Когда наступает ночь - Карина Шнелль Страница 21

Когда он ушел, Эмми с шумом выдохнула.

– Фух, вроде пронесло. Ты правда думаешь, что справишься в одиночку?

Я пожал плечами.

– Придется. У нас нет выбора. Папа ни за что не станет так много платить за ремонт.

Я подумал о дяде Маттео. Он бы точно помог мне, если бы был жив. Как обычно, при мысли о нем меня одолела глубокая печаль, которая опасно подтолкнула меня к внутренней пропасти. Но сегодня к печали прибавилась еще и гордость. Если бы Маттео сейчас меня видел, то положил бы руку мне на плечо, прямо как на фото с моего письменного стола, и сказал бы, что у меня все получится.

Я шагнул вперед и положил руки на штурвал. Почувствовав знакомую прохладу дерева, я испытал щекочущее чувство счастья. За годы использования штурвал стал гладким и превосходно ложился в мои руки. Эта лодка была моим домом с тех пор, как я научился ходить. И потом, когда я подрос и стал мужчиной, я каждое лето проводил на «Джульетте» в крошечных комнатках под палубой. Я с нежностью погладил дерево.

Эмми встала рядом со мной.

– Тебя связывает с «Джульеттой» гораздо больше теплых воспоминаний, чем меня, – сказала она меланхолично. – Парусные регаты с бабушкой и дедушкой, игра в карты на палубе с дядей Маттео, ну и, конечно… – она замялась, – Лив.

Я взглянул на сестру с упреком, и она с извиняющимся лицом всплеснула руками.

– Прости, братишка, но она не тот-кого-нельзя-называть. В конце концов, она же вернулась, насколько я слышала, – Эмми уперла руки в боки. – И слышала от других людей. Не от своего брата, который четыре года рыдал из-за нее.

– Я не рыдал из-за нее! – я расстроенно убрал руки со штурвала. Неужели надо было испортить мне минуту воспоминаний?! – Я страдал из-за своей первой большой любви. Имел на это право.

– Эй, я не говорю, что мужчинам нельзя плакать. Но, клянусь, если бы я еще раз через стенку услышала, как ты всхлипываешь под Calum Scott – Dancing on my own, я бы съехала от родителей.

Я подскочил, чтобы отомстить ей щекоткой, но Эмми, пританцовывая, шагнула назад и отразила атаку.

– Но если серьезно, – продолжила она с безопасного расстояния, – Лив вернулась. Наверное… тебе тяжело.

– Не начинай! – застонал я. – Мои друзья только об этом и говорят. Фиона вот-вот начнет печатать футболки «Команда Уилла».

Эмилия засмеялась.

– Прекрасно могу себе это представить. Но Лив такого не заслуживает. Знаешь, она всегда мне нравилась.

– Точно, как я мог об этом забыть? Когда тебе было одиннадцать, ты даже перекрасилась в блондинку, чтобы выглядеть как твой образец для подражания. Если бы мама тебя не отговорила, ты бы сделала химическую завивку, чтобы имитировать ее кудри, – теперь настал мой черед хохотать.

Эмми скорчила гримасу.

– Ладно, ладно, пожалуй, это было слишком. Но в школе она выглядела просто потрясно! До сих пор ведь так выглядит, да?

Я равнодушно пожал плечами, хотя этот вопрос выбил меня из колеи сильнее, чем мне бы того хотелось.

– Конечно, если… тебе нравятся девушки такого типа.

– Девушки такого типа?! – недоверчиво переспросила Эмми. – Не пытайся меня обдурить! Ни один гетеросексуальный мужчина на планете не устоит перед Лив!

Я с зубным скрежетом отвернулся. Беседа приняла оборот, который мне совершенно не нравился. В последние дни я пытался прогнать Лив из своей головы. К счастью, у меня было так много работы, что мне это кое-как удалось. А еще я каждую свободную минуту проводил с друзьями, чтобы отвлечься и чтобы не встретить Лив в одиночку. И сейчас я абсолютно не был готов обсуждать эту тему со своей сестрой, которая была главной фанаткой Лив.

Я кашлянул, вспомнив, что пришел сюда, испытывая жажду.

– У тебя, случайно, нет попить? – я снова повернулся к Эмми. – Умираю от жажды.

Она бросила на меня такой взгляд, словно хотела сказать: «Ты серьезно?! Это худшая попытка перевести тему разговора». Но она молча пошла к лестнице, ведущей вниз.

– Конечно. Я принесу бутылку из машины. Встретимся в кабинете Джимми?

– Хорошо, я уже спускаюсь. Спасибо, Эм!

Наконец, оставшись один на «Джульетте», я еще раз положил руки на штурвал. Я приведу этот катер в порядок во что бы то ни стало. К тому же лишняя работа сможет отвлечь меня от Лив. Потому что в этот раз я твердо решил оберегать свое сердце. Оно больше никогда не будет биться для Лив, я больше никогда не позволю себе быть уязвимым. Мне нужно держаться от нее подальше.

Развернувшись и уже собираясь спуститься, я услышал песню, играющую из колонок на заднем плане. Шон Мендес умолял свою любимую проявить хоть капельку сочувствия к его бедному сердцу. Похоже, она регулярно его ранила, пусть даже ненамеренно.

Я поморщился, потому что слова песни перенесли меня в мрачное настроение сразу после отъезда. «Рыдать по бывшей» и близко не описывало мое душевное состояние в те сложные дни. Не только боль от потери поставила меня на колени. Я скучал по Лив, бесспорно. Но страшней всего было то, что жизнь потеряла для меня всякий смысл. Впервые семейное дело стало казаться не привилегией, а обузой. У меня не было цели и опоры, отношения с отцом становились все хуже.

Невольно я вспомнил разговор со своей тетей. Он состоялся спустя год после отъезда Лив, когда я большую часть времени валялся в кровати, уставившись на стенку и на повторе слушая одни и те же песни. Тетя Энн зашла в мою комнату. Возможно, ее пригласили родители, потому что она психолог.

– Не хочешь встать? – спросила она меня. – Выйти на улицу? Встретиться с друзьями?

Я молча помотал головой.

– Мы все за тебя волнуемся.

Я не отреагировал.

– Судя по поведению, у тебя депрессивный синдром, Уилл.

Лишь тогда я поднял на нее глаза.

– Ну да, мне довольно грустно.

– Между грустью и депрессией есть большая разница. Твое поведение – это не просто обычная реакция на конец отношений. Прошел уже почти год. Может, дело в чем-то другом? Хочешь поговорить со мной об этом? Ты принимаешь наркотики? Марихуана может вызывать страхи и провоцировать депрессивное состояние…

– Нет! – резко воскликнул я. – Я не могу объяснить, понятно? Просто… вся моя жизнь пропала. Осталась большая черная дыра, и я не знаю, как заполнять ее светом и цветом. Я разучился.

Тетя выглядела обеспокоенно. Она вышла из комнаты, а неделю спустя родители повезли меня на прием к ее коллеге. С тех пор я раз в неделю ходил к