Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон Страница 18

Я игнорирую его взгляд, вместо этого изучая многочисленные кровавые пятна на цементном полу. Мне не хочется, чтобы девочкам пришлось ступать прямо по ним.

– Джей, пусть Руби проложит путь для девочек.

Руби – это одна из членов команды, прибывшая сюда с четким указанием позаботиться о жертвах и переправить их в безопасное место. Она просто рыжая бестия, но когда она оказывается рядом с женщинами или детьми, которых мы спасаем, то превращается в сахарную вату.

– Путь?

– Да, не хочу, чтобы на их ноги попала хоть капля крови.

На складе около пятидесяти девочек, и все они глубоко травмированы и сломлены. И если от меня что-то зависит, то им больше никогда не придется смывать кровь со своих тел.

Одна из девочек встает на ноги, на ее лице появляется свирепое выражение. Ей не больше пятнадцати лет, но похищение педофильской группировкой значительно прибавляет возраст любому.

– Вы и нас собираетесь убить? – громко спрашивает она.

Ее грязные каштановые волосы спутаны вокруг лица. Она грязная – они все грязные.

Их тела в грязи и крови.

Эта выглядит самой старшей из них, и, судя по ее защитной позе, она объявила себя матерью группы.

Все присутствующие здесь девочки были похищены в течение последних шести дней. Шести дней невыразимых пыток и издевательств, которые останутся с ними до конца их жизней. Шести дней, в которые их подвергали сексуальным домогательствам, избивали и растлевали грязные мужчины. Их не подвергали дефлорации, но это не значит, что изверги не нашли других способов получить удовольствие.

Мы с Джеем наблюдали за этим местом в течение последних двенадцати часов, устанавливая личности и девочек, и преступников. Каждая пролетевшая секунда казалась нам вечностью, ведь они в этот момент переживали нечто ужасное.

Прежде чем явиться сюда, в то время как Джей продолжал наблюдение, я позволил себе пять часов поспать – этого достаточно, чтобы сохранить остроту ума. Я должен находиться в наилучшей форме, если хочу вытащить их живыми.

– Я здесь, чтобы вернуть вас домой, – отвечаю я, запихивая пистолет в ботинок.

Она, как и несколько других девчонок, смотрит на меня настороженно.

Никто из них не собирается мне доверять.

И я могу это понять.

Я с головы до ног в шрамах, мои глаза разного цвета – оба довольно жуткие – и я немаленький парень. Не говоря уже о том, что я только что убил кучу людей у них на глазах.

– Подкрепление прибыло, – сообщает Джей, как раз перед тем, как до меня доносится звук открываемой задней двери и на склад вбегают еще несколько человек.

– Дружище, да здесь кровавая баня. Бедные девочки! Как тебе не стыдно, Зед.

От звука голоса Руби я вздрагиваю. Меня не заставит вздрогнуть пуля, выпущенная в паре сантиметров от моей головы, но Руби… Боже, помоги мне.

– Этого нельзя было избежать, Руби. Я…

– Не хочу больше слышать ни слова. Если бы твоя матушка была здесь, она бы тебе задницу надрала.

Я ворчу себе под нос, но ничего не отвечаю, давая ей возможность заняться девочками и продолжить честить меня. Руби была близкой подругой моей матери и любит напоминать мне и остальным членам команды, как она подтирала мне задницу, когда я был маленьким.

Если бы я имел возможность прикончить этих торговцев людьми без свидетелей, то я бы, конечно, так и сделал, и меня бесит то, что я усугубил травму этих девчонок. Но когда у тебя склад, полный вооруженных людей, то вызывать их к себе в офис по одному так, будто это увольнение с работы, не получится. Их нужно убирать быстро, там же, где они и стоят. В противном случае можно допустить ошибку, и тогда есть вероятность, что пострадают заложники.

Это было необходимо для освобождения жертв.

Двое остальных, пришедших с Руби, Майкл и Стив, занимаются телами. Майкл тащит сопротивляющегося Фернандо наружу, мимоходом перебрасывая мне ключи от цепей девочек. Руби уже отыскала второй комплект на одном из трупов и в данный момент освобождает пленниц.

Я подхожу к мамочке-наседке группы и снимаю с нее ошейник, и моя рука почти дрожит от ярости, что мне приходится снимать гребаный ошейник с шеи маленькой девочки. На ее горле раны и большой синяк, однако я не позволяю ей заметить ярость, кипящую во мне. Она молча смотрит на меня, в ее красивых светло-карих глазах борются подозрение и неуверенная надежда.

Ее глаза напоминают мне мою маленькую мышку, и в моей груди вспыхивает что-то оберегающее.

– Как тебя зовут, малыш? – спрашиваю я, не сводя с нее глаз. Вероятно, она ожидает, что мой настороженный взгляд отправится в путешествие по просторам ее тела, но подобного дерьма она от меня не дождется.

– Сицилия, – отвечает она.

Я поднимаю бровь.

– Твои родители оттуда? – спрашиваю я, обращая внимание на ее загорелую кожу, проглядывающую под грязью на лице.

Она неуверенно кивает.

– Ма и па родились там, но не смогли вернуться туда с тех пор, как стали подростками. Они говорят, что назвали меня в честь острова, потому что, хотя они и тоскуют по дому, я – единственный дом, который им нужен.

Киваю, изучая ее лицо. От ее правого глаза расцветает фиолетовый цвет, и во мне вспыхивает еще одна искра гнева.

– Готова снова подарить им дом?

Она делает паузу, а затем на ее лице появляется робкая улыбка.

– Да, – шепчет она.

Ее глаза застилают слезы, но я не показываю ей, что заметил. Я уверен, что она не оценит этого.

– Тогда пойдем, малыш.

Эта маленькая девочка вернется домой, и, хотя ей предстоит еще долгий путь, она излечится.

Мы следим за всеми девочками, которых вытаскиваем, чтобы они не пропали снова. Если это уже случилось однажды, то всегда может повториться.

Когда мы выходим из здания, она прижимается ко мне. Краем глаза я замечаю, как девочка наступает в кровь. Я останавливаюсь, указывая на нее, но глядя на Руби.

– Руби! Я что сказал? Ни капли крови на девочках.

Руби вздрагивает, мы меняемся ролями, и она со стыдом бросается к нам.

– О, прости меня, зайка, давай я тебя вытру, – воркует она рядом с девочкой, на ноге которой не просто гребаная капелька. – Смотри под ноги, хорошо?

Я отворачиваюсь, удовлетворенный тем, что больше она этого не допустит.

Помогаю Сицилии пройти через эту бойню, не сводя одного глаза с ее ног и с мест, куда она наступает. Когда она приходит в себя, я веду ее к фургону, на котором ее благополучно доставят