Сладкая месть под Рождество - Морган Элизабет Страница 23

Ее ногти покрыты ярким девчачьим розовым цветом, и мне он кажется милым на ней, даже притягательным. Эта женщина – настоящая женщина, которой не стыдно показаться стереотипной. Я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе.

– Хорошо, – говорю я, приближаясь к ее губам. – Я ни с кем не делюсь.

Наклоняюсь к ней, и наши губы оказываются так близко, что я чувствую ими, как она делает вдох.

– Понимаешь?

Она молчит, глядя на меня не отрываясь, словно загипнотизированная. Я провожу рукой по ее обнаженной шее, наслаждаясь частым биением пульса под пальцами.

– Я не делюсь, Эбигейл. Мы договорились, что, хоть наши отношения и несерьезные, по обоюдному согласию, но я не делюсь. Я тот еще собственник. Что мое, то мое.

Она высовывает свой язычок и едва заметным движением легонько касается моей губы.

Черт, я хочу эту женщину.

Не припомню даже, когда в последний раз так сильно хотел какую-то девушку.

– Ответь, Эбигейл. Скажешь «да», будешь моей. Скажешь «нет», и я провожу тебя вниз, отвезу домой и поблагодарю за потрясающий вечер.

Повисает тишина, от которой я готов умереть.

Но я не давлю.

В битве иногда можно одержать победу благодаря паузе между фразами.

И тут она открывает рот, и вместе с горячим дыханием из него вырываются слова:

– Да, Дэмиен, я поняла.

– Ты теперь моя? – спрашиваю я, глядя на нее в ожидании ответа.

– Я твоя, милый.

Я не сдерживаю стон, когда слышу эти слова, а рукой, лежащей на ее талии, крепче прижимаю Эбигейл к себе, чувствуя все ее тело. У нее вырывается тихий стон, который я обрываю, прижимаясь своими губами к ее.

Мы целуемся, неистово и страстно, и в этом поцелуе есть все, чего только можно пожелать. И самое главное – она моя. Я двигаюсь медленно, растворившись в ней уже настолько, что теряю ориентацию в пространстве, пока она не врезается в спинку моего кожаного дивана.

Я кладу руки ей на бедра и поднимаю ее, пока она не оказывается на ней. И какая-то часть меня хочет расстегнуть штаны, задрать ее платье и трахнуть прямо здесь. Особенно когда она руками обвивает мою шею, а ногами – бедра.

Да, я мог бы трахнуть ее тут.

Я продолжаю целовать Эбигейл, она не отрывает свои губы от моих, а ее пальцы хватают меня за уже отросшие волосы на затылке. Одну руку я оставляю на ее бедрах, а другой скольжу наверх и, обхватив за шею, удерживаю на месте, чтобы целовать туда, куда хочу.

Ее пульс бешено стучит.

Я пододвигаюсь к ней еще ближе, пока мой твердый член не упирается в ее киску, над которой уже задралось обтягивающее платье.

И тут она начинает стонать.

Этот глубокий, полный страсти и вожделения звук вырывается из ее груди, и я понимаю, что не могу трахнуть Эбигейл здесь.

Я хочу раздеть ее догола, попробовать на вкус. Мне нужна эта женщина полностью.

В моей постели.

Я отрываюсь от нее и отступаю на шаг, подаю ей руку, чтобы помочь спуститься вниз. Кажется, что она растеряна и удивлена, когда я начинаю говорить.

– Давай… – говорю я, и мне следовало бы догадаться, что даже эту фразу она не оставит без комментария.

Ее розовые губы растягиваются в кошачьей улыбке.

– Я дам, – говорит она, и я не сдерживаю смех.

Я беру ее за руку, другой ладонью обхватываю шею, чтобы еще раз прижать Эбигейл к своим губам, прежде чем поведу ее в свою спальню.

Точно так же, как и на входе в мою квартиру, она оглядывается по сторонам, отпуская мою руку, все еще в моей куртке, которая ей слишком велика.

Она собирается что-то сказать насчет моей комнаты, я уверен, но мне не до любезностей. Не до пустой болтовни.

Я готов попробовать на вкус эту женщину.

– Стой.

К моему удивлению, она делает, как я сказал – останавливается на паркете и поворачивается лицом ко мне. Эбигейл прислоняется спиной к изножью кровати и просто стоит – красивая и идеальная, о которой я мог только мечтать.

Пора посмотреть, вписывается ли она в остальные мои мечты.

– Куртку снять, – говорю я, медленно расстегивая пиджак.

Мой взгляд прикован к ее глазам. Зрачки Эбигейл расширены от возбуждения, но я вижу, как ее грудь движется в такт вдохам и выдохам, которые она контролирует.

А затем она поднимает руки к своим плечам и подушечками пальцев аккуратно сбрасывает назад огромную куртку. Та падает на пол.

Я облизываю губы, ощущая вкус кокоса, шоколада и Эбигейл.

– Платье, – говорю я, хотя не уверен, что она будет делать.

Но черт меня побери, если она не заведет руки за спину, не нащупает молнию и не расстегнет ее до конца. На долю секунды я представляю, как в следующий раз сам это сделаю. Расстегну молнию, раздену ее.

Уже мечтаешь о «следующем разе», да, Мартинес?

Я перестаю обращать внимание на голос в голове, когда ее руки с розовыми ногтями спускают бретельки с плеч. Платье падает вниз, и я взглядом провожаю его, а она аккуратно отодвигает его ногой назад.

Я перевожу взгляд снова наверх и впервые по-настоящему осматриваю ее.

Мечта.

Эта женщина – воплощение мечты.

Роскошные пышные формы, которые раньше прикрывало розовое платье, сейчас едва удерживает тонкое кружево белья светло-розового оттенка, почти сливающегося с ее персиково-розовой кожей. Бюстгальтер без бретелек поддерживает и приподнимает ее грудь, а прямо под ним сужается талия и виднеется мягкий животик. Розовая кружевная ткань прикрывает безупречные бедра, и завершают образ черные туфли.

Она могла бы быть на развороте журнала.

Я бы дрочил каждую ночь на ее снимки.

И вдруг она делает то, чего я не ожидаю.

Ее изящная рука скользит по телу, обхватывает бедро и замирает там.

Сначала я думаю, что она собирается скинуть свои трусики или у нее что-то зачесалось… или типа того.

Но когда она застывает, я хмурю брови и перевожу взгляд с ее роскошного тела на лицо.

Она впивается белыми зубами в нижнюю губу.

Нервничает.

Нет, не нервничает.

Смущается.

Да ну на хрен.

Точно нет.

– Убери руку, детка, – говорю я, делая шаг вперед.

Между нами все еще остается расстояние. Ее рука опускается, а я отшвыриваю свой пиджак в угол и расстегиваю запонки. Они, звякая, падают на пол, а я не отвожу глаз от Эбигейл.

– Так не надо делать. Только не со мной. Здесь мы играем по моим правилам, так что никогда.