Мир, который без меня. Альтернативный гей-роман. Книга 2. - Ольга Любарская Страница 24

года назад у девушки были сильно повреждены ноги после автомобильной катастрофы. Четыре года она не встает, потому что… Э, нет, Рой. Тебе придется подождать. Ты уж извини, но Тиа сейчас нуждается больше. Энди захотелось сходить к Каплям Дождя. Он до сих пор так и не решился спросить, что произошло с девушкой, потому что чувствовал, что любое упоминание об этом слишком болезненно для всех. Парень вдруг подумал про Мартина. Как же он любит сестру. Он нежит ее как мать, и если Тиа смеется, он всегда улыбается. Нет, оболочки оболочками, но ему не хочется, чтобы они встали между ними. Он слышал, как девушка тихонько что-то делает на кухне. Она всегда что-то делает и не хочет, чтобы ей помогали. Это тоже способ справиться с болью. Ей всего пятнадцать лет, но мужество свило в ней гнездо на самом высоком и крутом обрыве. А он? Вошел сам в себя и скулит, сидя на обломках жизненного самолета.

Энди начал постепенно засыпать. Эти звуки, что доносятся с кухни, как-то уютно укачивают. Они легко достигают слуха, а это причастность. Тиа готовит еду, и ты тоже участвуешь. Ты тоже среди тех, для кого она старается. Среди тех. Ты один из них, и девушка делит свою жизнь и на тебя тоже. Так как же ты собираешься упаковать свою? Засунуть все в эти оболочки? Прижечь то, что еще способно что-то чувствовать? Не можешь лететь сам? Раскопай среди обломков автопилот. Он сможет тянуть тебя. Ты любил Роя, а теперь решил позволить другим любить себя. Любить… Любить… Есть какая-то трагедия в этом слове. Риск что ли. И оно далеко не гладкое, словно кто-то проталкивает вовнутрь шершавый кол с треснувшей корой. Игра в рулетку с завязанными глазами. Рискнешь?

Мысли текли медленно, превращаясь в поверхностный сон. Они трансформировались, обрывались, замещались чем-то, и через все это Рой. Манит его, мальчишка стремится… Слезы. Потому что не может найти. Никак. Маккена смотрит. Улыбается. Боги! Как давно Энди не заглядывал ему в глаза. Карие, с зелеными неровными штрихами. Знакомые. Остатки сердца в груди рвутся, колотятся… И слезы… Что-то мешает, держит. Крылья. Только не белые. Мокрые, словно перемазанные липким мазутом. Перья слиплись. Торчат бесполезными пиками. Или не мазут? Кровь. Почерневшая, засохшая. Такие же неровные сгустки внутри. Вены забиты, не протолкнуть, а Рой смеется и манит рукой. Только она тоже в крови, потому что он держит в ладони сердце. Сжимает, выдавливая густые капли…

Энди проснулся от собственного крика. Вскочил, мокрый от пота и задыхающийся. Он не сразу понял, где он. И жив ли… Да не жив, скорее не мертв. Существует. Пока еще. Тошнит, и что-то огромное рвется сквозь ребра наружу.

— Что с тобой? — слышит испуганный голос Тиу.

— Нет. Ничего. Все нормально, — пытается врать, хотя сам себе не верит.

— Ты кричал.

— Так. Дурной сон. Сейчас пройдет. Прости.

— Энди, — девушка подъехала к нему и погладила по спине. — Это уже не в первый раз. Тебя что-то сильно мучает, но ты не говоришь. Может быть, тебе стоит сходить к Каплям Дождя?

— Да, пожалуй.

Он упал обратно на подушки.

— Давай я заварю тебе травы. Ты работал всю ночь, и тебе надо как-то выспаться. Погоди, я быстро.

Энди уткнулся лицом в подушку и почти заскулил. Прошло столько времени с того дня, когда Рой вышвырнул его на улицу. Все внутренние пружины, находившиеся в состоянии крайнего сжатия, начали распускаться, и это потянуло отвратительное самочувствие. Парня одолевали постоянные кошмары, и он постепенно уставал. Маккена словно поселился и торжествовал в его мыслях двуликим Янусом. Он смеялся, заставляя мальчишку бороться самого с собой.

— Чем тебе помочь? — услышал Энди вкрадчивый голос Тиу.

— Убей.

— Что ты говоришь?! Не смей!

— Ты даже представить не можешь, как я бы хотел этого…

— Не могу и не собираюсь! — перебила девушка обиженно. — Мы любим тебя.

Энди слабо улыбнулся. Это была не улыбка. Усмешка, замешанная на дрожжах досады.

— Я знаю, — произнес парень и понял, что это только все усложняет.

— Встань, я переверну подушку и открою окно. Тебе необходимо выспаться. Делай это, как хочешь, но делай.

