Кофейный краш - Чэнь Хуэйцзюнь Страница 21

Ненавижу это чувство. Я нервно ускорил шаг. Свернув в коридор, я обнаружил за углом небольшую темную комнату. Мне хотелось побыть одному в тишине, так что я быстро толкнул дверь и вошел, особо не раздумывая.

Маленькая комната была как бы изолирована от остального мира, в ней стояла необычайная тишина, пол и стены черные, и никакой мебели, кроме маленького столика в углу.

На этом столике лежала ничем не примечательная камера-мыльница. Я взял и повертел ее в руках. Чжисюань и Синъянь опять возникли в моем сознании. Чжисюань точно сделал море фоток.

Можно подумать, фоткать так сложно? Да я и сам могу делать отличные снимки, если захочу.

Я не мог не думать о Синъянь и ее фотографе. Прильнув к видоискателю, я представил, что она прямо передо мной, и пробормотал себе под нос: «Раз, два, три, улыбайся!»

Мне казалось, что Синъянь здесь. Я видел ее улыбку, озарявшую мою душу нежным светом. Сердце бешено заколотилось, а пальцы мягко нажали на спуск, и фотик издал резкие «щелк-щелк». Вдруг перед объективом вспыхнул свет, превратившийся в бесконечный туннель.

А дальше начало происходить что-то странное: по краям тоннеля возник радужный ореол и в кадр, разговаривая и смеясь, вошли Чжисюань и Синъянь.

Я прямо застыл, ошарашенный, и, прежде чем успел среагировать, кадр мгновенно сменился: мы были в ресторане. Я увидел себя сидящим с унылым лицом, Синъянь стучит ложкой по моей голове и смеется над тем, что у меня крыша поехала. Чжисюань вытирает салфеткой уголок рта Синъянь и доедает за ней все блюда, которые она не съела.

Картинка опять сменилась. Мы едем на поезде, а потом идем гулять на торговую улицу и в парк. Чжисюань много раз порывается взять Синъянь за руку, но протягивает и тут же отдергивает свою руку. Мне, идущему позади них, все это видно яснее ясного.

Потом я оказался в до боли знакомой кофейне «Странник». Вошел Чжисюань с букетом цветов, Синъянь покраснела, а посетители зашумели.

На улице перед входом в кофейню Чжисюань признается в своих чувствах к Синъянь, и вот они уже радостно бросаются друг другу в объятия.

Выглядели эти картинки совсем как в 3D-фильме, когда изображения мелькают, а сцены быстро сменяют друг друга. Я не мог пошевелиться, будто мне надавили на самую уязвимую акупунктурную точку, и в полном ступоре наблюдал за происходящим.

В туннеле все стало серым. Вот Чжисюань и Синъянь ссорятся возле кофейни. У Чжисюаня озлобленное лицо, а Синъянь что-то говорит ему, но он отказывается слушать. Она хочет взять его за руку. Он сердито отбрасывает ее руку, поворачивается и уходит не оглядываясь.

Снова ссора, на этот раз в кофейне. Чжисюань обрушивается с руганью на Синъянь, и посетители слушают, как он ее хает.

Вот разозлившийся Чжисюань появился у подъезда дома, в котором живет Синъянь. Выглядит он ужасно, обозленный, как отчаявшийся лев. Спустя долю секунды Чжисюань в ярости влепил Синъянь пощечину… и еще одну.

По телу пробежала мелкая дрожь, и я со всей дури заорал:

– Стой! Не бей ее!

Тут же все накрыло темнотой, их фигуры исчезли, пропал и туннель, и все стало как было.

Меня бросило в жар, я даже весь взмок.

Что это вообще такое было? Почему все эти картинки пронеслись у меня перед глазами? С какой стати они вообще возникли в объективе? Может, это игра воображения? Или хозяин музея нарочно издевается над посетителями?

Я огляделся и перевел взгляд на камеру-мыльницу, которую держал в руках. В ней все дело, она какая-то странная. Помедлив немного, я поднял камеру и попробовал нажать на спуск, но кнопку заклинило, и фотик не срабатывал, как я ни нажимал.

Это еще что за ерунда? Только что ведь все работало.

Меня охватил жуткий страх, я отложил камеру и только собрался валить отсюда, как вдруг в комнату, хихикая, ввалилась группа парней с девушками.

– Ого! Смотри, почему тут мыльница лежит?

Они окружили стол, собираясь поиграть с камерой, а я встал в углу и наблюдал, что случится дальше.

– Она сломана, не щелкает.

– Ладно, пошли дальше!

И ребята с хихиканьем вышли из комнаты.

Я решил больше ни минуты тут не оставаться и тоже вышел следом. Не успел я прийти в себя, как заметил Чжисюань и Синъянь: они прошли мимо, весело переговариваясь.

Меня будто молнией поразило. Я замер и весь похолодел с головы до пят. Точно такую же сцену я только что видел в фотообъективе.

16

После того дня я начал сходить с ума и никак не мог вернуться к нормальной жизни.

Все, что я видел в объективе мыльницы, стало происходить в реальности – одно за другим. Как Чжисюань вытирает салфеткой уголок рта Синъянь и доедает за ней разные блюда. Как на торговой улице и в парке Чжисюань много раз порывается взять Синъянь за руку.

Раз за разом меня охватывал ужас, ведь до меня стало доходить, что увиденное тогда, в маленькой комнате, не игра воображения или злая шутка хозяина музея фотоаппаратов. В тот раз я на самом деле заглянул в будущее.

Говорят, что за мгновение до смерти вся жизнь проносится перед глазами, будто в ускоренной перемотке, и человек видит много необъяснимых вещей. И если мне открылось будущее Синъянь и Чжисюаня, значит ли это, что я скоро сыграю в ящик? А может, туннель, который привиделся мне в кадре, на самом деле туннель, ведущий в рай?

Весь этот кошмар прокручивался в моей голове снова и снова. Я стал плохо спать, потерял аппетит, тело превратилось в расстроенный механизм. Каждый день я жил в страхе.

Теперь когда я ехал на мотоцикле, то специально объезжал все туннели, даже если приходилось делать большой крюк. По ночам во сне мне казалось, что я брожу по черному туннелю без конца и начала, при этом никак не могу выбраться оттуда. Просыпался я от кошмара весь мокрый и с жутким ощущением удушья.

В кофейне раз за разом лажал, и Синъянь бросала на меня гневные взгляды. Например, она просила меня отнести кофе, а я выливал его в раковину. Гость хотел расплатиться, а я приносил ему еще одну чашку кофе. Турист заходил спросить дорогу, а я отвечал невпопад, заводя разговор в тупик. От малейшего шума я беспокойно дергался, как пуганая ворона.

Синъянь из-за всего этого была не в восторге, сделала мне пару выговоров. Она решила, что я нарочно, назло ей бедокурю, а я толком и объяснить ничего