Лед и пламя - Франсуаза Бурден Страница 27

возможности, и я собираюсь сделать все, что только от меня зависит, чтобы две наши винокурни давали максимальный доход. Во времена, когда всем заправлял отец, дела шли ни шатко ни валко, он порой с трудом удерживался на плаву. Теперь же – девять винокурен из десяти входят в ассоциации, готовые раздавить одним махом тех, кто еще сохраняет независимость. Но когда речь заходит о качестве, которое всегда должно быть безупречным, причем неизменно безупречным, когда речь заходит о традиционных шотландских технологиях, столь же безупречно выдержанных, вот тогда мы получаем мощный рычаг, чтобы сопротивляться этим объединениям. Мой отец старался следовать этому всю жизнь, но я хочу большего, хочу прогресса, развития, хочу пойти дальше. И для этого мне нужна рядом команда из верных людей. И ты мог бы стать одним из них, поскольку, хочу я этого или не хочу, ты мне доводишься родственником.

– Стать одним из твоей команды? И это после пяти, а то и десяти лет обучения, которое уж ты точно постараешься сделать для меня отвратительным? Нет, мне этого недостаточно. Для этого я слишком честолюбив и не собираюсь всю жизнь подчиняться твоим приказам, чтобы помогать тебе как можно успешнее продавать свое пойло! Ну и что тебе остается? Кого ты возьмешь в свою команду? Моих двух братьев в качестве бесплатной рабочей силы?

Джон начал кричать, но его гневную тираду сопровождала такая тишина со стороны Скотта, что в конце концов тот вдруг почувствовал себя неуютно. Скотт смотрел на него, и невозможно было понять, что выражал его взгляд. Через какое-то время он бросил:

– «Бесплатная рабочая сила» – громко сказано. Вы трое ни на что не годны.

Не торопясь он поднялся с места, обошел кабинет и открыл дверь.

– Я попросил тебя обратиться к Джэнет, чтобы она тебе объяснила, как работать на поставках. Если ты не хочешь этого делать, ты вправе покинуть винокурню навсегда.

– На самом деле?

– Умом, как вижу, Джон, ты не отличаешься. Но я оберну против тебя твое же оружие. Возвращайся домой, пожалуйся матери и увидишь, что на этот раз ты встретишь не слишком хороший прием. Конечно, она на тебя рассчитывала, что ты попортишь мне немало крови, но главное, она хотела внедрить тебя сюда, чтобы потом похвастаться перед отцом твоими успехами. Ей казалось, что рано или поздно ты сможешь стать еще одним наследником. К несчастью, отец досконально знает эту профессию и будет судить о твоих достижениях по тому, как ты сумеешь проявить себя в качестве ученика в этой области. Он мне тебя навязал и теперь спуску тебе не даст. Сбежав отсюда, ты теряешь свой единственный шанс занять в нашем деле какое-нибудь место. Он очень влюблен в твою мать, здесь я согласен с тобой, однако дураком он от своего чувства не станет, не рассчитывай.

– Ты недооцениваешь власть, которую имеют красивые женщины над старыми джентльменами! – возразил Джон, трясясь от ярости.

Он хотел бы вывести Скотта из себя, возможно, спровоцировать скандал или, еще лучше, драку, о которой только и мечтал. Но Скотт оставался невозмутимым и молчал, ожидая ответа. И Джон вдруг сдался, осознав, что у него нет никакой лазейки.

– Ну и кто она, эта Джэнет?

– Блондинка в очках.

Выйдя из кабинета и сильно хлопнув дверью, Скотт сделал глубокий вдох, затем на секунду закрыл глаза, чтобы успокоиться. Бесконечные усилия, которые ему приходилось прикладывать, чтобы не отвечать на провокации Джона, не только изматывали его, но и делали желчным. Бывали моменты, когда ему отчаянно хотелось схватить его за шею и как следует встряхнуть, как щенка. Единственным утешением сегодня было то, что он наконец сказал Джону, что тот ни на что не годный глупец. Эти высказывания, несомненно, будут сообщены Амели тем же вечером.

Потом он вновь зашел в кабинет и посмотрел в свой рабочий блокнот. Вообще-то, сегодня он сопровождал Мэри на джазовый концерт в театре «Коттьер», так что на ночь в особняк возвращаться не собирался. Кстати, приезжать туда ему хотелось все меньше и меньше. Он сожалел об этом из-за Мойры, отца, из-за прелестной малышки Кейт. Впрочем, не такая она уж и малышка! Но она все так же чувствовала себя уязвимой перед братьями, третировавшими ее и считавшими маленькой девчонкой, которой она вовсе не была. Филип тоже шел по стопам старшего брата, он завалил один экзамен, оканчивая среднюю школу, и не имел никаких шансов поступить в высшее учебное заведение. В то же время Джордж вот уже несколько месяцев принадлежал скорее к золотой середине класса, то есть учился вполне сносно, и это уже был не такой безнадежный случай. Он вел себя намного приличнее, чем остальные братья, был любезнее и добрее, чем они. Скотт не испытывал к нему антипатии, однако настоящую привязанность он испытывал только к Кейт. Был ли он несправедлив или нетерпим, как это утверждал Джон? Он никогда не рассматривал детей Амели как угрозу. Зная отца, он был почти уверен, что тот не даст себя провести. Однако фраза Джона о власти красивой женщины над пожилым джентльменом заставила его призадуматься. Если бы он вступил в открытую войну с Амели, чью сторону принял бы Ангус? Тот продолжал демонстрировать доброжелательное безразличие к своим пасынкам, но тем не менее в итоге Амели набирала очки. Разве не он обязал его «внедрить» Джона на винокурню, разве не он предоставил ему автомобиль, взял на себя все расходы по содержанию четверых детей? Кто, как не Ангус, позволил Амели изменить убранство почти во всех комнатах особняка, постоянно притеснять Мойру, оскорблять Дэвида? Как далеко он мог зайти, чтобы угодить жене? Скотт понимал, что Амели его ненавидела. Она рассматривала его как препятствие для ее планов относительно собственных сыновей, но если убедить Ангуса было для нее не слишком сложно, то Скотт полностью ускользал из-под ее влияния. Он являлся единственным законным сыном Ангуса, носившим имя Джиллеспи, и она должна была каким-то образом отстранить его от борьбы, разделаться с ним любым способом для достижения своих целей.

С задумчивым видом он стал рассматривать гравюры, украшавшие стены его кабинета. Одна из них представляла первую этикетку односолодового виски «Джиллеспи», появившуюся двенадцать лет назад. За десятилетие графика претерпела незначительные изменения, но строгая элегантность дизайна осталась прежней. На полках магазинов такие бутылки издалека замечались настоящими ценителями. И целью Скотта было не просто сбыть свой товар: на его виски спрос неизменно превышал предложение, но и увеличить производство. А это было довольно сложной задачей, поскольку он должен был предвидеть, каким будет рынок через лет двенадцать, рассчитав время, которое понадобится для изготовления напитка. Отец,