Маленькое лыжное шале в Швейцарии - Джули Кэплин Страница 20

– Жду не дождусь, – сказала Клаудия, с сияющим взглядом касаясь руки Фрэнка на своем плече. – Мы обдумывали и планировали это в течение последних двух лет, и через несколько месяцев будем здесь. Мы покупаем дом в Глурингене, следующей деревне ниже по долине. Это просто прелесть. Я имею в виду дом.

– Наша дочь займется для нас всем цифровым маркетингом, – объяснил Фрэнк. – И Амелия собирается позволить нам использовать шале в качестве базы.

Клаудия добавила:

– Таким образом, мы сможем здесь встречаться с клиентами или приводить их в конце дня на кофе с пирожными в качестве части пакета услуг.

Они оба буквально вибрировали от энтузиазма и увлеченности. Мину захватило их волнение, она ощутила укол зависти. Насколько это, должно быть, удивительно – точно знать, что ты хочешь сделать и как ты собираешься это сделать? Быть такими уверенными. Они определенно не были «заблудившимися в лесу» или «на полпути через мост».

– Похоже, у вас все продумано.

Клаудия рассмеялась.

– У Фрэнка самый подробный бизнес-план в мире. Я думаю, он надоел бедному банковскому менеджеру, заставив его подчиниться. Нам нужно было взять кредит, чтобы купить здесь дом, и в следующем месяце мы выставим на продажу наш дом в Женеве. Жду не дождусь.

Несмотря на нехороший укол зависти, Мина могла бы беседовать с ними весь вечер напролет. Их волнение заражало, но у Амелии были другие идеи. В половине седьмого одна из симпатичных молодых официанток позвонила к ланчу, и Амелия начала приглашать всех к столу. Она не указывала точно, кто где должен сидеть, но рассаживала их с определенным намерением. «Определенно, в прошлой жизни она была овчаркой», – подумала Мина, наблюдая, как Амелия усаживает Кристиана с пожилым мужчиной и его дочерью, в то время как Люк объединился с Клаудией и Фрэнком, а сама она обнаружила, что сидит рядом с Бернаром.

– Впечатляет, правда? – сухо поинтересовался он.

– Да, – со смехом согласилась Мина. – У Амелии железный кулак в бархатной перчатке. Увлекательно наблюдать за ней в действии.

– Когда Амелия за главную, мы все делаем то, что она говорит. Она как властная завуч с классом непослушных учеников, и нам всем это нравится.

– Значит, вы бывали здесь раньше? Кажется, все здесь уже бывали раньше.

Бернар кивнул.

– Это становится совершенно эксклюзивным. Полагаю, на эти выходные шале полностью забронировано.

– Я слышала, – криво усмехнулась Мина, думая о своей роскошной спальне.

– Так чем же ты зарабатываешь на жизнь?

В ответ на его очень официальный вопрос, который, вероятно, прозвучал более отрывисто из-за швейцарско-немецкого акцента, она назвала свою официальную должность.

– Я старший технолог по производству пищевых продуктов в отделе фасованной продукции. – Когда она произнесла эти слова вслух, они прозвучали научно и скучно. – Разрабатываю новые рецепты для упакованных блюд и рецепты новых пищевых продуктов. – Когда она это произнесла, ее работа вообще показалась не очень захватывающей.

– Для «Нестле»? Ты живешь в Веве? [40]

– Нет, я здесь в отпуске. Я работаю в Англии.

Она поняла, что Люк не шутил, когда сказал, что двадцать процентов населения – иностранцы.

– Мне нравится Лондон. Я много раз бывал там по делам. Возможно, в следующий раз, когда я приеду, приглашу тебя куда-нибудь поужинать.

Мина приподняла бровь.

– Как быстро да гладко у тебя получается.

– Если не спросить, ничего и не получишь. И если ты заметила, здесь не так много великолепных одиноких женщин.

После этих слов она поняла, что он спешит с предложением, потому что она была здесь единственной доступной женщиной. Это ее скорее позабавило, чем обидело.

– Это было бы прекрасно, за исключением того, что я живу в Манчестере, а это примерно в двухстах милях от Лондона. Похоже, ты бывал там больше раз, чем я.

– Прости. Сам не знаю, почему я так решил. Это Швейцария, и мы сильно привержены федерализму, и у нас самая прямая демократия в мире. Даже нет одного основного языка.

– В самом деле? Я-то думала, что это немецкий.

– Тсс, – поддразнил он, приложив палец к губам. – Это, если хочешь знать, швейцарско-немецкий, и все равно в кантонах есть свои собственные местные диалекты. У нас четыре официальных языка. Французский, швейцарско-немецкий, итальянский и романшский [41], но все мы очень многоязычны. И у нас есть пять официальных названий страны: Suisse, Schweiz, Svizzera, Svizra и Helvetica, которое происходит от латинского названия Confoederatio Helvetica, откуда происходит буква CH, которую вы видите на автомобильных номерных знаках.

– Ах, я действительно задавалась этим вопросом.

– На марках и монетах вы увидите сокращение до «Гельвеция».

– А откуда ты знаешь, на каком языке говорить? – Мине все это казалось очень запутанным.

– Бо́льшая часть страны говорит на швейцарско-немецком языке – в северной, восточной и центральной частях. На французском языке говорят в западных кантонах – Женеве, Невшателе, Во и Юре. В то время как на итальянском говорят вдоль итальянской границы, в кантоне Тичино, а на романшском…

– Я никогда даже не слышала об этом языке.

– На нем говорит не так уж много народу. Около тридцати семи тысяч на юго-востоке, в кантоне Граубюнден. Это восходит к римским временам. Люди, которые на нем говорят, очень гордятся своим языком и тем фактом, что он просуществовал так долго.

– А сколько всего кантонов?

– Я начинаю чувствовать себя гидом.

– Извини, но это интересно. Так отличается.

– У нас двадцать шесть кантонов, и в каждом из них – собственное правительство, законы и конституция. У них также есть свои отличительные особенности – например, продукция, которую они выращивают. Базель славится своей вишней, отсюда и Basler Kirschenbrottorte Амелии. – Мина кивнула, сделав мысленную пометку расспросить крестную о рецепте; она хотела выяснить, как ей удалось добиться такой уникальной текстуры. – Население каждого из них сильно варьируется от таких мест, как Цюрих, где проживает более миллиона человек, до некоторых небольших горных кантонов, в которых может проживать всего шестнадцать тысяч человек.

– Перестань, Бернар. Ты что, пытаешься охмурить бедную девушку? – Люк уселся по другую сторону от Мины, прихватив с собой бутылку вина. – Не желаешь бокальчик? По крайней мере, получишь удовольствие, пока твои глаза стекленеют.

По ее легкому кивку он щедро плеснул ей в бокал.

Бернар рассмеялся.

– Я горжусь своей страной. Извини, я не собирался читать лекцию.

– На самом деле это было действительно интересно. Я ничего этого не знала.

Видишь? Вот что