Пуговицы и кружева - Пенелопа Скай Страница 21

– Где у них места?

– Левый балкон, – сказал брат, заглядывая в свой листок. – Место уединенное, но так даже лучше.

– Он заказывал билеты под псевдонимом?

– Есс-но…

– Значит, он будет уверен, что мы туда не заявимся.

Конечно, можно было бы послать в театр кого-нибудь из наших людей, но для нас с братом это было дело принципа. Мы должны видеть его своими глазами. Мы должны видеть все. Ибо только мы можем сделать правильные выводы.

– Конечно же уверен. Этот гондон и не догадается…

Глава десятая

Перл

– Сегодня мы идем в оперу. – С этими словами Боунс открыл шкаф и показал великолепнейшее платье, которое мне предстояло надеть вечером. – Отправимся сразу после обеда. Дают мою любимую вещь.

Значит, я снова выйду из этого дома.

Я не могла поверить своему счастью.

О, как же мне надоели этот скучный особняк, эти бесцветные обои на стенах, это убожество! Как меня достало ходить босой по колючему, жесткому, дешевому ковру! А теперь я увижу других людей, я буду слушать, как они говорят по-итальянски, на одном из самых красивых языков в мире. И быть может, мне удастся сообщить кому-нибудь о моем похищении. Есть шанс, что я смогу попросить о помощи. Ведь должна же быть там полиция?

– Я никогда не бывала в опере.

– О, тебе понравится. Это великолепно.

Н-да, хоть это и был отъявленный мерзавец, но не без тяги к прекрасному. На прошлой неделе он прострелил человеку голову, а вот сегодня желает послушать женский вокал.

– Благодарю за приглашение.

Я почтительно склонила голову, но в моем голосе прозвучали стальные нотки. Боунсу нравился мой вздорный характер. Ему импонировало, что именно он может разжечь во мне огонь негодования.

– Я хочу вывести тебя в свет, чтобы в плане красоты ты заткнула за пояс даже итальянок.

Это был первый раз, когда Боунс сказал мне комплимент. И при этом не прозвучали слова «сиськи» и «жопа». Это было почти приятно. Он хотел показать местному бомонду свою рабыню… Или, может быть, он хотел дать понять, что я его подруга, то есть свободный человек?

– Ну, не знаю насчет итальянок… но все равно спасибо.

– Так одевайся, и идем.

Боунс вышел из спальни. Кстати, дверь мне так и не поставили.

– Хорошо.

О, как же я ненавидела свой покорный тон, даже если Боунс просил, а не приказывал. Но ничего не попишешь – нужно было притворяться, ибо в этом и состоял план.

Так что пришлось взять себя в руки и делать, что было сказано. Зато там, в опере, я смогу найти способ бежать, вырваться на свободу. Так что лучше пока следить за своим языком и говорить только то, что нравится Боунсу. И тогда мне удастся спастись.

Просто делай, что должна…

По прибытии в оперу нас проводили в частную ложу. Кроме нас и слуги, замершего в ожидании приказаний Боунса, там никого не было.

Я стала разглядывать людей в зрительном зале. Мелькали дамские платья, смокинги; голоса сливались в однообразный гул, несколько раз по залу прокатилась волна негромкого смеха. Я вслушивалась в звуки итальянской речи. Нет, никогда еще я не слышала более приятного уху языка. В Штатах мне доводилось слышать испанскую речь, но итальянский, хоть и похожий по фонетике, прельстил меня окончательно.

Боунс взглянул на меня. На мне было брильянтовое колье; бирюзовое платье великолепно гармонировало с темными волосами и светлой кожей. Атлас мягко обволакивал ноги.

– И о чем ты задумалась?

– Просто слушаю, как они говорят, – ответила я, не отрывая взгляда от толпы.

– Зачем?

– Мне нравится звучание итальянской речи.

Боунс произнес длинную фразу по-итальянски. Разумеется, я ничего не поняла и тупо уставилась на Боунса. Заметив мое замешательство, он перешел на английский:

– Если хочешь, я научу тебя говорить по-итальянски.

После того что он вытворял со мной, я не могла поверить своим ушам: ничего себе предложение! Всю неделю до этого он приходил ко мне каждый вечер и лупил по заднице до изнеможения. Правда, нужно отметить, что бил он теперь не до крови, как раньше. Но все-таки продолжал практиковать анальный секс, так как знал, что я этого терпеть не могу. Конечно, все это было довольно гнусно, но все же Боунс явно изменился в лучшую сторону. И когда к нему однажды зашел Альфонсо, Боунс уже не предлагал меня в качестве развлечения.

Ох, как же я была ему благодарна за это!

Значит, мой план работал. И хотя по-прежнему мне не выпадало шанса на побег, но все же мое положение значительно улучшилось.

Боунс смотрел на меня, ожидая ответа.

– Это было бы великолепно, – наконец вымолвила я. – Мне очень хочется понимать, о чем все эти люди разговаривают.

– Ну, когда не понимаешь, что именно говорят, – хмыкнул Боунс, – язык кажется красивее, чем на самом деле. Французский, английский, итальянский… никакой разницы. Люди всегда говорят об одном и том же. И все они злы.

Ну, кто бы говорил!

К нам подошел слуга и, заложив руку за спину, осведомился:

– Вино, шампанское?

Мне никогда не позволялось в таких случаях проявлять свою волю. Боунс делал все сам.

– Два бокала вина. Но только не от Бар-сетти. – Тут в его голосе прозвенела жестокая нотка. – Красное.

– Слушаюсь, сэр. – Слуга исчез за портьерой и тотчас же появился снова с бокалами в руках. – Что-нибудь еще, сэр?

– Нет, – небрежно отмахнулся Боунс.

Слуга мгновенно исчез, не издав ни звука.

Я взяла свой бокал и как следует глотнула вина. Нужно было выпить, чтобы успокоить нервы. Я должна была найти способ ускользнуть от Боунса. Если бы он позволил мне отлучиться хоть на минуту, это был бы верный шанс на успех. Однако нельзя было торопиться в таком деле. Нужно набраться терпения.

– Почему ты не любишь Барсетти?

– Да потому, что это лошадиная моча, а не вино, – раздраженно бросил Боунс. – А теперь заткнись и пей свое вино.

И хотя меня покоробило от его внезапной вспышки, я послушно опустила взгляд. Видно, я коснулась предмета, о котором он не любил рассуждать. Ну что ж, припасем эту информацию на будущее.

Она может пригодиться.

Глава одиннадцатая

Кроу

– Свет погашен, занавес поднят, – сообщил Кейн, глядя в щель в потолке. – Поехали.

Я снял кожух с вентиляционной трубы. Открылось отверстие около