Если случится чудо - Л. Дж. Шэн Страница 28

И правда, с этой комнатой стоит что-то сделать. Может, сжечь дотла, чтобы им вообще не удалось уединиться.

– Пошел вон отсюда! – кричит Аврора.

Она багровеет от злости, белый шрам сияет ярко, как луна. Ее бесхребетный парень суетливо поднимается, протягивает ей платье и поправляет в штанах стояк.

– Думаю, тебе стоит выйти. – Умник подходит ко мне, но я уверен, что он скорее подаст иск, чем набросится на меня с кулаками.

– Аврора. – Я игнорирую его, смотря на нее с леденящей кровь скукой.

Она быстро натягивает черное платье, бурча себе под нос сомнительную похвалу в адрес моего гостеприимства.

– Я готов.

– К чему готов? К достоверным фактам из жизни? Так вот, ты сволочь, Мэл. И еще: нет ни одной черты в твоем характере, которая бы мне хоть отдаленно была по душе.

В груди щемит, но, скорее всего, потому, что с Нью-Йорка я ни капли в рот не брал. И до Нью-Йорка тоже. Несколько месяцев. Лет. Я намеренно завязал с алкоголем с той самой ночи, что все уничтожила. Я не хотел становиться Гленом, отцом Авроры.

– К работе. – Я поднимаю ее ботинок и подкидываю ей. Она ловит, недоуменно подняв брови.

– Мэл, уже полночь.

– Она умеет определять время, ты умеешь определять обстановку. – Смотря на Пижона, я с восторгом поднимаю большие пальцы вверх. – А вместе вы редкая пара, сочетающая в себе ум и талант.

– Я серьезно, – мрачнеет Аврора.

– Вдохновение накрывает меня в странное время суток, – я пожимаю плечами.

– Не могло бы оно накрыть тебя в более приличное время? Например, завтра утром? – с порозовевшими щеками осведомляется она.

Как я и думал, Аврора обувается. Истинные художники попросту не могут пожертвовать искусством. Даже – и особенно – когда им больно.

Явно незнакомый со всем спектром человеческих эмоций, хахаль-пижон смотрит на нас, словно впервые выступил свидетелем брани. Он немного выше меня ростом и очень похож на Брэда Питта времен девяностых с этим взглядом, говорящим: «Это твоя жизнь, и она закончится в любую минуту». Но его отличие от Тайлера Дердена в том, что даже при помощи увеличительного стекла я не смогу найти в нем ни капли мужественности. В балетной пачке и то феромонов больше.

Разочаровавшись в конкуренте, я поворачиваюсь к Авроре и щелкаю пальцами.

– Сейчас, пожалуйста. И захвати куртку. Я пишу на улице, а ты, как известно, холоднее айсберга, уничтожившего «Титаник».

Аврора недовольно топает к двери.

– Не айсберг вини. Вини ирландцев, которые построили корабль… – бурчит она.

– Черт, все с ним было нормально, когда он прибыл в Саутгемптон. За брак мы не виноваты.

Я еле сдерживаю улыбку. По секрету признаюсь: Аврора не жуткая зануда.

– К тому же что ты такое? Вроде в последний раз мы установили, что твой отец не был викингом.

Она открывает рот, несомненно готовая нанести мне словесную оплеуху, как вдруг вмешивается ее недоумок.

– Любимая? – окликает ее Пижон.

Меня буквально корежит от этого прозвища. Любимая. Он так небрежно кидает это слово, что дико хочется пихнуть его голову в полное ведро хлорки.

Аврора поворачивается.

Он протягивает ей камеру с тумбы.

– Наверное, захочешь взять с собой, – подмигивает он.

Ее румянец становится гуще, насколько это возможно. Сгорая от стыда и трепеща, она вырывает камеру из его руки.

– Спасибо.

– О, и ты уронила салфетку из паба, которую так упорно уговаривала забрать. – Он наклоняется, подняв салфетку из «Кабаньей головы», и подает ей.

Знаете, я реагирую. Да, в моей голове – импульсивная красноречивая мысль: «Брось своего парня сию же минуту, потому что мне скучно».

В конце-то концов, я живой человек, хотя в последнее время таковым себя не чувствую.

Но не подаю вида, даже когда она берет салфетку, комкает ее в кулаке и выбрасывает в ведро под тумбой.

– Очень странно забирать такое из паба. – Я постукиваю пальцем по нижней губе, ой как заинтересовавшись таким поворотом событий. – Ты подцепила грипп в самолете? В ванной в шкафчике есть салфетки и жаропонижающее.

– Нет-нет, – смеется Пижон, очень довольный резкой сменой моего настроения, и закладывает свою подружку: – Рори что-то вроде эксперта по салфеткам. Она собирает салфетки везде, где мы бываем. На самом деле порядком глупая привычка.

– Порядком, – передразниваю его аристократичный акцент.

До сих пор поверить не могу, что она трахается с парнем, считающим коллекционирование сентиментальных вещей глупой привычкой, и что она не рассказала ему о нашей сделке. Хотя нет, в это как раз поверить могу. Она всегда была лживой штучкой.

– Не потрудишься уточнить насчет ее одержимости салфетками?

Аврора хватает меня за запястье и тянет к двери.

– Хватит валять дурака. Давай закончим с работой.

– Уф, не помню, чтобы раньше она была такой бойкой. Чем ты ее кормишь? – Я стряхиваю ее руку и улыбаюсь Кэлламу.

Тот смеется. Он думает, мы друзья. Боже ты мой, у этого парня ни одной извилины в голове.

В коридоре я решаю совершить сраную неловкость. Я поскальзываюсь и пригвождаю Аврору к стене. Она отпихивает меня, но ее толчок едва ощутим. Наши тела тесно-тесно прижаты друг к другу, в воздухе чувствуются страсть, феромоны и прошлое, которое принцесса Аврора не в силах стереть, сколько бы лягушек она ни перецеловала.

Я прижимаюсь грудью к ее плечу и шепчу на ухо:

– Попалась.

Выйдя из дома, я усаживаюсь на траву, положив перед собой раскрытый блокнот, и притворяюсь, что пишу. Вероятность стать слепой итальянской монашкой выше вероятности, что сегодня я сочиню хоть слово. Но если Рори займется под крышей этого дома сексом, то только со мной. Или не займется совсем.

И, боюсь, никаких компромиссов.

– Темно. – Накинув кожаную куртку, Аврора трет руки, рыская взглядом по дворику.

– Ты сегодня на высоте в своих расследованиях. Не задумывалась поступить на службу в ЦРУ? Нельзя терять такие ценные кадры с пытливым умом. – Не глядя на нее, засовываю за ухо ручку и хмуро смотрю на пустую страницу.

Я хоть член с бабочкой могу нарисовать в блокноте. Стоит кромешная тьма, и никто из нас не заметит.

– Suí síos le do thoil. – «Садись» на гэльском языке.

Она не обращает внимания на мой портящий все веселье комментарий.

– Извини, я не разговариваю на мертвых языках. Подожди, пожалуйста.

Аврора бросается в дом и возвращается с пластиковым пакетом. Она вытаскивает два фонарика, кучу свечек и коробку спичек. Я невозмутимо наблюдаю за тем, как выпадают из ее хрупких ручек свечи. Аврора смущается и суетливо пытается их собрать.

– Собираешься вызвать свою давно утраченную душу на спиритический сеанс? – громко спрашиваю я.

Она напряженно