Расколотая свобода - Шейн Роуз Страница 2

Я слышала его тяжелое дыхание и чувствовала, как широкие ладони сжимают мои бедра, не давая ерзать.

– Черт, дерьмо, – Данте медленно выругался и уткнулся лбом в мой лоб, однако в остальном оставался неподвижным, будто вообще боялся пошевелиться. – Черт, Лайла, почему ты не сказала мне?

– И как бы я начала этот разговор, а, Данте? – я прищурилась под пристальным взглядом его зеленых глаз.

Господи, каким же сексуальным был этот парень. Точеный подбородок казался настолько острым, что я, наверное, порезалась бы, если бы провела по нему рукой. Прикусила губу, а потом продолжила:

– Не хочешь приехать и лишить меня девственности? Мне скоро уезжать в университет, а с тех пор, как я перешла в старшие классы, все парни шарахаются от меня. Ты всегда знаешь, как дать мне почувствовать себя особенной, так что сделай одолжение, помоги избавиться от этого досадного недостатка, то есть девственности. Так?

Данте стиснул зубы, и я почувствовала, как участился его пульс. Загорелая кожа блестела от пота.

– Получилось бы отличное вступление к тому, чем мы сейчас занимаемся.

– Ладно. Ну, извини. Можешь закончить… или как?

Он несколько раз покачал головой, а потом начал медленно, сантиметр за сантиметром, выходить из меня. Я зажмурилась. Если Данте остановится, этот опыт может стать самым постыдным, а у меня уже и без того стыда хватает. Большинство неловких ситуаций связаны с моими братьями, которые постоянно издевались надо мной и моей сестрой-близнецом. Обычно Данте находился поблизости и пытался приструнить их.

Вот только такого со мной еще не случалось. И разве это не отличный способ запомнить мой первый раз? Я впилась ногтями в его упругую задницу.

– Мы ведь уже начали, верно? Разве нельзя просто попытаться получить удовольствие, а не останавливаться?

– Просто попытаться получить удовольствие? – Данте пристально посмотрел на меня. – Да я попаду в ад за то, что приехал потусоваться с младшей сестрой лучшего друга! Надо было поехать домой, а я купился на ее попытки соблазнения, а потом, не раздумывая, лишил ее невинности.

Он сполз с меня и тихо пробормотал:

– Черт, презерватив…

– Зачем? Ведь и так понятно, что я чиста и к тому же принимаю таблетки. Мы уже обсуждали это, – я приподнялась на локтях и посмотрела на Данте.

Боже, как же он возмужал за время службы. Сплошные мышцы, идеально украшенные татуировками. И мне повезло, что изменения в его графике позволяли провести с ним время без присутствия братьев, которые бы обязательно прилетели увидеться с ним. Увольнение длилось всего две недели, поэтому, когда Данте приезжал, мы все старались оказаться дома.

Но на этот раз я не стала предупреждать остальных о затянувшемся молчании Данте. Обычно отсутствие писем свидетельствовало о том, что он скоро приедет, сам Данте тоже не позвонил никому из нас. Дата его приезда являлась конфиденциальной информацией, и, честно говоря, попытки связаться с моей семьей напоминали игру в «Ударь крота[1]».

Когда Данте написал, что приехал, меня осенило.

Я сидела дома одна.

Скучала.

И думала о сексе.

Стоило Данте появиться на пороге с моими любимыми мясными тако из фургончика на соседней улице, а также вырезанным из дерева крошечным, размером с четвертак, барашком, я практически сбила парня с ног. Данте даже не подозревал, как сильно мне нравятся эти маленькие фигурки животных. Потом он обнял меня и прошептал: «Сирия». Информация о месте происхождения подарка являлась секретной, и все-таки он иногда озвучивал название страны.

Он приносил мне подарок каждый раз, когда приезжал домой. И каждый раз я визжала от радости. Моя семья считала, что дело в моей любви к животным, но на самом деле я любила Данте.

Следовало вместе съесть тако и отправить его домой. Вместо этого мы смотрели «Звуки музыки» – главный в нашем доме фильм. Мама часто включала свои любимые фильмы, и это был один из них. Мы знали все песни наизусть, и, уверена, знакомые звуки и сюжет дарили Данте определенную долю комфорта. Когда же мы устроились на потертом кожаном диване в гостиной и зазвучала первая песня, он довольно вздохнул, а я ответила ему улыбкой.

Именно это место я считала самым уютным, как если бы кто-то вручил вам старое одеяло, запах которого вам очень хорошо знаком. Вот только моя голова была занята совершенно другим, а конкретнее тем, как я буду соблазнять его или как приятно касаться твердых мышц.

Когда я положила голову ему на плечо, он как ни в чем не бывало погладил меня в ответ, коснувшись моих темных локонов. Вот тогда мое сердце и забилось как сумасшедшее. Как только шестнадцатилетняя девушка запела о своей невинности, я начала подпевать ей. Данте посмотрел на меня и улыбнулся, демонстрируя ямочки. Именно тогда я и поняла, что пропала.

Клянусь, его взгляд блуждал по моему лицу и задержался на губах.

Идеальный момент, так что я решила действовать. Наши губы соприкоснулись, и мы оба будто вздохнули с облегчением.

Или, по крайней мере, так показалось мне.

Не было неловкости или дискомфорта. Происходящее казалось мне очень правильным.

Поцелуи перестали быть невинными, а осторожные прикосновения сменились более страстными ласками. Данте на секунду отстранился, чтобы поудобнее устроиться на диване, и притянул меня к себе на колени, не переставая перечислять причины, почему ему стоит уйти.

– Черт, ты ведь младшая сестра Дома.

– И что? У многих парней есть младшие сестры. Вот кто я для тебя?

– Конечно же нет, но ты слишком молода.

– Ты считаешь, восемнадцать – слишком юный возраст? Уверена, другие парни не сочтут его неподходящим.

– Господи, какие еще другие парни?

– Те, которым я позвоню, если ты оставишь меня в таком состоянии.

Мне нравилась властность и ревность, звучавшие в его голосе.

– Лайла, перестань меня провоцировать. Ты слишком хороша для них… и для меня тоже.

– Слишком хороша? Даже так?

Тогда я оседлала его и попыталась вести себя еще более развязно.

Данте продолжал ругаться, но по-прежнему ласкал меня.

Его чувство вины лишь возбуждало еще сильнее. Он всегда хотел быть лучшим другом для моих братьев, но внезапно его тяга ко мне затмила даже преданность им.

– Когда мы целовались, я спросил, принимаешь ли ты таблетки. Тогда и был идеальный момент, чтобы рассказать, что ты девственница, – подчеркнул он. Данте стоял, его член все еще блестел от моей влаги. Сердце сжалось, ведь он сделал это ради меня.

– Да, припоминаю как минимум десять моментов, когда я могла бы сказать тебе об этом. Когда мы раздевались, когда я отправила тебе