Невыносимый опекун - Бекки Чейз Страница 22

Я выдавила улыбку:

— Ты слишком загадочный с утра.

То ли актерская игра оказалась достойной, то ли Блейк понял, что меня не взять на испуг, но других вопросов не последовало — он молча уехал в офис.

Я ждала, что буря разразится там, но в опенспейсе царила привычная рабочая атмосфера без малейших признаков паники. Обсудив с Чарити план строительства, мы углубились в расчеты и к обеду подготовили черновик сметы для одного из потенциальных арендаторов.

День тянулся как обычно, заставляя нервничать. Неужели история со звонком в Австралию прошла без ощутимых последствий? Лишь когда я начала подозревать, что старалась впустую, появились первые признаки грядущего скандала.

— Не знаешь, почему мистер Мортон не в духе? — осторожно поинтересовалась Чарити, наклоняясь к моему столу. — И отменил все совещания… Скоро сдавать тендер, а он даже правки не рассмотрел. Карлос паникует, что мы не успеем в срок.

— Не имею ни малейшего представления, — я умело изобразила неведение, внутренне торжествуя.

Да! Я победила! Сделка по слиянию наверняка сорвалась, раз подготовка к тендеру отложена.

В приступе эйфории я не сразу пришла к мысли, что Блейк не спустит случившееся на тормозах.

Сначала он вызвал к себе Дайану, которая вернулась угрюмой и долго срывалась по пустякам. Волнений прибавила секретарь Блейка, сообщившая, что ее компьютер проверяли, а после обеденного перерыва любопытная до новостей Чарити принесла еще одну:

— Подозревают утечку информации. В службе безопасности сейчас просматривают камеры.

Не зря я не стала звонить из офиса — точно бы попалась.

Мысленно похвалив себя, я на всякий случай почистила историю запросов, удалив связанные с «Сидней Констракшен».

Мне по-прежнему хотелось ликовать, но события развивались не так, как я представляла. Привычная суета поутихла. Хмурые коллеги переговаривались вполголоса и странно косились по сторонам. Словно даже они искали виновного и ненавидели его — заранее, без причины.

В груди шевельнулся страх. Не переусердствовала ли я в своей войне? Вдруг Бри была права, и стоило сначала поговорить с Блейком? И показать себя… слабой и неуверенной? Ну уж нет!

Я проигнорировала голос совести. Хватит. Я все сделала правильно.

Самокопание закончилось вместе с рабочим днем — Дайана отпустила всех пораньше. Пользуясь случаем, я собралась заскочить к Джеки, но задержалась у выхода из высотки, заметив мрачную Чарити в очереди к тележке с пончиками.

— Ты в порядке? — я осторожно тронула ее за плечо.

— Никто не в порядке! — огрызнулась она, размахивая двадцаткой перед носом продавца. — Неужели не понимаешь? Нас отправили по домам, чтобы проверить компьютеры.

Все-таки не зря я почистила свой.

— Но мы же… не виноваты.

Уж она-то точно. А значит, нет повода психовать.

— Дело не в этом, — Чарити схватила протянутый пончик и смяла бумажную упаковку так, что сквозь нее просочилась шоколадная начинка. — Я много лет считала «Рэдман» семьей, а теперь выяснилось, что среди нас есть продажная крыса.

Ее слова хлестнули как пощечина.

По дороге к Джеки я в досаде кусала губы. Как можно обвинять кого-то, не зная всех обстоятельств? Черт! Да они даже про само слияние не знали, но уже поспешили сделать выводы.

Открывшая дверь Джеки выглядела усталой и почти не поддерживала разговор. Я отвечала невпопад на ее редкие вопросы, не переставая думать о фирме.

Как вести себя с коллегами, если правда всплывет? Молчать? Или поставить на место? Хотя, почему я этим загоняюсь? Мои действия были направлены во благо «Рэдман» — и всех работающих в ней сотрудников — и когда я буду на сто процентов уверена, что сделка сорвалась, сама расскажу о мотивах.

Толком ничего не обсудив, я позвонила Стиву и поехала домой.

Свет в гостиной оказался приглушен, и я не сразу заметила на диване Блейка. Подозрительно расслабленный он сидел, откинувшись на кожаную спинку, и поигрывал кубиками льда в наполненном бокале.

Факт наличия алкоголя — а раньше за ним такого не водилось — меня смутил. Ничего не сказав, я почти прошмыгнула к себе, когда в спину прилетело знакомое:

— Это Исабель Кабрера из сетевого издания «Деловой Нью-Йорк». Нам поступила информация, что ваша компания планирует слияние с «Рэдман Риэлти». Можете это прокомментировать?

Вздрогнув, я обернулась, но Блейк лишь остановил запись на смартфоне и с ленцой пригубил виски. Неспешно, словно ничего не произошло, и от этого стало совсем страшно. Уж лучше бы орал на меня.

— Довольна собой, кукла?

— Спасибо, не жалуюсь, — храбрясь, я задрала подбородок.

Пусть видит, что я его не боюсь.

— Ты хоть понимаешь, чем грозит сорванная сделка?

Я едва не вскинула руки с радостным криком. Сделка все-таки сорвалась. Я смогла. Смогла!

— Мы еще посмотрим, что и кому грозит! — самоуверенно бросила я в лицо Блейку

— Тогда подпиши, — подавшись вперед, он подвинул ко мне стопку документов, лежащих возле него на журнальном столике. — Я готов передать дела.

И все? Так просто? Я нахмурилась, ожидая подвох.

— Можешь сама выбрать нового управляющего.

Медленно наклонившись, я взяла ручку. Наверняка Блейк оставил лазейку, поэтому сначала пусть документы изучит семейный адвокат.

— Если, конечно, кто-нибудь возьмется за дело после объявления о банкротстве, — звякнув кубиками льда, Блейк сделал еще один глоток.

— Что?

Неужели он готов пасть так низко и распространить в СМИ фейковую новость?

— А ты думала, я затеял слияние из личной прихоти? — Блейк пренебрежительно скривил губы. — Фирме нужен был сильный партнер, потому что вот уже полгода «Рэдман Риэлти» на грани банкротства.

От накатившего ужаса у меня потемнело в глазах.

[1] Район в Нижнем Манхэттене, название которого образуется из первых слогов выражения «Triangle Below Canal Street» — Треугольник под Канал-стрит (англ).

[2] Крупнейшая американская сеть универмагов.

Горькая правда

Нет… Это неправда!

— Я тебе не верю… — я не узнала собственный голос.

Страх стянул шею как липкий промокший шарф.

— А мне плевать, кукла, — отставив стакан, Блейк поднялся. — Незадолго до смерти Тэд взял с меня обещание, что я не брошу фирму. Но раз тебе это не нужно, будем считать, я освобожден от обязательств.

С горькой усмешкой он ушел к себе, ни разу не обернувшись.

— Не верю…