Одержимость Желтого Тигра - Элис Кларк Страница 24

Глава 7

Николетта Кейн

Берлин

Где-то внизу раздался звон разбившегося стекла.

Я замерла на пороге ванной комнаты и, оглянувшись, позвала:

– Майк? Все нормально?

Тишина. Сердце пропустило удар. Ноги сами понесли меня обратно к лестнице, где я остановилась на первой ступени и вновь позвала:

– Майк?

– Да. Да, все хорошо. Уронил стакан.

Выдохнув, я вернулась обратно.

Ванная комната была такой же чистой и пустой, как и гостиная с кухней. С горечью подумала, что в доме совсем не чувствовалось жизни.

Пока сушила волосы, следя в отражении зеркала за тем, как развевались пряди, сама не заметила, что мысленно вернулась на площадку колеса обозрения, вновь слыша признание Майка о детстве.

В груди кольнуло. Никак не удавалось представить, насколько же ужасен мог быть отец Майка, если последний предпочитал оставаться на ночь в жутком парке, в холодной железной кабинке. И совершенно один… Несмотря на всю ложь отца и Марка, я мысленно поблагодарила небеса, что они были рядом. Мое детство полнилось заботой и любовью. А Майк, очевидно, не знал ни того, ни другого. Там, на колесе, мне так хотелось первой его обнять. Подарить кусочек нежности. Но я знала, что он воспримет это как проявление жалости.

Закончив приводить себя в порядок, взглянула напоследок в зеркало и замерла. Будто перенеслась в прошлое. В отражении на меня смотрела прежняя версия Николетты Кейн. Глаза мерцали, уголки губ сами по себе приподнялись, когда перед глазами мелькнули кадры сегодняшнего вечера. Побег от собак, езда на мотоцикле, всплеск адреналина – на несколько часов я позволила себе просто жить, без оглядки на последствия. Без лишних мыслей и забот. Я поддалась мгновению. Утонула в нем. И в объятиях Майка. Моменты его нежности словно проникали под кожу, воспламеняя кровь. Не хотелось, чтобы они заканчивались. Но если копнуть глубже… Мне становилось страшно от мысли, что когда-нибудь я могу к ним привыкнуть.

Когда вышла из ванной, интерес буквально зудел во всем теле, подначивая заглянуть в другие комнаты на этаже. И я не удержалась. Легкой поступью приблизилась к ближайшей, но она оказалась столь же безжизненна: пустые стены, большая кровать, комод. На этом все. Следующая дверь была заперта, поэтому я направилась обратно к лестнице.

Но вдруг заметила по правую сторону от себя еще одну, слегка приоткрытую, дверь. Снизу доносился металлический стук и какая-то мелодия, которую Майк тихо напевал себе под нос. Мне прекрасно известно, что любопытство редко заканчивается чем-то хорошим, но все же не видела ничего постыдного в том, чтобы попытаться узнать побольше о человеке, с которым меня вроде что-то связывает. Пусть даже временно. Учитывая тот факт, что сам Майк не торопился ничего о себе рассказывать.

Аккуратно развернувшись на носочках, я подошла к приоткрытой двери и чуть толкнула ее, молясь, чтобы она отворилась без скрипа.

Мне повезло. Дверь скользнула мягко, словно желая, чтобы помещение за ней обнаружили, впуская меня в небольшую комнатку, сокрытую в полумраке. На окнах не было занавесок, и пространство освещалось светом уличного фонаря. Бо´льшая часть комнаты оставалась в темноте, но кое-что я все же смогла разглядеть. У дальней стены стояла односпальная кровать, на ней лежала гитара. Вернее, то, что от нее осталось. Сломанный гриф и корпус валялись отдельно друг от друга, оборванные струны торчали тугими завитками в разные стороны. Мне стало не по себе. Как музыкант, я всегда относилась к инструментам с благоговением. И ни одна гитара не заслуживала такой участи.

Окинув взглядом оставшуюся часть комнаты, я обнаружила расставленные на полу коробки. Раскрытые, забросанные вещами и оставленные пылиться позади, в коридорах прошлого. В полумраке почти невозможно было разглядеть содержимое.

Между окон располагался комод. Его ящики наполовину выдвинуты, с краев свисала одежда. На самом комоде стояло зеркало. По его поверхности расползлась паутина трещин, нити которой расходились из центра, где отсутствовал кусок стекла, словно кто-то ударил в это место кулаком, отколов частичку. Рядом с зеркалом нашлось несколько рамок с фотографиями. Некоторые лежали лицом вниз. Мне хотелось рассмотреть поближе, и я сделала пару шагов вперед, но тут же остановилась, услышав хруст под ногой. Опустила взгляд и обнаружила, что наступила на какую-то квадратную вещицу. Подняв неизвестный предмет, узнала в нем еще одну рамку с фотографией. Стекло тоже покрыто трещинами. Я подошла ближе к окну, только тогда смогла рассмотреть снимок.

На фото Майк держал на руках юную красивую девушку. На вид ей не больше двадцати. Светлые волнистые волосы, большие искрящиеся глаза, искренняя широкая улыбка. Она будто бы вся светилась изнутри. Я завороженно впитывала ее образ. Легкий, лучезарный, свежий. А потом перевела взгляд на Майка и поразилась, насколько счастливым он выглядел. Мне редко доводилось видеть у него улыбку как на этом снимке. Без ужимок, хитрости и лукавства. От фотографии веяло гармонией и любовью. Не выпуская ее из рук, я вернулась к комоду и подняла лежавшие рамки. На всех снимках была эта же девушка. Засмотревшись на нее, я не заметила, как ко мне подкрались со спины.

– Что ты здесь делаешь? – произнес голос прямо у меня над ухом, и я, вскрикнув, резко развернулась. – Тише. Это всего лишь я.

Майк с беспокойством смотрел на меня, но стоило ему опустить взгляд на зажатую у меня в руке фотографию, как он тут же помрачнел. Свет снаружи падал прямо на его лицо, и я видела, каким холодным стал взгляд, как губы сжались в тонкую, напряженную линию, он будто весь стал походить на сжатую пружину.

– Прости, – почти прошептала я, в то время как Майк не отводил взгляда от снимка, – тут было открыто, и я…

– Все нормально, – резко оборвал он, протянув руку и забрав фото. Майк поднес его ближе к лицу и медленно провел большим пальцем по треснутому стеклу.

– Миранда, – едва различимо прошептал он.

Миранда… Мне вспомнилось, как Антонио упоминал об этой девушке.

– Она красивая, – непроизвольно вырвалось у меня.

– Да, – все так же тихо ответил музыкант, пока я пристально следила за выражением его лица. – Очень.

Майк обвел взглядом фотографии на комоде.

В голове мелькнула фраза Антонио: «Спросите у Микаэля про Миранду. Быть может, он найдет в себе храбрость рассказать вам».

– Что произошло? – выпалила я прежде, чем успела подумать.

Майк на мгновение закрыл глаза. Сглотнул. И только потом едва слышно произнес:

– Она оставила меня.

Бросила его? На этом все? Почему тогда его брат так заострил внимание на этой девушке?

– Ты любил ее?

Ответ очевиден, но мне хотелось взглянуть