Духи Рождества на Трэдд-стрит - Карен Уайт Страница 2

Тем не менее я не стала отказываться от маркировочного пистолета и приняла меры, а именно: надежно припрятала его, чтобы он не «исчез», как два предыдущих.

Я смотрела на своих милых малышей на мониторе. Мое сердце снова сжалось, и у меня на миг перехватило дыхание. «Как же мне повезло, – подумала я, что я встретила Джека, – или, как он настаивал, это он встретил меня, – а затем стала матерью этих двух чудесных малышей!» Дополнительным и приятным бонусом к нашему уравнению была шестнадцатилетняя дочь Джека, Нола, которую я любила, как собственного ребенка, даже несмотря на ее настойчивые требования убрать из кухни три мои главные группы продуктов – сахар, углеводы и шоколад.

– Доброе утро, красавица, – пробормотал Джек, глядя на меня сонными темно-синими глазами. Генерал Ли неожиданно всхрапнул. – Идешь на работу?

До замужества я всегда вставала еще до рассвета, чтобы первой прийти в офис «Бюро недвижимости Гендерсона» на Брод-стрит. Но теперь у меня была причина подольше остаться в постели, а Джек лежал в ней и выглядел куда привлекательнее, чем бег по улицам Чарльстона. Конечно, переночевать в темнице в подвале здания Старой биржи тоже было бы приятней пробежки, но все же.

– Еще нет. Встречаюсь с Джейн на пробежке.

Встав возле кровати, я наклонилась и поцеловала Джека в губы. Я целовала его достаточно долго – хотела увидеть, подаст ли он хоть какие-то признаки того, что он хочет, чтобы я нырнула обратно ему под бочок. Увы, Джек лишь снова закрыл глаза и прижал Генерала Ли еще крепче к груди, чем вызвал у меня непривычный укол ревности.

Я тихонько закрыла дверь спальни и остановилась в коридоре, прислушиваясь. Даже тиканье старых напольных часов показалось мне приглушенным, как будто его заглушало нечто невидимое. Нечто такое, что ждет. Освещавшие коридор ночники – пережиток того времени, когда Джейн жила с нами, и наша уступка ее страху перед темнотой и тем, что таилось в ней, – отбрасывали тусклый свет на закрытую дверь спальни Нолы.

Она спала в гостевой комнате, так как сразу после мартовской вечеринки по случаю первого дня рождения близнецов я решила, что ее спальню нужно отремонтировать. Проходя мимо нее к лестнице, я ощутила укол вины, вспомнив темную фигуру, которую видела в окне спальни Нолы на снимке, сделанном одной из студенток Софи, Меган Блэк, которая раскапывала цистерну, недавно обнаруженную в саду позади дома. Меган сделала фото и показала его Джеку и мне. Мы оба увидели темную фигуру человека в старомодной одежде, держащего что-то похожее на ювелирное украшение. Но я была единственным человеком, кто заметил в окне Нолы это лицо.

Недавно столкнувшись в доме Джейн на Саут-Бэттери с духом, на редкость злобным и мстительным, я пока не нашла в себе сил вступить в схватку с еще одним. Хотя мы и обещали друг другу быть открытыми и честными во всем, я пока ничего не сказала Джеку, убедив себя, что подниму этот вопрос, как только пойму, что психологически готова. Это было восемь месяцев назад, но я ограничилась тем, что перевела Нолу в гостевую комнату и поговорила с несколькими декораторами.

Я подавила зевок. «Еще одна неделя», – подумала я. Еще одна неделя ежечасных трудов ради того, чтобы выполнить свою квоту продаж в «Бюро недвижимости Гендерсона» и вновь попасть в список лидеров. Это было важно не только по причине чувства гордости, но и потому, что нам нужны были деньги. Тогда у меня будет достаточно энергии и клеток мозга, чтобы понять, кто эти новые духи, и заставить их уйти. Желательно без боя.