Он лег. От сна не осталось даже воспоминаний. За что, Рой? Энди подумал про Мексику. Так далеко. Тысячу лет тому назад. Даже не в прошлой, в позапрошлой жизни. И не с ним а, словно на экране. Потянулись бусы, старуха, кольцо шамана… Что она сказала тогда? Неужели увидела судьбу? Надо идти к Каплям Дождя.

Шаман сидел на лавочке, покуривая свой тяжелый табак. Закрыв глаза, он грел на солнце лицо.

— Я ждал, что ты придешь, — произнес он, не шевельнувшись и даже не приоткрыв глаз, а потом протянул мальчишке окурок и добавил, — тебя мучают кошмары.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу.

Энди молча затянулся. Старик тоже не произнес ни слова. Прошли минуты три.

— Что у него на шее? — спросил Капли Дождя, первый раз взглянув на парня. — Оно пропитано тобой.

— Ты о ком?

— О том, кто тебя потерял.

Мальчишку передернуло.

— В его имени есть Р и М. Ты хранишь их на груди.

Энди стало не по себе. Откуда старик знает, что он носит на шее брелок от ключей Роя? Он так тщательно скрывал это от посторонних глаз, но шаман видел сквозь все.

— Это кулон. Я делал на заказ, чтобы подарить ему. Он художник, и на украшении фигурка с его изображением с лучшей картины.

— Там еще надпись.

— Я выгравировал с внутренней стороны колечка, что люблю его, — признался Энди, опуская глаза.

— Никак не мог прочитать. Теперь вижу.

— Что еще ты видишь?

— Крылья, — немного резковато ответил шаман. — Твои. Их не должно быть. Неправильно это. Почему они сломаны?

— Случается, что ангелы неудачно падают.

— Да. Вижу.

— Что мне делать?

— Не знаю. Но только это вход…

— Какой вход?

— Этот кулон — вход в твою душу. Ты оставил его открытым. Портал, как сейчас это называют. Ты сам открыл его, чтобы он мог войти.

— Как теперь его закрыть?

— Это кровоток. Вы слишком связаны через него. Что будет, если перерезать вену?

— Ничего хорошего.

— Вот именно. Это почти тоже самое. А еще крылья. Ты принял их от него.

— Но он почти убил меня!

— Он заменил твою судьбу. То, что ты носишь на шее на нити тоже вход. Так же как ты вошел в того человека, он вошел в тебя. Я не могу разъединить. Нужно время. Как старая ветвь отсыхает, когда сок перестает питать ее, так же и тут.

— Но ведь ветви обрубают! — взмолился Энди.

— А ты ветвь или дерево? Можно обрубить, но только ветвь гибнет сразу, а дерево болеет. И речь идет не о тонких ветвях, а о многолетних стволах. Подумай над тем, что я сказал тебе.

— А что говорят духи?

— Духи, — загадочно произнес старик. — Они молчат. То, что они являют тебе во сне, это то, что есть на самом деле.

— Выходит, он вырвал мне сердце.

— Я говорил уже. Ты сам его отдал, но не это самое страшное. Ты не хочешь, чтобы он вернул. В день самой короткой ночи я создам рисунок для священного обряда и буду говорить с духами. Надо ждать, чтобы они ответили.

— Ты прав, — согласился Энди. — Ты говоришь так, словно я сам рассказал тебе все это.

— Я тоже связан с тобой. Я держал в руках твою душу. Я видел, что с ней произошло, точно так же, как вижу, что ты любишь его. Не отвечай. Для тебя это тяжело.

— Люблю. Не взирая ни на что, но, оглядываясь назад, испытываю такую боль… Не знаю, сколько я еще смогу терпеть ее.

— Долго, — прервал Капли Дождя. — Очень долго. Я вижу длинный путь, и тебе придется пройти его. Я постараюсь помочь. Лечить физическую болезнь проще. Она как сгусток. Ее видно сразу. Болезнь души нет, ибо она повсюду. Если, выскребая ее, оставишь хоть каплю, она вновь заполнит все.

Старик вновь закурил.

— Хороший табак. Помогает думать.

— Скажи, — нерешительно начал Энди. — Что случилось с Тиу?

— Я ждал и этот вопрос. Четыре года назад… Только прошу, не говори об этом с Мартином.

— Обещаю.

— Мартин был за рулем. Они поздно возвращались из города. Лил дождь, и дорога была скользкая. Так получилось, что лопнул тормозной цилиндр. Машину начало заносить на повороте, Мартин не смог ее удержать. Они покатились с крутого обрыва и перевернулись. Отец и мать погибли сразу, Мартин отделался ушибами, а Тиу зажало в салоне. Ее ноги собирали из мелких обломков. Почти год она лежала в больнице. И вот теперь, видишь, как оно вышло. Община собрала деньги, но их едва хватило, чтобы она вообще не лишилась ног.

— Но ведь ей можно помочь?

— Пятьдесят или шестьдесят тысяч, которые не дадут гарантии.