Мерцание тумана - Аня Ома Страница 19

– Для меня это не жертва, а удовольствие. – Она даже не представляет какое. – Кроме того, благодаря тебе я написал тест по биологии на четверку с минусом. Мы еще далеко не квиты.

– А что с напитками?

– Я планировал оплатить их вместе с мороженым, но, если ты предпочитаешь криминальную авантюру и не хочешь оплачивать счет, я с тобой.

Она сдается и раздраженно закатывает глаза:

– Ладно. Но в следующий раз плачу я.

– Договорились. – Я мысленно победоносно сжимаю кулак: значит, следующий раз состоится.

– Мне нужно в туалет. Я оставлю рюкзак у тебя? – спрашивает она.

– Конечно. Я тебя дождусь, и мы вместе сделаем заказ.

Я провожаю ее взглядом, пока она идет в уборную в другом конце зала. Судя по всему, туалет занят, и Обиома стоит рядом с дверью, прислонившись спиной к стене.

Чтобы ей не ждать одной, я подхожу к ней с нашими рюкзаками. Тут дверца туалета открывается и выходит женщина, примерно ровесница наших родителей. Она останавливается напротив Обиомы, и я решаю, что они знакомы. Но они не здороваются, и Обиома выглядит растерянной. Женщина роется в сумочке, достает из кошелька деньги и протягивает Обиоме пятьдесят центов.

– Там туалетная бумага заканчивается.

– И что? – спрашивает Обиома. – Я… я здесь не работаю.

– Ой… я думала, вы отвечаете за туалеты, – объясняет женщина и отворачивается.

Ситуация вышла настолько чудной и комичной, что меня разбирает смех. Но, заметив, что Обиома остается предельно серьезной, я умолкаю. По ее взгляду я понимаю, что моя реакция была более чем неуместна. Я бы хотел поступить по-другому, но это уже невозможно. Я хочу что-то сказать, но не знаю что. А Обиома исчезает в туалете.

Вернувшись, она избегает моего взгляда и молча забирает свой рюкзак. Я понятия не имею, что делать и что говорить. Я чувствую, что ей неприятно, и боюсь, что, если начну обсуждать произошедшее, она смутится еще сильнее. Поэтому я держу рот на замке. От непривычного молчания мне становится не по себе. В животе возникает неприятное чувство, но я не обращаю на него внимания. Как и на невидимую стену, внезапно возникшую между нами.

– Ты уже знаешь, какое мороженое выберешь? – спрашиваю я. Но моя попытка спасти ситуацию, делая вид, что ничего не произошло, приводит к плачевным результатам.

– Послушай, Яспер… Я больше не хочу мороженого. Я хочу домой.

Меня захлестывает разочарование.

– Ну, ладно. Жаль. Тогда идем домой.

– Тебе не обязательно идти со мной, – говорит она, но мне кажется, что она разрушает все мосты и вообще не хочет, чтобы я ее сопровождал. – Останься и купи себе мороженое.

Можно подумать, у меня есть аппетит.

– Нет, тогда я тоже не буду мороженое. И поскольку нам все равно в одну сторону, я поеду с тобой. – Она не отвечает, разворачивается и протискивается мимо женщины с коляской, наполовину загородившей вход. Я следую за ней. Иду рядом с ней. Через центр старого города, обратно к автобусу. Я сажусь рядом с ней. За всю поездку мы не обмениваемся ни словом. Она смотрит в окно. Я смотрю на свои руки и думаю, захочет ли она вообще когда-либо теперь иметь со мной что-то общее. Неприятное ощущение в животе усиливается, распространяется по всему телу и оседает в груди, где застревает на все время, пока мы едем.

Через двадцать минут мы подъезжаем к ее остановке. Мне нужно проехать еще одну. Я бы хотел выйти и проводить ее до двери, но, похоже, она не хочет. Она встает и прощается коротким «До понедельника».

– До понедельника, – говорю я, борясь с собой. Что мне делать – выйти с ней или остаться в автобусе? Я остаюсь, но жалею о своем решении, как только автобус отъезжает. Я вскакиваю и мчусь к кабине водителя. – Я забыл нажать на кнопку, можете высадить меня на ближайшем светофоре?

– Это запрещено.

– Пожалуйста, это важно.

– Тогда вам следовало нажать на кнопку.

Я больше не спорю. Это все равно бесполезно. Надеюсь, я смогу догнать Каллу до того, как она войдет в дом. Но для этого мне придется бежать, как никогда в жизни.

Автобус ползет по улице со скоростью улитки, а мое сердце колотится как сумасшедшее. Я делаю глубокий вдох и думаю о том, что скажу, когда окажусь перед ней. Если она вообще захочет со мной говорить.

Наконец-то. Автобус замедляется и тормозит. Двери плавно открываются. Все, разумеется, как в замедленной съемке. Как нарочно. Не дожидаясь, пока они разъедутся полностью, я выпрыгиваю и со всех ног мчусь в обратную сторону. Ветер дует в лицо и жжет глаза. А я все бегу и бегу. Пока не замечаю вдалеке красную точку. Обиома в блузке.

Собираю остатки сил и воздуха ради этого крика:

– Обиома! – Она оборачивается. – Подожди!

Она останавливается.

Я замедляю темп и, тяжело дыша, подбегаю к ней. Упираюсь ладонями в колени и судорожно хватаю ртом воздух. Проклятье. Для чего я три раза в неделю хожу на футбольные тренировки, если задыхаюсь до смерти, пробежав пару метров?

– Что такое? – спрашивает Обиома. – Ты что-то забыл?

Я трясу головой. Кислорода не хватает, но я через силу произношу:

– Я… хотел… – Я указываю на бордюр, единственное место поблизости, где можно присесть. – Мы можем… присесть? – Она колеблется. – Ну пожалуйста.

– Хорошо.

14

Яспер

Настоящее

– Извини, но я не смогу, – отвечает Штефан на мою просьбу не назначать нам с Каллой совместных смен. Он пришел десять минут назад. Он любит нагрянуть перед закрытием, проверить обстановку и составить компанию тому, кому выпало закрывать ресторан. Сегодня этим человеком должен был быть Пит. Но поскольку мне не хотелось возвращаться домой в десять, а Калла ушла в шесть, я предложил свою кандидатуру. Теперь я жду, когда уйдут последние два столика. Счет они уже оплатили. Я сижу со Штефаном за барной стойкой и пью пиво.

– Мне жаль, Яспер, – повторяет он.

– Э-э-э… Ладно… – Я вопросительно смотрю на него.

– Это будет слишком сковывать меня во время планирования. Я бы вообще отменил ее пробный рабочий день, потому что ты мне нравишься, и я знаю, как тяжело работать с бывшей. Но ты заверил меня, что все в порядке. И сегодня после ее пробной смены ты говоришь то же самое. Но работать с ней все равно не хочешь. Как это понимать? – Он растерянно хмурится. – Либо тебя все устраивает, и я могу привлекать ее к работе по мере необходимости. Не глядя на твои особые пожелания. Или тебя это не устраивает, и тогда я позвоню ей завтра и скажу, что мы ее не берем. Решай, Яспер. Но выбрать нужно что-то одно, – подчеркивает Штефан и завершает свой монолог глотком виски. – Итак, Сонни Бой[3]? – Ненавижу, когда он меня так называет. Тем более что прямо сейчас