Элиза и Беатриче. История одной дружбы - Сильвия Аваллоне Страница 27

Послышался рокот мотора ее скутера, он все приближался и наконец стих. И тут же раздался сигнал домофона – от неожиданности я аж подскочила и решила притвориться, что меня нет дома, хотя мой «кварц» был припаркован внизу, на самом виду. В любом случае Беатриче не купилась бы на это, продолжая давить на звонок. Я открыла. Она возникла на пороге в колготках в сеточку, в мини-юбке и с оголенным животом – и это двадцатого ноября. Вытерла ноги о коврик, окинула взглядом стены в прихожей:

– Сколько книг!

Это богатство поразило даже меня, когда я вошла сюда после долгой переправы из Биеллы. Книжные шкафы, забитые до потолка, были повсюду, включая кухню и ванную. Беатриче с любопытством приблизилась к полкам:

– У нас дома только «Имя розы», Ориана Фаллачи и еще одна книга, забыла какая. – Она заглянула в гостиную: – И тут полно! Да чье это все?

– Все его.

Она пошла смотреть кухню.

– Фантастика! – Она, похоже, забавлялась: – Его – это кого? Наркомана? – Она сунула нос в мою комнату, потом в ту, которая почти три месяца принадлежала Никколо. Ненасытное любопытство. – А тут что?

– Не открывай, там кабинет отца.

Беатриче тут же распахнула дверь и включила свет.

– Вау! – Она ошеломленно застыла.

При первой встрече Беатриче с нашим компьютером между ними пробежала искра – и, как теперь ясно, это было вполне предсказуемо. Книги ее смешили, а агрегат с третьим пентиумом внутри мгновенно внушил восторг и уважение.

– Вот это настоящий компьютер, не то что у моего отца.

– Ну, мой с ними работает.

– Мой тоже.

– Нет, я в том смысле, что у моего такая работа – компьютеры, информатика, – уточнила я, и мой голос неконтролируемо дрогнул от гордости. – Он занимается программным обеспечением, преподает в университете.

Беатриче взглянула на меня с интересом:

– Серьезно?

Впервые я ощущала не стыд, а гордость за члена своей семьи. Которого, к сожалению, я обвиняла во всех грехах.

– Вот бы мне компьютер подарили! Ужасно хочу такой!

– И что ты с ним будешь делать? – скептически спросила я.

Беатриче не ответила: она не знала.

– Давай его включим! – возбужденно предложила она.

– Нет, нет! – Я попыталась встать между ней и компьютером.

Беатриче отодвинула меня и уселась за письменный стол отца. Осмотрела клавиатуру, погладила клавиши.

– Ну давай, давай в интернет выйдем! – подстрекала она, словно звала меня на Карибы или в полет на Луну.

– Прекрати, – раздраженно бросила я. Этот серый гроб вызывал во мне какое-то физическое отвращение, и меня бесило, что Беатриче от него в восторге.

Беатриче нажала указательным пальцем на кнопку включения. Компьютер с медлительностью толстяка начал оживать. Черный экран засветился, и, к моему огромному изумлению, пиксели сложились в лицо моей мамы. На переднем плане, но не в фокусе; на берегу моря, с рассыпавшимися по голым плечам волосами. Она была топлес?

– Выключи! – потребовала я.

Беатриче постучала по маминым веснушкам:

– Вот что я с ним буду делать – загружать фотографии. Так они не выцветут.

Она наугад ткнула мышкой. Интуиция – или судьба – привела ее прямо к символу Е – иконке Internet Explorer. Нам в школе объясняли, для чего нужен интернет, но это был учитель химии, знавший еще меньше меня, так что я ничего не поняла.

Беатриче кликнула два раза. Появилась рамка для ввода имени пользователя и пароля.

– Скажи, что у тебя они есть, Элиза! Пожалуйста!

– А, тот листочек… Не знаю, куда я его сунула…

– Вспоминай, давай же!

Она упрашивала меня, вся возбужденная, словно речь шла о ее жизни. На самом деле так оно и было, хотя ни одна из нас тогда еще не подозревала об этом.

Я недовольно поднялась, чтобы найти инструкции, которые папа написал нам с Никколо на стикере несколько месяцев назад. Вероятность найти этот листок была минимальной, или так мне хотелось думать. Однако он оказался прямо перед нами, был приклеен к этажерке.

Я прочитала:

– «Сойка» – это имя пользователя. «Обыкновенная056» – пароль.

Беа допечатала, нажала «ввод», и модем вдруг ожил, замигал всеми лампочками – красным, потом зеленым, издавая пугающую какофонию звуков: прорвавшийся водопровод, полумертвый факс в табачной лавке за школой, приземляющаяся ракета плюс какой-то би-би-бип, от которого мы обе вздрогнули.

Все это длилось секунд тридцать, и воцарилась тишина. «Вы подключены» – возникло на экране. На лице Беатриче засияла улыбка – словно отражение какого-то света внутри нее, какого-то секретного знания. Повторюсь: двухтысячный год, мы в Т.; мой отец – один из немногих, у кого дома модем на 56К. Он и еще четверо энтузиастов из университета делали веб-сайты, которые только они сами и посещали. С тех пор прошло девятнадцать лет, как раз вчера, но кажется, будто это было еще при этрусках. Помню, как я глядела на веб-страницу Virgilio, словно на японский комикс манга в руках изгоя-одноклассника: с бесконечным высокомерием и спесью человека, читающего в четырнадцать лет Сандро Пенну. Ни малейшего подозрения, что впереди революция, новый виток прогресса, конец старого мира.

А вот Беатриче у меня дома в тот день тут же закрутила роман с историей. Почувствовала, догадалась.

* * *

– Ладно, пошли заниматься! – Я отобрала у нее мышку и так вдавила палец в кнопку выключения, словно хотела, чтобы компьютер под землю провалился. Я не могла понять, почему отец каждый день смотрит на мамину фотографию, если они так нехорошо расстались. Подвинув стул, я заставила Беатриче встать. Она примирительно подняла руки:

– Эй, я поняла, поняла! Но я хочу попросить твоего отца, чтобы он научил меня этому. Мой, прикинь, возвращается с работы в десять вечера, и это для него еще рано.

– Давай, он будет рад. Мы с братом сбегали каждый раз, когда он пытался нас приобщить.

– А, твой брат… – Беатриче улыбнулась. – Где он? – Она обернулась по сторонам, осознавая наконец: – А где же все?

Их отсутствие отдавалось в пустых комнатах демоническим хохотом.

– Уехали, – ответила я. Погасила свет в кабинете, дождалась, пока она выйдет.

– В каком смысле?

– Папа поехал купить нам что-нибудь на полдник. Мама и Никколо вернулись обратно в Биеллу.

Беатриче взглянула на меня, но ничего не сказала. И я была ей за это благодарна. Она подобрала с пола в коридоре рюкзак, пошла за мной в комнату. Я в задумчивости закрыла дверь на ключ – или мне это показалось? Между нами оставалась все та же недоговоренность. Слишком тяжелая, чтобы с ней могли справиться два подростка. Мы смущенно разулись, уселись, скрестив ноги, на кровать друг напротив друга, с