Вот тогда я и расскажу Джеку о том, что я видела, а еще о том, что я уже решила проблему, и ему не о чем беспокоиться. С него хватало своих забот: он работал с новым издателем над книгой о моей семье и о том, как Джейн стала владелицей дома на Саут-Бэттери.

Я вошла в кухню. В животе у меня заурчало. Я потянулась за коробкой мюсли и киноа на полках кладовой, намереваясь проверить мой тайник с пончиками. Увы, вместо знакомого коричневого бумажного пакета я обнаружила коробку с питательными батончиками – без сомнения, столь же вкусными, как и картон, в который они были упакованы. Спереди клейкой лентой была прикреплена написанная почерком Нолы записка: «Лучше попробуй их! В них есть шоколад и девять граммов протеина!»

Единственная причина, почему я не расплакалась, были счастливые видения: вот я бегу наверх и вытаскиваю Нолу из постели раньше, чем она просыпалась хотя бы раз, начиная с младенчества. Пробили напольные часы, сообщив мне, что я уже опаздываю. Обведя напоследок глазами кухню в поисках моего пакета с пончиками, я вышла из дома через черный ход, так ничего и не съев. Если я на полпути потеряю сознание от голода, Нола, возможно, сжалится надо мной и принесет мне пончик.

Внезапно осознав, что тишина последовала за мной наружу, я остановилась на крыльце. Ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Никакие уличные звуки не проникали в некогда пышный сад, который мой отец тщательно восстановил в соответствии с первоначальным планом Лутрела Бриггса.

Вскоре после того, как обильные весенние ливни залили большую часть сада, обнаружилась древняя цистерна. Налетев на нее, как коршун, Софи объявила сад зоной археологических раскопок и огородила его желтой лентой. Спустя несколько месяцев мы все еще лицезрели за нашим домом разверстую дыру. И я по-прежнему ощущала рядом с собой чье-то присутствие. Оно продолжало ускользать от меня, оставаясь где-то на периферии моего зрения. Тень, которая исчезала всякий раз, когда я поворачивала за угол, и только запах гнили – единственный намек на то, что она вообще была здесь.

Пятясь назад, чтобы не поворачиваться к зияющей дыре за спиной, я направила стопы к передней части дома. При этом я только дважды споткнулась о неровные плиты, которые были такой же неотъемлемой частью района Чарльстона к югу от Брод-стрит, как и кованые ворота, и жуки пальметто.

– Вот ты где! – крикнул голос с другой стороны улицы. – Я думала, ты меня продинамишь.

Я прищурилась, пытаясь разглядеть фигуру на обочине. Наверно, зря я не надела контактные линзы. Носить их постоянно я не любила, а то, что я не надевала их, бегая по утрам, избавило меня от необходимости видеть свое отражение без макияжа в зеркале ванной этим ранним утром.

– Доброе утро, Джейн, – проворчала я. Надеюсь, она понимает, что я отнюдь не в восторге от утренней пробежки. Особенно когда в спальне меня ждет более приятная альтернатива спортивным упражнениям.

Я уже вспотела от одной только мысли о четырехмильной пробежке. Хотя на дворе стояло начало но-ября, а мать-природа дразнила нас прохладными днями, когда нам пришлось вытаскивать шерстяные свитера, ртуть сделала еще один неожиданный скачок. Температура воздуха и точка росы скакнули вверх, как будто лето решило вернуться и еще немножко помучить нас.

Хотя Джейн уже пробежала несколько кварталов по влажной жаре от своего дома на Саут-Бэттери до меня, она почти не вспотела, а ее дыхание было медленным и ровным. Мы только недавно познакомились: в свое время нашу общую мать убедили, что ее вторая дочь, родившаяся через восемь лет после меня, умерла при родах. За эти месяцы мы с Джейн сблизились. Возможно, нашей дружбе способствовало то, что у нас обеих была способность общаться с мертвыми – черта, унаследованная от нашей