Сокрушенная империя - Эшли Джейд Страница 24

Я моргаю, не понимая, о чем он. Да, я сняла это на видео. Черт, да я много чего сняла. Но я ничего никуда не выкладывала.

По крайней мере, пока.

В жилах стынет кровь, едва я осознаю: Хейли никак не могла узнать о моих планах. Только если она не поговорила с ним.

Твою мать.

Это плохо. Очень плохо.

Положив руку на живот, я говорю:

– Не знаю, что тебе рассказала Хейли, но…

– Она рассказала мне все, – рычит Оукли.

Почему-то я в этом сомневаюсь… ведь если это так, то Оукли не смотрел бы на меня как на самого отвратительного человека, которого он знает. И точно не стал бы защищать ее.

– Оук…

Я не успеваю закончить предложение, поскольку он делает еще один шаг вперед, заставляя меня потерять равновесие и начать падать… но я успеваю схватиться за его рубашку.

Мгновение спустя мы оба падаем в бассейн.

Оказавшись на поверхности, я выплевываю воду. И едва успеваю прийти в себя, как Оукли оказывается рядом. Его лицо искажает ярость, и он начинает брызгать на меня водой.

– Если ты думаешь, что я стану спокойно стоять и смотреть, как ты разрушаешь жизни всех женщин, которые мне дороги, то ты еще более чокнутая, чем я думал.

Я игнорирую огонек ревности, вспыхивающий в моем теле, потому что мне нужно сказать ему что-то очень важное. Может, я и сняла несколько видео, но я никогда не выкладывала их на порносайты. И я никогда не трахалась с Заком. А значит, эта стерва лжет. И то, что он верит ее вранью… ранит меня.

Намного сильнее, чем я могла бы ожидать.

– Жаль говорить тебе это, Оукли, но твоя драгоценная Хейли…

Прищурившись, он прижимает меня к стенке бассейна.

– Держись от нее подальше.

Его голос пропитан ненавистью настолько, что все у меня внутри переворачивается. Я вызывающе поднимаю подбородок.

– А если нет?

Его длинные пальцы обхватывают мое горло, готовые в любой момент сжаться.

– Ну давай, – подстрекаю я.

Не отпуская мою шею, Оукли приближается ко мне и шепчет на ухо:

– Этого ты хочешь? – Его теплое дыхание и низкий голос провоцируют целый табун мурашек, что безудержно несутся по моей коже. Он проводит рукой вдоль моего тела, кладя мою ногу себе на талию. – Если я сдамся и трахну тебя, ты закончишь с этим дерьмом?

Ответ застревает у меня в горле, когда его губы касаются моих ключиц. Сердце выскакивает из груди, Оукли прикусывает мою шею, посылая волну тепла к местечку между ног. Я цепляюсь за его спину, и он прижимается ко мне. Я чувствую, как он хочет этого.

Хочет меня.

– Да, – выдавливаю из себя я. Разум затуманен. Оук снова толкается ко мне бедрами. – Т…

Меня обрывает жестокий смех.

– Прости, малышка. – Он злобно улыбается. – Этому не бывать. Никогда.

Мгновение спустя он выбирается из бассейна.

Забрав с собой мое сердце и гордость.

* * *

Гордость не позволяет мне признать, что злюсь я исключительно из-за ревности. Тот факт, что он защищает Хейли, даже не дав мне объясниться, заставляет меня дрожать от ярости.

И жажды мести.

К счастью, мне подворачивается идеальная возможность сделать это, когда я вижу, как Оукли уходит вечером из дома на следующий день. Украв запасной ключ из шкафчика на кухне…

Я выхожу во двор и направляюсь к гостевому домику. Взяв с собой жидкость для розжига и спички.

Может быть, Оукли и любит Хейли… но есть кое-что, что он любит даже больше.

Трава.

Я быстро осматриваю гостиную, но там пусто. Оскалившись, я иду в ванную. Огромная кровать не заправлена, на полу валяется одежда, но мое внимание привлекает блокнот на тумбочке.

Блокнот, который он никогда никому не показывает.

У меня отвисает челюсть, когда я заглядываю внутрь.

«Осколки тебя,

Осколки меня.

Какая же мы прекрасная трагедия».

Сердце начинает колотиться как сумасшедшее, когда я переворачиваю страницу.

«Я весь в грязи,

А ты чиста.

Между нами вновь стена.

Если б только смог бы я

Показать тебе себя,

Ты б увидела меня?»

Черт возьми. Оукли пишет стихи.

И не просто несколько рифмованных строк. Его слова и правда вызывают чувства.

Мне приходится напомнить себе, что я не только не могу украсть этот блокнот, чтобы прочитать их все, но мне также нужно закончить дело.

Я быстро кладу стихи на место и начинаю оглядывать каждый угол в комнате в поисках тайника. Я нахожу его в шкафу – и твою же мать – тут просто куча дерьма. Отнеся, кажется, три фунта марихуаны в ванну, я начинаю поливать ее жидкостью для розжига. А затем поджигаю спичку и бросаю ее туда же.

Получай, ублюдок.

Я расплываюсь в улыбке, когда вижу языки пламени…

Пока не замечаю, что ванна начинает плавиться, а огонь распространяться.

Вот дерьмо.

Меня охватывает паника, ведь комната теперь напоминает ад. Я даже воду не могу включить из-за слишком большого пламени.

Схватив полотенце, я пытаюсь все потушить, но ситуация становится только хуже. Меня начинает тошнить. О боже. Ужас охватывает все тело.

– Господи! – кричит кто-то похожий на Оукли, а затем руки хватают меня за талию. – Какого хрена, Бьянка?

– Я не хотела, – я задыхаюсь, пока он вытаскивает меня из дома. – Я просто собиралась сжечь твою траву.

– Это сраное стекловолокно, – выплевывает он, прежде чем взять огнетушитель и вернуться в дом.

Твою мать.

Я слышу сирены. Оукли возвращается.

– Все.

– Прости…

– Черт, – кричит Джейс, подбегая к нам. – Что случилось?

За ним несется такой же обеспокоенный Коул.

– Вы в порядке?

– Ага, – отвечает Оукли. – В ванной все плохо, но я потушил огонь, пока он не распространился по всему дому.

– Это хорошо. – Джейс выдыхает. – Но как… – Замолчав, он глубоко вдыхает. – Почему тут пахнет, как на Коачелле?

Коул принюхивается.

– Господи, Оук. Ты пытаешься накурить весь город?

Оукли бросает на меня раздраженный взгляд. Положив руки на бедра, я внимательно на них смотрю.

– Что вы вообще здесь делаете?

– Мы надеялись покурить с Оукли и расслабиться, – усмехается Коул. – Но, очевидно, не выйдет.

Оукли открывает рот, но тут на задний двор залетает бригада пожарных.

Вместе с папой.

– Все живы?

Я моргаю.

– А ты что тут делаешь?

– Я ехал домой, когда меня обогнала пожарная машина, и я получил уведомление от сигнализации. – Глубоко вздохнув, папа морщится. – Это марихуана?

Мы все молчим.

Он проводит ладонью по лицу, пока пожарные забегают