Пусть все твои тревоги унесут единороги - Мелоди Миллер Страница 19

Маттео вздыхает. В конце концов он кладет в корзину яблоки, артишоки, спаржу… Он подходит к торговцу рыбой в конце последнего ряда.

Задумчивая Манон идет, чуть отстав от него. Тео всегда терялся на рынках. Он следовал за кем или за чем угодно – за цветным шарфом, за пестрым жилетом – и исчезал. Но он знал наставление «Если ты заблудился, если ты нас больше не видишь, перестань ходить и оставайся там, где ты есть. Мы найдем тебя».

Маттео заканчивает с покупками. Они выходят на улицу, к скутеру. Маттео загружает продукты в корзину. Манон думает о Тео. «Чем он сейчас занимается? Купил ли он мотоцикл, о котором мечтал в детстве? Неужели он все еще зол на меня?» Словно читая ее мысли, Маттео подходит к ней:

– Отпусти меня, Манон.

– Что?

Он касается ее щеки и заправляет прядь волос за ухо.

– Ты знаешь, что нужно пользоваться жизнью и ловить момент?

– Почему ты говоришь это таким грустным голосом?

– Ты думаешь, мне грустно?

– Да. Твои глаза изменили оттенок, и твоя ямочка исчезла.

– Скажи, ты очень внимательно наблюдаешь за мной?

Она улыбается, подняв глаза к небу.

– Столько же, сколько и ты! Я хорошо заметила, как ты на меня смотришь.

Маттео колеблется несколько секунд.

– Иди сюда!

Он ведет ее за собой к каменной скамье в дальнем конце рынка, находящейся в тени платанов. Он делает ей знак сесть рядом с ним и хватает ее за подбородок, впиваясь своим ясным взглядом в нее. Выражение его лица больше не имеет ничего общего с кокетливым выражением лица у бассейна в их первый вечер.

– Это грустная история, совсем не та, которую рассказывают субботним утром на рынке, держа хорошенькую девушку за руку.

– Но?

Он смотрит на нее с нежностью.

– Мне хорошо с тобой, Манон. Я не часто делюсь своей жизнью, но с тобой, я не знаю…

– Оооо…

Он сидит, опустив голову вниз.

– У меня была старшая сестра. Люсия. Миниатюрная, с длинными темно-каштановыми волосами и очень светлым лицом. Я называл ее Biancaneve[15], как в мультфильме «Белоснежка». Кстати, ты немного похожа на нее.

– Это меня трогает.

Он поднимает голову, задумчивый и увлеченный рассказом:

– Люсия любила жизнь и излишества. Она много тусила с друзьями. Она слишком быстро ездила, слишком много пила, слишком громко смеялась. Я часто ругал ее за такое поведение… Она погибла в автокатастрофе. Мне было очень плохо, и я полностью погрузился в музыку. Я играл целыми днями, без отдыха.

– Ох… мне жаль тебя.

– Жизнь проходит быстро, ты же знаешь, Манон. В одно мгновение она может исчезнуть или все перевернуть с ног на голову.

– Да, это правда, – говорит Манон, вспомнив маму и Тео.

Маттео приближается, дышит ей в ухо… Внутри девушки что-то оживает.

– С тех пор я наслаждаюсь, наслаждаюсь настоящим моментом… и его красками!

– Неисправимый чародей! Я уверена, что все девушки на острове у твоих ног.

Он подмигивает ей.

– Не все… И в любом случае я предпочитаю городских девушек! – говорит он, притягивая ее к себе.

Перед обаянием Маттео невозможно устоять. Его рука гладит волосы Манон, касается ее губ и поглаживает их. Он не отрывает от нее взгляда, внимательно следит за реакцией. Дыхание учащается, грудь вздымается под белой кружевной блузкой. Она здесь всего несколько дней, а уже поддается латинской чувственности.

«Это действительно серьезно? Какого черта ты делаешь?» – ругает себя Манон. Она чувствует, что весь мир наблюдает за ними, и… ей все равно! В Париже все было бы по-другому. Но не здесь.

– Пойдем, – шепчет Маттео, – на рыночной площади слишком много людей. Я знаю более тихое место.

Через несколько минут они паркуются в дальнем конце крошечного пляжа, почти невидимого с дороги.

В начале апреля на Ибице приятная погода. Маттео снимает с нее шлем и протягивает ей руку, чтобы помочь спуститься.

– Посмотри, как здесь красиво! Это будет наша бухта для свиданий, что ты на это скажешь? – спрашивает он.

Они идут к морю. Кристально чистая вода отливает бирюзой.

Место окружено оливковыми деревьями и темно-рыжими скалами, по которым, должно быть, любят лазать дети. Пляж пустынный: ни туристов, ни местных жителей. Внимание Манон привлекает рыбацкая лодка на горизонте.

Она не может не думать об Элизабет. Думала ли она об этом, если бы не узнала правды? Есть ли у Артуро какие-нибудь воспоминания об этой драме?

Маттео садится на песок и делает ей знак устроиться рядом.

Ее взгляд устремлен вдаль.

– О чем ты думаешь, bella? – спрашивает Маттео Манон.

– Ты хоть немного знаешь о прошлом Артуро?

– Нет, он никогда не говорит об этом. Зачем мне это?

– Да так.

Он хватает ее за руку и притягивает к себе. Он допрашивает:

– Значит, ты сейчас со мной и думаешь об Артуро? Очаровательно! Должен ли я ревновать?

– Ревновать к кому?

– Ты еще не принадлежишь мне, а уже думаешь о других!

Она убирает свою руку движением назад и пожимает плечами.

– Эй! Во-первых, я не твоя!

Маттео прикладывает указательный палец к ее губам и кладет ее рядом с собой на песок

– Шшшш! Тебе нужна моя куртка? Тебе холодно?

– Нет, все в порядке.

Подняв глаза к небу, подложив руку под голову, он говорит своим бархатным голосом:

– Ты очень красивая. И потом, мне нравятся женщины, которые любят сопротивляться.

Он видит, как загорается взгляд Манон, колеблющийся между изумлением и весельем.

– А нравится тот, кто не сопротивляется во второй раз?

– А почему бы и нет? Что плохого? Ты мне нравишься, я нравлюсь тебе. Зачем искать дальше? Жизнь коротка, – отвечает он, беря ее пальцы в свои.

Дует легкий ветерок, но солнце сейчас высоко в небе и согревает их. Манон не знает, что делать с этой ситуацией. Наверное, она должна встать и предложить ему пойти домой. Это то, что она сделала бы на обычном свидании.

«Это смешно: на обычном свидании», – вздыхает единорог.

Тепло. Они одни. Маттео подложил свою куртку ей под голову, и она легла на нее, глядя в его глаза. Он наклоняется над ней, приподнимает прядь ее волос и тихонько касается своими губами ее губ. Очень нежный, почти детский поцелуй. Его руки ласкают ее затылок, щеки. Указательным пальцем он проводит по ее подбородку. Она кусает его, не отводя