Рок-звезда - Б. Б. Истон Страница 25

в живот. Я подумала – не сделать ли три шага назад, не прижаться ли спиной к двери, не задрать ли ногу ему на бедро и не втянуть ли его в себя. Потому что все остальные парни хотели бы именно этого. Именно этого хотела бы и та, прошлая, я. Но этот парень был другим. И поэтому я тоже была другой. И наши тела, оказавшись рядом, были чем-то большим, чем просто способом достичь оргазма. Они были лишь холстом. А наши сердца – художниками.

Переплетя свои пальцы с его и не прерывая поцелуя, я подошла к смятой, залитой лунным светом кровати, ступая по раскиданным по пути майкам, ремням и трусам. Я показала Гансу, чтобы он лег на спину, и взобралась на матрас рядом с ним, все еще не прерывая поцелуй. Я решила начать с его ног, свисавших с края этой огромной кровати, и пройти по всему телу, массируя его, но я не могла вынести расставание с его губами. Так что, сменив план, я вместо этого села верхом ему на живот. Мощные, горячие мускулы дрожали под моими влажными складками, но я, не обращая на это внимания, сфокусировалась на узлах мышц у него на плечах.

Ганс одобрительно застонал под моими губами, и я ощутила вибрацию между ног. Я не знала, сколько еще я смогу сдерживаться, но была готова это выяснить.

Просунув руку между нами, я массировала мышцы на груди Ганса, спускаясь ниже, к животу, а он все не отпускал мои губы. Лежа на нем, я не могла массировать ему руки, так что, неохотно прервав поцелуй, я села. Ганс, полуприкрыв глаза, смотрел, как я, подняв его тяжелую правую руку и положив ладонь себе на плечо, снимаю напряжение с татуированных мышц. Я прошла по всей руке от бицепсов до запястья. Потом, взяв его руку в свою, прижала ее к груди и погладила ладонь большими пальцами, стараясь расслабить каждый палец, натруженный годами игры на бас-гитаре.

От этого ощущения Ганс опустил отяжелевшие веки, и в его горле послышалось глубокое низкое урчание. Этот звук был таким сексуальным, примитивным, а его лицо – в такой эйфории, что я не смогла удержаться. Я поднесла его руку ко рту, обхватила губами основание указательного пальца и высосала оттуда все напряжение.

Ганс распахнул глаза, черные зрачки скрыли голубизну радужки, а я, улыбнувшись, сделала то же самое со средним пальцем. Когда рука Ганса легла мне на бедро, я услышала, как сердце забилось у меня в клиторе. К моменту, когда я взяла в рот безымянный палец, Ганс больше не был моим смирным холстом. Сжав челюсти, он поднял бедра, вжимаясь в меня снизу. Я была такой скользкой, а он таким твердым, что, когда я дошла до его мизинца, я уже задыхалась от жажды.

– Ганс, – прошептала я, выпуская его руку, которой он тут же обхватил меня сзади за шею.

Притянув меня к себе и проводя скользким пальцем по моим дрожащим складкам, Ганс прижался лбом к моему лбу и выдохнул:

– Я хочу тебя… вот прямо так. Я чистый, малышка. Честное слово.

Я облегченно кивнула. Я тоже хотела его прямо так. Без всяких преград между нами. Между нами больше не было преград. Вцепившись пальцами в копну его спутанных черных волос, я замерла. Головка его члена была у самого входа в мое влагалище.

– И я, – прошептала я.

Выругавшись, Ганс впился в мои губы, его пальцы сжали мои бедра, и он, сантиметр за сантиметром, наполнил меня. Я сжалась вокруг него. Мой пульс ускорился. Мои пальцы в его волосах сжались в кулаки. Мои зубы вцепились в его губу. И, когда Ганс вошел в меня до конца, когда мы стали близки, как только могут быть близки два человека, когда его лобковая кость прижалась к моему клитору, я взорвалась. Ганс держал меня своими большими, сильными руками, а я, визжа и содрогаясь, пыталась пережить самый сильный оргазм в своей жизни. В первый раз в жизни я кончила не от секса; я кончила от близости.

И близость оказалась лучше.

Перевернув меня на спину, Ганс приподнялся на локтях и посмотрел на меня. Подушечкой большого пальца он смахнул слезинку с моей щеки и улыбнулся, показав ямочку на щеке.

– Иди сюда, – сказал он, обхватил меня, поднялся и сел на колени, не выпуская меня из рук.

Я снова оседлала его; но на сей раз мы оба сидели на коленях, молясь всем богам, чтобы это оказалось настоящим. Чтобы мы всегда были счастливы.

Наши тела взяли верх, и мы сцепились, как струны воздушного змея под натиском урагана. Толкать, тянуть, давать, брать. С каждым погружением я радовалась. С каждым удалением – скорбела. Я никогда больше не хотела отрываться от него. Даже на сантиметр. Я искала его всю свою проклятую жизнь, и теперь, когда мы соединились, я вцепилась в него намертво.

И я знала, что Ганс чувствует то же самое. Он так сжал руками мое тело, что мне стало трудно дышать, мои свежезажившие ребра взвизгнули от протеста, перед глазами заплясали звезды, и меня накрыло второй смертельно опасной волной наслаждения.

– Ганс, – ахнула я, хватая ртом воздух и пытаясь справиться с оргазмом, в котором едва не захлебнулась. Я обхватила рукой его голову и глубоко вдохнула, чувствуя, как член Ганса замирает и вздувается внутри меня.

– Черт, детка, – прошипел он, притягивая меня к себе и вонзаясь в меня последним рывком.

Когда мой пирсинг вонзился в его лобок, я вцепилась Гансу в волосы и закричала. Муки наслаждения захлестывали меня. Ганс стонал, уткнувшись мне в плечо. Кончая, он дошел до моих телесных пределов, излился в самые сокровенные мои части, и я изо всех сил старалась не потерять сознание.

Должно быть, мне это не удалось, потому что я очнулась у Ганса на груди. Он лежал плашмя, все еще оставаясь во мне, и гладил меня по спине кончиками пальцев. Я задрожала от его прикосновений.

– Замерзла?

– Нет. Мне щекотно.

– Извини, – хихикнул Ганс, проводя ладонью по моей спине, чтобы исправиться.

Замурчав, я уткнулась в ямку у него на шее. Утомленная. Удовлетворенная. Сияющая.

– Ганс?

– М-м-м-м-хм-хм? – пробормотал он.

– А вот так… это для тебя нормально?

«Или я особенная? Ты любую заставляешь почувствовать себя богиней, или так только со мной?»

Ганс лежал очень тихо. Даже его дыхание, казалось, замерло.

Не получив ответа, я оперлась руками о его грудь и приподняла голову. Ганс уставился на меня широко раскрытыми глазами. И слегка закусил уголок рта.

– Что-то не так? – спросила я, поднимая брови.

Дымчато-голубые глаза скользнули по моему лицу.

– Это было… ненормально, – наконец признался он.

Я видела, что он хочет сказать что-то еще, но не стала давить. Я снова положила голову ему