Из пепла - Али Мартинез Страница 29

Но если отбросить всю неловкость, я уже давно привыкла к нашим вечерним беседам. Не имело значения, насколько тяжелым выдался день. Один только взгляд на него, сидящего снаружи с растрепанными светлыми волосами, кое-как приглаженными набок, пивом в руке и закинутыми на стул ногами, усмирял постоянную бурю, ревущую внутри меня. Я не была уверена, что производила на него тот же эффект, но, если ему не нужно было выступать, он тоже не пропускал ни одного вечера.

Судя по тому, как быстро он выбежал из дома после ужина, ему нужно было время. Чтобы взять себя в руки. Нацепить фальшивую улыбку, которую я уже ненавидела.

Но он будет там.

И, когда дело касается Изона, я готова ждать.

Сидя на своем краешке дивана, я смотрела в ночное небо с чувством удовлетворения, кружащимся в моей груди. Выдались адские выходные, но я наконец-то чувствовала, что делаю первые шаги по извилистому пути восстановления. Каждый день я видела Роба в лицах своих детей. Благодаря этому он всегда будет присутствовать в моей жизни. Но я больше не чувствовала себя застрявшей в пучинах печали. Убрать его вещи из шкафа и отдать на благотворительность – не то же самое, что вычеркнуть его из нашей жизни. Но жить так, как будто он может вернуться домой в любую секунду, не приносило пользы ни мне, ни детям.

Я взглянула на свои обручальные кольца: бриллианты сверкали в свете фонарей от бассейна. Я еще не готова была снять их. И это нормально. Это долгий процесс. Я пойму, когда придет время.

Однако вскоре после того, как Изон вышел из домика у бассейна с таким выражением лица, как будто только что кого-то убил, я поняла, что время пришло еще задолго до того, как Роб умер.

– Ты знала? – прорычал он с расстояния в несколько ярдов, и его голос эхом отразился от дома.

Я дернулась, как от пощечины, и в замешательстве уставилась на Изона.

– Знала что?

Он остановился передо мной. Его высокое мускулистое тело дрожало от ярости.

– Что твой муж трахал мою жену!

Я усмехнулась: сама мысль об этом была настолько нелепой, что вся ситуация была почти комичной.

– Что ты, черт возьми, несешь?

Он поднес телефон так, чтобы я могла разглядеть фотографию Джессики, которая улыбалась в зеркало, одной рукой поддерживая свою обнаженную грудь, а другой перебирая волосы.

Я выставила ладонь вперед, пытаясь отгородиться от фотографии.

– Боже, Изон. Зачем ты мне это показываешь?

– Потому что она отправила это Робу! – процедил он сквозь зубы. Он провел пальцем по экрану, и десятки синих и серых текстовых пузырьков пронеслись передо мной с такой скоростью, что у меня закружилась голова.

Но, словно колесо рулетки из «Сумеречной зоны», оно остановилось на фотографии Роба. Судя по бирюзово-белой наволочке, он лежал в нашей постели. С обнаженной грудью и накинутой на бедра простыней, отвернувшись от камеры. Я почти могла слышать его раскатистый смех. Однако рядом с ним, свернувшись калачиком, прижавшись грудью к его боку и ослепительно улыбаясь в камеру, лежала Джессика, и от этого у меня перехватило дыхание.

– Где ты это взял? – прошипела я, вскакивая на ноги.

– В его машине, – рявкнул Изон. Его грудь прерывисто вздымалась, когда он уставился на меня такими холодными и отстраненными глазами, что я едва узнавала его.

Я попыталась набрать воздуха, но кислород вдруг стал ядовитым и обжег мне горло.

Это было невозможно.

Эта фотография не могла быть настоящей.

Но отрицать ее существование было невозможно.

– Это какая-то злая шутка? Потому что, скажу честно, Изон. Это уже переходит все границы. – Из моих глаз потекли слезы. Его лицо тут же смягчилось, как будто на нем включили свет.

– Если бы, – пробормотал он, передавая мне телефон. Он стал расхаживать взад-вперед, судя по звукам его шагов. Я была слишком сосредоточена на параллельной вселенной, лежащей у меня в ладони, чтобы проверять.

На экране были чужие номера, но фотографий было так много, что несложно было догадаться, кто есть кто.

Джессика: Я сказала Изону, что иду в магазин. Сможешь отпроситься на обед пораньше?

Роб: Ты – мой любимый обед. Назови место.

– Я не понимаю, – выдавила я, чувствуя боль от ножа, засевшего у меня между лопаток.

– А что тут понимать? – рявкнул Изон, уперев руки в бока. – Они трахались за нашими спинами.

– Нет. – Я затрясла головой, как будто это могло стереть образы, запечатлевшиеся в моем сознании. – Он бы так со мной не поступил. Она бы так со мной не поступила.

– Ага, ну, со мной они это сделали, Бри. – Он протянул руку и взял у меня телефон. – Хочешь посмеяться?

Я понимала: в том, что он хочет мне показать, не будет ничего смешного, поэтому приготовилась к удару, пока он проводил пальцем по экрану в поисках одному богу известно чего.

Он встал сбоку, держа телефон между нами.

– Помнишь, как я возил ее в Саванну на нашу годовщину?

Он повернул телефон так, чтобы мы оба видели фотографию на экране. Джессика отправляла в камеру воздушный поцелуй, бретелька черного кружевного лифчика спадала с ее плеча.

– Это ванная комната отеля из нашей поездки. – Он указал на нижний угол изображения, где два зеркала отражались друг от друга, так что открывался вид на остальную часть номера. – А вот я. Сплю в нашей кровати. – Он перевел палец на ее лифчик. – А это белье, которое я ей купил, но она сказала, что слишком устала для секса, и даже не стала его надевать.

У меня скрутило желудок, а в горле пересохло. Их годовщина? Это было задолго до пожара.

– Как долго все это продолжалось?

– Три месяца точно, хотя они общались и до этого. В первом сообщении он говорит о том, что у него появился новый номер, «безопасный». Они встречались за обедом и во время моих прогулок с Луной. И те уроки танцев, которые она посещала по вечерам? – Он невесело рассмеялся. На его красивом лице отразилась боль. – Да, это было просто какое-то тупое вранье, чтобы они могли встретиться в «Четырех сезонах». У Роба была постоянная бронь по вторникам и четвергам.

Я продолжала нервно моргать, пытаясь выстроить хоть какую-то логику. Я всегда знала, что Роб и Джессика хорошо общались. Он показывал мне мемы, которые она отправляла ему, о том, какой он трудоголик; они вместе готовили мой день рождения или покупали подарки на Рождество. Но измена?

– Но почему?