Градус любви - Кэнди Стайнер Страница 23

Если бы я мог вернуться в прошлое, то выбрал бы именно это мгновение и жил бы там вечно.

– Два пива, Бак. Любого, лишь бы оно было холодным и жидким, – сказал кто-то рядом со мной и постучал пальцами по барной стойке.

Я мог бы легко проигнорировать этого человека, как и всех остальных этим вечером, но почувствовал на себе чужой взгляд и повернулся, посмотрев в глаза младшему сыну Патрика.

Малкольм был щуплым парнем всего на несколько лет старше Майки. Его старшая сестра – ровесница Логана и единственная из Скутеров, кого я не презирал. Наверное, потому что в их семье она считалась своего рода паршивой овцой, которая всячески выражала протест, вплоть до того, что в выпускном классе проколола себе нос.

Мне нравились девушки-бунтарки.

У Малкольма же было худое длинное лицо, как у отца, и кожа, которая почему-то всегда казалась грязной. Он был тощим, любил носить бейсболку немного набекрень, словно на дворе еще были девяностые, и тоже обладал способностью выводить меня из себя.

– О, а вот и старший из парней Беккеров, – сплюнул – да, буквально сплюнул он, – эти слова вылетели у него вместе с толстым куском жевательного табака. Малкольм сплюнул его в пустую бутылку от лимонада и ухмыльнулся, глядя на меня. Между десен у него застряли куски от жвачки, и он опять пытался задеть меня за живое, называя старшим.

Так Малкольм давал знать, что не считает Джордана полноценным членом нашей семьи, потому что тот отличался цветом кожи, а в паре дерьмовых документов значилось, что он не был нам кровной родней.

У меня застучало в висках.

– Трудный день в офисе? – спросил Малкольм, поняв, что ему не удалось меня раздраконить.

Я моргнул.

– Отвали, Малкольм.

– О-о-о, – протянул он и, сделав вид, что сдается, поднял руки, а потом пихнул рядом сидящего приятеля. Я не знал, как его зовут, но уже сталкивался с ним в городе. – Кое-кто не в духе.

Снова облокотившись о барную стойку, Малкольм опустил взгляд на снимок, который я держал в руке.

– А, – задумчиво произнес он. – Понимаю. Плачешься в стакан виски из-за папули? – Он прижал к подбородку указательный и большой пальцы. – Тот пожар случился в сегодняшнюю дату? – Малкольм пожал плечами и улыбнулся своему дружбану. – Похоже, я запамятовал.

Бак пододвинул Малкольму пиво, которое тот заказал, и предупредительно глянул на меня, еле заметно качнув головой.

– Держи свое пиво. А теперь сходи-ка поиграть в бильярд или отсядь за столик подальше, понял?

– Оу, да брось, Бак, – протянул Малкольм. – Мы просто дурачимся. Мы с Ноа – старые знакомые. Мы друзья. – Он хлопнул меня по плечу, и от его прикосновения ожил каждый нерв в теле. – Разве не так, Беккер?

– Руки убрал.

– Или что? – возмутился он.

Я должен был забить на него. Должен был допить виски и уйти из этого чертова бара. Но я впечатал руку в грудь Малкольма, схватил его за рубашку и с силой дернул за нее, ударив его спиной о барную стойку. Он взвизгнул, а я встал к нему впритык и ткнул пальцем в лицо, чувствуя, будто из ушей валит пар.

– Я велел тебе отвалить, Малкольм. Зря ты не послушался.

Я отпрянул, собираясь врезать кулаком по его самодовольной, улыбающейся роже, но вмешался Бак, перепрыгнув через стойку и схватив меня сзади. Он оттащил меня, но я продолжал сжимать в кулаке рубашку Малкольма, пока его приятель не вырвал ее из рук и не увел Малкольма в другой конец бара.

Малкольм рассмеялся.

Я снова бросился на него, отчего он захохотал еще громче, но Бак обхватил меня за грудь и развернул к себе лицом.

– Эй! – громко и строго сказал он.

Знать не знаю, говорил ли он что-нибудь до этой минуты. Я слышал лишь, как смеется этот мерзавец Малкольм.

– Послушай меня, – пригрозил Бак. – Ты прекрасно знаешь, что этот сопляк вызовет копов и выдвинет против тебя обвинения. Тебе ни к чему несколько ночей в тюрьме, понял? Так что допивай виски и вали на хрен отсюда.

Я попытался вырваться, но Бак вцепился в меня еще крепче, и я громко запыхтел. Гаркнув под конец, стряхнул его руки и потянулся за виски. Я опрокинул в себя содержимое бокала, а потом вылетел через дверь так же, как и днем со склада.

Перед глазами повисла красная пелена злости, когда я понесся через весь город, выбрав короткий путь до дома, который находился в нескольких кварталах от крупной аптеки. Я шел по Мэйн-стрит и, резко свернув на ту улицу, чуть не сбил с ног Руби Грейс Барнетт.

– Уф, – охнула она, когда я на нее налетел. Мы завертелись на месте, и она чуть не упала, но я успел перехватить ее за плечи и выпрямить. Бумажный пакет, который несла Руби Грейс из аптеки, между делом упал, и на асфальт вывалились туалетная бумага, зубная паста и еще всякая разная девчачья хрень, которая была мне незнакома.

– Черт, – буркнул я и наклонился, чтобы помочь собрать покупки.

Руби Грейс наклонилась, насколько ей позволяла юбка. Собрав все с земли в бумажный пакет, мы выпрямились, и между нами повисло неловкое, гнетущее молчание.

– Ты извини, – почесывая затылок, пробормотал я. Потом повернулся, планируя наконец добраться до дома, до которого оставалось всего пару кварталов.

– Подожди, – окликнула Руби Грейс, и я остановился, вымученно вздохнув, а потом повернулся к ней. – У тебя все хорошо?

– Я в полном порядке.

– Ты чуть не сшиб меня с ног, – слегка улыбаясь, сказала она. – А еще выглядишь так, словно готов убить любого, кто просто удостоит тебя взглядом.

– Это недалеко от истины.

Руби Грейс сложила руки на сумке, висящей на бедре, и изогнула бровь.

– Хочешь, обсудим?

– Нет, – наотрез отказался я и уже было хотел отвернуться, но она заговорила прежде, чем я успел это сделать.

– Кое-кто сегодня в дурном настроении?

Я запыхтел, а голова заболела от того, как крепко я стиснул зубы. Мне нужно домой. Срочно.

– А кое-кто не в меру любопытен.

От моих слов у нее вытянулось лицо.

– Ноа…

– Слушай, может, перестанешь совать нос в мою жизнь и займешься своей? Тебе наверняка нужно попробовать какой-нибудь торт или повязать ленточки.

Руби Грейс приоткрыла от удивления рот.

– Почему ты так груб со мной? Я просто хотела удостовериться,