Градус любви - Кэнди Стайнер Страница 25

Прихожане снова захлопали, мама промокнула платком уголки глаз, а я тем временем вспыхнула от смущения.

– Руби Грейс поистине верующая, поскольку уделяла время нуждающимся, став волонтером в нашем доме престарелых, и продолжила дело во время учебы в Университете Северной Каролины. А через пять недель в этой самой церкви наша чудесная Руби Грейс Барнетт станет миссис Энтони Колдуэлл.

Аплодисменты стали еще громче, послышался свист, а я боролась с желанием свернуться клубком под ближайшей скамейкой.

– После у нас дома состоится открытый прием! – встав, чтобы сказать свое веское слово, крикнула мама, а потом откланялась и села.

Все рассмеялись, кто-то даже выкрикнул о халявном шампанском, и снова наступила тишина.

– Для тех, кто еще не знаком с Энтони, хочу сказать: он добрый христианин. Я имел удовольствие познакомиться с ним, когда пригласил их с Руби Грейс на добрачную беседу, и он сразил меня наповал, – сказал пастор Моррис. – А еще Энтони баллотируется на пост представителя штата Северная Каролина, – чему, несомненно, рад отец Руби Грейс!

Уши стали гореть от зазвучавших вперемежку вздохов и оханий, и я улыбнулась как можно шире, выжидая, когда меня отпустят, я сяду обратно на скамью и смешаюсь с остальными прихожанами.

– Руби Грейс, мы все очень тобой гордимся, – смотря на меня сияющими глазами, сказал пастор Моррис и приложил руку к сердцу. – И мы уважаем твой отказ от образования и решение последовать по стопам родителей. Господь – свидетель, они многое сделали для этого города, и мы не сомневаемся, что вы с Энтони сделаете то же самое для Северной Каролины, а однажды и для всех Соединенных Штатов Америки.

Папа, сидевший рядом с мамой, раздулся от гордости и расплылся в улыбке. С отцом у меня были не очень близкие отношения, но сейчас он смотрел в мою сторону так, словно важнее меня ничего на свете не было.

– Поздравляем, Руби Грейс, – закончил пастор Моррис. – Да благословит Господь тебя и твой союз.

Прихожане хором произнесли: «Аминь». Аплодисменты стихли, я наконец-то села, а пастор Моррис продолжил службу. Мама, улыбаясь, сжала мою руку, и я улыбнулась в ответ как можно радостнее, после чего перевела взгляд на программку, которую держала в руке.

Как только всеобщее внимание ко мне ослабело, я снова подняла взгляд, какое-то время наблюдая за пастором, а потом рассеянно осмотрелась, чувствуя, что мыслями блуждаю где-то очень далеко. Я собиралась снова испепелять взглядом затылок Ноа, но, когда перевела на него взор, увидела, что он смотрит на меня в упор.

Я уставилась на него, заметив хмурую складку между бровями и то, как он сочувственно и понимающе сжал губы. Ноа – единственный, перед кем я разоткровенничалась о давлении со стороны родственников и о свадьбе в целом.

И теперь казалось, что он один на белом свете видел меня настоящую.

Я с трудом оторвала от него взгляд.

* * *

Мама настояла, чтобы после службы я встала с ней возле двери и всем пожимала руки. Казалось, будто мы репетируем свадебный прием, а я думала лишь о том, как сильно болят ноги и как мне не терпится поскорее сбежать из церкви.

Я, словно в трансе, улыбалась и повторяла одну и ту же фразу, пожимая руку каждому, пока передо мной не оказался Ноа Беккер.

Я замерла и нахмурилась, когда наши руки соприкоснулись.

– Благословенного тебе дня, – безучастно сказала я, стараясь не обращать внимание на тепло его мозолистой ладони.

Он усмехнулся, приподняв бровь.

– Больше похоже на проклятие, чем на благословение.

– Воспринимай как хочешь, – сказала я и потянулась пожать руку его матери и братьям.

А он в ожидании замер на месте.

Беккеры уходили из церкви последними, и, поскольку мама была поглощена разговором с пастором, я извинилась и пошла к машине. Папа уже ушел, сославшись на дела, и я с радостью поступила бы так же и сбежала.

– Эй, – окликнул Ноа, подбежав ко мне, хотя я ясно дала понять, что более не желаю с ним разговаривать.

– Хм? – на ходу безразлично ответила я. На самом деле я даже вытащила из кармана телефон, доказывая полнейшее равнодушие, и стала печатать ответ на пропущенное сообщение от Энтони.

– Теперь ты относишься ко мне с равнодушием?

– Радуйся, что не хуже, – одними губами произнесла я, не сводя взгляда с телефона.

Когда я уже была в паре метров от маминой машины, Ноа перехватил меня за локоть шершавой рукой.

– И поделом мне, – сказал он, когда я все же перевела на него взгляд. На контрасте с темной рубашкой его глаза были поразительно синими, а чистое небо за ним еще сильнее подчеркивало их яркость. – А еще я хотел извиниться.

– Хотел? Или и правда планируешь извиниться?

Он ухмыльнулся.

– Планирую. И извинюсь, если ты дашь мне слово.

Я прищурилась, убрала телефон в сумочку и, скрестив на груди руки, отставила ногу.

Ноа, смотря на нашу обувь, прикусил губу, чтобы скрыть улыбку, а потом заглянул мне в глаза.

– Извини, что чуть не сшиб тебя с ног, а еще сорвался. Я не должен был говорить тех слов.

– Ты чертовски прав, это было лишним.

– Знаю. У меня вырвалось непроизвольно. Еще я понимаю, что мою вину это не загладит, но… – Он засопел, огляделся по сторонам, как будто хотел убедиться, что рядом никого нет, и продолжил: – В тот день была годовщина смерти моего отца, и для меня этот день всегда очень тяжелый. Даже спустя девять лет.

Все мое высокомерие как рукой сняло, и сердце заныло при виде Ноа, который размяк, как масло на летнем солнышке.

«А вот и он, – подумала я. – Вот тот мужчина, с которым я провела пятничный вечер».

– В общем, я хочу загладить перед тобой вину, – сказал он, обхватив себя сзади за шею. – Просто скажи как.

Я прикусила губу, пристально наблюдая за ним, словно искала за искренностью в его неумолимом взгляде что-то еще. Ничего не обнаружив, я ухмыльнулась, выпрямилась и опустила руки.

– Ладно. Ты сможешь загладить вину, если через пару часов встретишься со мной в одном месте. Прихвати плавки.

Он выгнул бровь.

– Плавки? И где конкретно я должен с тобой встретиться?

Я заулыбалась.

– Я пришлю тебе адрес. Будь там ровно в два, не опаздывай.

Ноа глянул на часы и, довольно улыбаясь, кивнул, после чего засунул руки в карманы.

– Тогда ладно.

– Ладно, –