Финансист - Б. Б. Истон Страница 25

– А ты, должно быть, Брук.

«Брук».

Вытирая потные ладони о майку ее брата, я сделала несколько шагов вперед.

– Привет. Да, но меня можно называть просто Биби. – Я выразительно посмотрела на ее брата, как бы говоря: «Ты тоже можешь называть меня Биби», – и протянула ей руку. – А ты тогда Челси. Так приятно наконец познакомиться. Я уже начинала думать, что Кен тебя выдумал.

Челси с мягким смешком пожала мне руку.

– Да, я теперь тут редко бываю. Наверное, мне надо бы прекратить оплачивать аренду. – Она, ухмыльнувшись, взглянула через плечо на брата. Кен ответил гримасой. – Моего бойфренда недавно перевели на летную базу в Иглин, так что я теперь много времени провожу во Флориде. Он купил там дом на пляже, но, когда дошло до обстановки, он оказался совершенно беспомощным. – Ее голос был сухим и ровным, точно как у брата, но то, чего не хватало в интонации, восполнялось сиянием улыбки, которую она не могла скрыть.

– Это прекрасно! – воскликнула я. – Если вам нужна помощь, только скажите! Я уже сто лет не бывала на пляже.

Челси метнула на брата телепатический сестринский взгляд, от которого Кен кашлянул и сказал, не глядя на меня:

– Я, хм, ну, думал… Может, ты хотела бы съездить на весенних каникулах. – Глаза Кена наконец оказались на моем лице. – Челси сказала, мы могли бы остановиться у них.

– Правда? – Я завертела головой с одного Истона на другую. – Ты возьмешь меня на пляж?

Возможно, почувствовав, что я готова напасть на ее брата, Челси схватила со стойки свою сумочку.

– Ну, мне пора. Рада была познакомиться, Биби.

– И я, Челси! Спасибо! – просияла я, обращая свою улыбку к Кену, едва за Челси закрылась дверь в гараж. – Ты возьмешь меня на пляж? – снова спросила я. Внезапно мне стало страшно жарко в тонкой футболке Кена.

– Если захочешь, – ответил он, заинтересованно глядя, как я подкрадываюсь к нему.

– А почему ты не на работе? – спросила я, делая очередной хищный шаг.

– Я взял выходной, – ответил Кен, отодвигая свой стул от стола.

– Почему это ты вдруг взял выходной?

– Потому что моя подружка хочет сходить в музей, а она еще не протрезвела с прошлой ночи, чтобы ехать туда самой, – ухмыльнулся Кен, когда я положила руки ему на плечи. На нем была темно-синяя рубашка без галстука.

Мне не хватало галстука. Я бы могла схватить его и затащить Кена в спальню.

– Похоже, повезло этой твоей подружке, – рассмеялась я, обхватывая его штаны своими голыми ногами.

– Да, она такая. – Кен подхватил меня гладкими ладонями под задницу. Его руки легли на ее половинки и слегка сжали их. – Я слышал, она хочет, чтоб ей надрали задницу, так что решил закрутить с ней поближе.

Я размахнулась, делая вид, что сейчас дам ему в морду, как вдруг услышала тоненький голосок: «Ой, простите!» – и хлопанье гаражной двери.

Я застыла, глядя на Кена с раскрытым ртом.

– Это что… Робин?

Кен кивнул, подмигивая мне.

– Господи! – Я прижала руку ко рту, чтобы заглушить рвавшийся из меня неуместный смешок. – Кен, ты же ее начальник.

– И домовладелец.

– И домовладелец! – подавилась я. – Прости! Это не смешно!

Глядя, как я хохочу, Кен улыбался. Его обычно холодные глаза лучились теплом.

– Да нет, пожалуй, смешно.

– Это ужасно смешно! – вырвалось у меня. – Она думает, я тебе врезала!

– Может, и стоило врезать. – Улыбка Кена исчезла. – Ну, знаешь, чтобы не вводить ее в заблуждение.

Улыбнувшись, я покачала головой.

– Нет, я не буду тебя бить. Это насилие.

Плечи Кена разочарованно опустились.

