Любовь на уме - Али Хейзелвуд Страница 28

что и Леви — расположение выходов. Честно говоря, почему инженеры никогда не удосуживаются проконсультироваться с экспертами не из своей области? Это часть векторного исчисления? Первое правило инженера: не показывай слабость. Никогда не задавайте вопросов. Лучше закончить неправильный, непригодный прототип в одиночку, чем сотрудничать с… — Я поднимаю глаза, замечаю, как Борис и Леви смотрят на меня, и захлопываю рот. Мне действительно не следует появляться на людях до кофе. — Суть в том, — говорю я, прочистив горло, — что у них не все так хорошо, и как только они начнут пробовать шлем в действии, они это поймут. — Я отдаю телефон Леви, и его пальцы касаются моих, грубые и теплые. Наши глаза встречаются на долю секунды, а затем разбегаются.

— Чертеж, — говорит Борис. — И фотография. Где ты их взял?

— Это неважно.

Глаза Бориса расширились до обеденной тарелки. — Пожалуйста, скажи мне, что мой ведущий инженер не поставил под угрозу свою карьеру, занимаясь легким промышленным шпионажем…

— Борис, — прерывает его Леви, — это меняет дело. Мы должны работать над BLINK. Сейчас. Эти шлемы концептуально похожи на наши. Если MagTech доберется до рабочего прототипа и запатентует технологию раньше нас, мы спустим миллионы долларов в унитаз. И неизвестно, что они сделают со своей разработкой. Кому они ее продадут. — Борис закрывает глаза и чешет лоб. Должно быть, это признак усталости, которого ждал Леви, потому что он добавляет: — Мы с Би здесь. Готовы. Мы можем закончить этот проект за три месяца — если у нас есть необходимое оборудование. Мы можем довести дело до конца.

Борис не открывает глаза. Наоборот: он зажмуривает их, как будто ненавидит каждую секунду этого. — Вы действительно можете? Сделать это за три месяца?

Леви поворачивается ко мне.

Честно говоря, я понятия не имею. Наука так не работает. В ней нет сроков и утешительных трофеев. Вы можете разработать идеальное исследование, спать по часу в сутки, питаться только отчаянием и постным питанием в течение нескольких месяцев подряд, и ваши результаты все равно будут противоположны тем, которые вы надеялись найти. Науке на это наплевать. Наука надежна в своей изменчивости. Наука делает все, что ей вздумается. Боже, как я люблю науку.

Но я лучезарно улыбаюсь. — Конечно, мы можем. И гораздо лучше, чем эти голландские парни.

— Хорошо. Хорошо. — Борис проводит рукой по волосам, волнуясь. — У меня встреча с директором через, черт возьми, десять минут. Я буду настаивать на этом. Я свяжусь с вами сегодня позже, но… да. С этим все по-другому. — Он бросает на Леви частично раздраженный, частично измученный, частично восхищенный взгляд. — Полагаю, я должен поздравить тебя с тем, что ты воскресил BLINK из мертвых. — Мой желудок подпрыгивает. Святое дерьмо. Святое дерьмо. Это все-таки происходит. — Если я убежу директора, у нас не будет права на ошибку. Вы должны будете сделать лучшие шлемы для нейростимуляции в этом чертовом мире. — Мы с Леви обмениваемся долгим взглядом и одновременно киваем. Когда мы выходим из кабинета, Борис негромко ругается.

Я в легком ужасе от такого поворота событий. Если мы получим добро, все и их матери будут дышать нам в затылок. Руководители NASA и NIH будут кружить над нами. Мне придется объяснять какому-нибудь белому креационисту на двенадцатом сроке в сенате, что стимуляция мозга — это не то же самое, что акупрессура.

Да кого я обманываю? Я бы не отказалась от этого даже ради шанса действительно поработать над BLINK и исправить все ошибки этих упрямых инженеров. Шанс, который казался упущенным меньше часа назад, но теперь…

Я прижимаю руку к губам, выдыхая смех. Это случится. Ну, возможно, произойдет. Но NASA должно быть полно гениев, которые доставят нас на Марс, нет? Они не будут настолько глупы, чтобы заблокировать проект, если это ситуация «сейчас или никогда». Я понятия не имею, как Леви это сделал, но…

Леви.

Я поднимаю глаза, и вот он, смотрит на меня с мягкой улыбкой, а я ухмыляюсь в ответ, как идиотка. Я должна была бы крикнуть ему, чтобы он отвернулся, но когда наши глаза встречаются, мне хочется ухмыляться еще больше. Мы стоим так несколько секунд, по-идиотски улыбаясь возле кабинета Бориса, пока его выражение лица не становится серьезным.

— Би. — Что в том, как он произносит мое имя? Подача? Его глубокий голос? Что-то еще? — О вчерашнем…

Я качаю головой. — Нет. Я… — Боже, это извинение будет болезненным. И унизительным тоже. Колоноскопия извинений. Лучше покончить с этим. — Слушай, тебе следовало быть более откровенным в том, что происходит, но мне, наверное, не стоило называть тебя… сиськой. Или идиотом. Я не уверена, что было у меня в голове и что я сказала вслух, но… Я сожалею, что пришла к тебе в офис и оскорбила тебя. — Вот так. Готово. Колоноскопия закончена. Мой кишечник сверкает чистотой.

За исключением того, что Леви даже не признает моих извинений. — То, что ты сказала, о том, что я презираю тебя. О вещах, которые я сделал, я…

— Нет, я перегнула палку. Я имею в виду, это все правда, но… — Я делаю глубокий вдох. — Послушай, у тебя есть полное право не любить меня, пока ты справляешься с этим профессионально. Хотя, давай начистоту, что с тобой не так? Я абсолютный восторг. — Я одариваю его наглой ухмылкой, но он не понимает, что я дразнюсь, потому что смотрит на меня с уменьшенной версией вчерашнего пораженного выражения. Упс. Я качаюсь на пятках и прочищаю горло. — Прости. Просто шучу. Я знаю, что во мне много чего не нравится, но ты… ты, а я… да. Я. Совсем другая. Я знаю, что мы в некотором роде заклятые враги — заклятые враги? Немезиды? В любом случае, я расстроилась, потому что думала, что ты позволяешь этому диктовать свое поведение на BLINK. Но это явно не так, поэтому я прошу прощения за свои предположения и — не стесняйся — продолжай. — Мне удается почти искренне улыбнуться. — До тех пор, пока ты вежлив и справедлив на работе, ты можешь испытывать неприязнь. Ненавидь меня. Ненавидь меня до луны. Презирай меня в неизвестность. — Я действительно это имею в виду. Не то чтобы мне нравилась