогулках во время бури, после которых согреться удавалось только спустя несколько часов, закутавшись в колючие свитера и натянув шерстяные носки, которые мы обожали, не обращая внимания на то, что они кусались. Я до сих пор не забыла, как у меня чесалась от них кожа.

Тут меня одолели угрызения совести. Лиза слушала наши рассказы, словно волшебную сказку, населенную феями, эльфами и коврами-самолетами.