– Господи, да ты правда хочешь, чтоб я тебя побила. – Вздохнув, я оглядела кухню. – Можно, я хотя бы тогда возьму деревянную ложку? Мне как-то неловко бить тебя руками по лицу.

Улыбка Кена вернулась с десятикратной мощью.

– Бери, что только захочешь.

– С тобой точно что-то не так, – хихикнула я, поворачиваясь, чтобы легко поцеловать его в изгиб губ.

Кен поцеловал меня в ответ, коснувшись языком кончика моего языка и слегка прикусив мою губу. Выпустив ее с тихим чпоканьем, он сказал:

– Это же ты хочешь побить меня деревянной ложкой.

– Эй, придержи язык, а то я побью тебя пластиковой лопаткой.

Ровные брови Кена приподнялись.

– Дразнишься.

– Ладно, поганец. Сам напросился. – Я соскочила с коленей Кена, делая вид, что не замечаю ни прекрасной выпуклости, ни блестящего влажного пятна на ней. Пройдя через всю кухню, я выдвинула ящик для приборов… И вытащила его из шкафа целиком. Держа перед собой ящик, полный ложек, лопаток, венчиков и резиновых мешалок, я повернулась и направилась к лестнице, даже не обернувшись на Кена. Мне и не надо было видеть, что он идет за мной как приклеенный.

Я чувствовала его дыхание у себя на затылке.

Снова оказавшись в его спальне, я резко опустила ящик в изножье кровати. Приборы издали металлический звон. Развернувшись, я подбоченилась и уставилась на человека перед собой яростным взглядом. Госпожа Би была готова к работе.

– Ты. Раздевайся, – велела я, прикусывая щеки, чтобы не выйти из роли.

Уголок рта Кена восхищенно приподнялся, но он послушался. Я наблюдала, как он лениво, пуговицу за пуговицей, расстегивал и снимал свою рубашку, брюки-хаки, трусы-боксеры, аккуратно раскладывая все предметы одежды на полу, чтобы они не помялись.

Внезапно почувствовав, что как-то глупо стоять среди всего этого в майке не по размеру, я сорвала свою единственную одежду через голову и тоже швырнула на пол. Мои проколотые соски отвердели, как бриллианты, при виде обнаженного тела Кена и его члена, покачивающегося передо мной.

Его поза была расслабленной. Он не стоял передо мной, расправив плечи и выпятив грудь, как какой-нибудь Адонис. Он стоял, как человек, оставивший свое эго за дверью. Открытый, уязвимый, готовый к боли.

Но лишь физически.

Эмоционально Кен был настороже. Его лицо было напряжено. Казалось, он наблюдает за мной откуда-то издалека, из глубины бункера своей неуязвимости.

«Нен-ни-нен-ни бу-бу. Не поймаешь», – как бы выстукивало его сердце из своей неприступной крепости, высовывая нос из-за прикрытия пуленепробиваемых окон.

«Вызов принят, засранец», – огрызнулось в ответ мое сердце, вздымая вверх средний палец.

– Вот что мы будем делать, – объявила я, изо всех сил изображая голос госпожи. – Ты выберешь инструмент, а я выберу место для удара.

Глаза Кена восхищенно заблестели.

Шагнув вбок, я сделала широкий приглашающий жест в сторону ящика.

Кен смотрел, как я приближаюсь к нему. Господи, как он хорошо пах. От его тела исходил сосновый запах «Ирландской весны». Протянув руку к ящику, Кен вытащил железный молоток для отбивания мяса, с шипами на одном конце.

– Пожалуйста, скажи, что ты пошутил.

По маске Кена пробежала усмешка.

– Положи это обратно, сегодня я никого не убиваю.

Пожав плечами, Кен вернул молоток обратно в ящик, вынув вместо него большую пластмассовую ложку.

– С прорезью? – переспросила я, неохотно принимая прибор. – Ты ненормальный.

Я указала ему на стену.

– Вставай в позу, негодяй. – Кен ухмыльнулся, склонил голову набок и приподнял бровь.

– Фу, – сделала я страшные глаза. – Пожалуйста.